Прокурор - Анатолий Безуглов

— Разрешите и мне воспользоваться? — сказал Альберт Ростиславович, когда Захар Петрович закончил говорить.

— Да-да, пожалуйста, — освободил место у аппарата Измайлов, решив позвонить Авдееву еще раз попозже.

— Были у меня когда-то в этом славном городе друзья, — достал записную книжку Альберт Ростиславович и начал вертеть диск.

Судя по тому, как радостно он заговорил в трубку, друзья отыскались. Захару Петровичу показалось неловко подслушивать чужой разговор. Он вышел на кухню.

— Дозвонился? — спросила Марина, орудуя на кухонном столике. Как и в поезде, наедине, они обращались друг к другу на «ты».

— Пока неудачно… Знаешь, по-моему, зря ты так суетишься. К чему столько? — показал он на тарелки с закусками.

— О чем ты говоришь, Захар! — с упреком ответила Марина. — Ради такой встречи…

— Не в еде ведь дело…

— Верно, но ты-то вроде свой, а вот что может подумать Альберт Ростиславович? — Она засмеялась. — Сам знаешь, как моя мама любила говорить: гости в дом — что есть в печи, на стол мечи…

Измайлов вспомнил, когда там, в Дубровске, Марине несколько раз удалось затащить его к себе в гости, ее мать ставила перед застенчивым студентом лесного техникума все, что у них было. А у Захара Петровича кусок не лез в горло: стеснялся своей бедной одежды и думал, что его жалеют. Правда, он скоро понял, что в этом доме так встречают всех, но все же так и не смог до конца совладать с робостью.

— Помоги, а то мне сразу не унести, — попросила Марина, подавая Захару Петровичу две тарелки — с ветчиной и маринованными огурчиками. Мне кажется, Альберт Ростиславович компанейский парень, — добавила она тише. — Наверное, артист, а простой.

Когда они вошли в комнату, Альберт Ростиславович сидел у телефона, как показалось Измайлову, чем-то озабоченный.

— Я так не согласен, — встрепенулся он. — Вы трудитесь, а я как барин.

— Уже все, — сказала Марина. — Только брошу на сковородку лангеты.

— Нет! — решительно поднялся Альберт Ростиславович. — Это уж позвольте мне! Уверяю, не пожалеете! Друзья твердят, что я кулинар от бога…

— Ну, если вы так настаиваете… Уважим, Захар Петрович? — спросила с улыбкой Марина.

— Вольному воля, — улыбнулся в ответ Измайлов.

Марина вышла с Альбертом Ростиславовичем на кухню и вскоре вернулась. Они снова вспоминали Дубровск, свои молодые годы. Невольно перешли на настоящее. Оказалось, что у Марины есть еще одна дочь, старшая, Альбина, которая сама стала уже матерью.

— Где она? — спросил Захар Петрович.

— На Дальнем Востоке, — вздохнула Марина. — Не очень-то сложилось у нее… Разведенка…

— Да, сейчас это, можно сказать, болезнь века, — сказал Измайлов, пытаясь как-то смягчить материнскую боль. — Каждый второй брак распадается.

Но его слова не утешили, Захар Петрович это понял. Что матери до статистики? Главное — не повезло родной дочери.

— Но почему именно у нее? — с каким-то отчаянием произнесла Марина. Из себя ладная, хозяйка хорошая. Для ребенка и мужа жила…

— Найдет еще, — сказал с улыбкой Измайлов, потому что не знал, что говорить в таких случаях.

— Не больно-то теперь мужчины семью желают иметь. А тут еще ребенок на руках… — Она сокрушенно покачала головой. — Вот у младшенькой, Юли, все будет по-другому. — Ее лицо просветлело. — Скучаю по ней — сил нет…

Измайлов вопросительно посмотрел на Марину.

— Так ведь в Ленинграде она. В училище-интернате, — пояснила Марина. — Настоящих балерин готовят с пяти лет… И вот вынуждены жить в разлуке. Но если у девочки талант!..

Вошел Альберт Ростиславович, торжественно неся исходящую паром, шкворчащую сковородку. В комнате аппетитно запахло жареным мясом со специями.

— Прошу! — сказал он. — Понравится, рецепт можете получить, не отходя от кассы!

Марина поспешно стала ставить на стол рюмки, приборы. И пока она этим занималась, Альберт Ростиславович взял гитару и весело спел, переиначивая слова детской песенки:

Как на Марины Антоновны имениныИспекли лангеты мы.Вот такой толщины,Вот такой вкусноты!..

Потом все уселись, в потолок полетела пробка от шампанского, с какой-то лихостью и умением открытая Альбертом Ростиславовичем.

— Захар Петрович, — поднимая бокал, сказал он. — Вам, как старшему здесь, — тост.

— Ей-богу, у вас это лучше выйдет, — отшутился Измайлов.

Говорить пустые слова он не хотел, а то, что желал бы сейчас напомнить Марине, при постороннем не мог.

— Хорошо, — не стал упрямиться Альберт Ростиславович, входя в роль тамады. — Марина Антоновна, скажу честно, отвыкли мы по-людски встречаться и привечать людей. Нам некогда, мы недоверчивы. С друзьями — и теми видимся раз в год. Чаще деловые встречи. Как здорово, что сегодня я попал в ваш дом. По-моему, простой, открытый, русский. Повод — ваш день рождения. Так будьте же всегда такой открытой, чистой, любящей людей! Счастья вам, Марина Антоновна! — Он чокнулся с именинницей и красиво выпил шампанское.

Захар Петрович кивнул хозяйке так, чтобы она поняла: он желает ей всего хорошего и помнит Дубровск, их молодость, их чувства…

Мясо Альберт Ростиславович приготовил действительно отменно. Он тут же поделился рецептом с Мариной.

В квартире царила та же непринужденная обстановка, как и недавно в вагоне, казалось, что знают они друг друга давно. Марина пожалела, что Грач и Рожнов не смогли быть сейчас с ними.

Выпили еще по бокалу. Захар Петрович поднялся. Пора было ехать в гостиницу. Но в какую?

Он еще раз набрал номер телефона Авдеева. После длительных гудков заспанный голос его тещи сообщил, что зять еще не вернулся.

Измайлов растерялся. Надо было уходить (Альберт Ростиславович тоже уже собрался), а куда? Конечно, можно было бы поехать в любую гостиницу, обратиться к дежурному администратору, объяснить, попросить…

— Захар Петрович, — видя его растерянность, спросила хозяйка, — у вас какие-то затруднения?

— Понимаете, не могу дозвониться, узнать, где забронирован номер, признался он.

— Господи, да оставайтесь здесь! — предложила Марина. — И вы, Альберт Ростиславович. Уложу вас в спальне. Там две отдельные кровати. А сама вот здесь, на диване…

— Ну что вы… — начал было Измайлов.

— Куда вам на ночь-то глядя! — уговаривала Марина.

Альберт Ростиславович снял с плеча гитару, положил свою сумку на пол, ожидая решения Захара Петровича.

А Марина быстро пошла в спальню, и было видно в открытую дверь, как она доставала из шкафа чистые простыни.

«Да и как объясняться с администратором гостиницы, когда от тебя пахнет вином? — подумал Измайлов. — Люди ведь разные. Что подумают, что станут говорить? А может и до начальства дойти…»

— Выхода нет, — сказал он Альберту Ростиславовичу с виноватой улыбкой.

Тот откровенно обрадовался и признался:

— У меня была довольно невеселая перспектива — провести ночь на вокзале. Из-за этой стоянки в Ратани не успел на ленинградский поезд, а следующий — только рано утром… — Он вздохнул.

Ложась в чистую постель, Захар Петрович понял, как он намаялся за последние дни. Давали знать о себе и бессонные ночи над докладом. Но стоило ему закрыть глаза, как он вспоминал первую встречу с молоденькой Мариной. Еще ту, последнюю…

Потом накатили видения, образы, то яркие, отчетливые, то туманные. Из глубин памяти возникло расставание с Мариной в Дубровске. Словно наяву он ощутил жар девичьих рук, обвивших его шею, влажные жадные губы…

Захар Петрович открыл глаза. На потолке дрожали тени от уличного фонаря. Рядом, на другой кровати, тихонько похрапывал Альберт Ростиславович.

* * *

Зональная конференция работников прокуратуры открывалась в здании Дома офицеров в десять часов утра. Помня звонок начальника отдела общего надзора Ляпунова о том, что с докладом предварительно надо ознакомить начальство, Измайлов появился в облпрокуратуре в девять часов — к открытию. Но ни Ляпунова, ни кого-либо еще из руководства не было находились уже, должно быть, в Доме офицеров. Захар Петрович спешно отправился туда.

Дом офицеров утопал в зелени. По дорожкам, обсаженным туями, расхаживали участники конференции. Многих Измайлов хорошо знал.

Первым, кого Захар Петрович увидел из начальства, был Авдеев. Владимир Харитонович куда-то спешил. Поздоровавшись, Измайлов спросил у него, кому показать свой доклад.

— Зачем? — удивился Авдеев.

Захар Петрович рассказал о звонке Ляпунова.

— По-моему, это он так, перестраховывается, — усмехнулся Авдеев. — Но если хочешь его видеть, зайди в последнюю комнату по коридору. Там комиссия по подготовке конференции.

В комнате толпились люди. Ляпунов звонил по телефону, но, заметив Измайлова, попросил его обождать.