И только лошади летают вдохновенно - Екатерина Кастрицкая

Выпускайте в леваду.

Начкон возражает, но я настаиваю — «под личную ответственность». И мы рискнули. Конь гостеприимно встречен всем коллективом, его старательно обнюхивают, почесывают. В общем, процесс повторного стабунивания проходит на ура, все обитатели «мужской» левады безумно рады его видеть и устраивают небольшие скачки (к счастью, бесконтактные).

Еще один (!) курс антибиотиков (точно последний, больше Рыжулину не выдержать), конь похудел жутко, просто катастрофически, хребет и все ребра снова наружу. Не так, как в начале нашего знакомства, но до состояния «вчера из покатушек», как будто и не было благополучной жизни… Уже потом, много позже, стало понятно, что эти чудовищно большие дозы лекарства, рекомендованные первым ветеринаром, вкупе с антибиотиками курс за курсом окончательно угробили его ЖКТ…

Тогда мы еще этого не знали. Но весна со всеми ее прелестями (а она действительно удалась!) прошла мимо нас.

Я, честно говоря, плохо помню подробности происходящего, потому как даже на работе перед глазами стояла Рыжикова опухшая нога.

Но — после того как лошади возвращают возможность гулять, ему, наконец, становится лучше! У Рыжули появляется аппетит, отек становится меньше, конь начинает двигаться все активнее и даже играть с другими лошадьми…

Мы выздоровели?

«Погода была прекрасная, принцесса была ужасная»… Это про нас. В роли злой Бастинды выступала, как вы можете догадаться, ваша покорная слуга. Потому как хотя погода действительно была превосходная (сухо, тепло, солнечно), гулять в рощу и пастись, как водилось, мы не пошли.

Рыжуль не понял: ПОЧЕМУ??! Всегда, даже когда болел, — было можно, а тут — нельзя! Но ведь ему не объяснишь, что поля посыпали удобрениями и на неделю закрыли туда доступ. Потому мы описывали круги вокруг рабочего плаца, где хоть чахленькая, но все же травка растет, а Рыжун с тоской поглядывал на зеленеющее в какой-то сотне шагов от него, такое соблазнительное поле, горестно вздыхал и иногда делал все же попытки ненавязчиво повернуть туда. Совесть меня, конечно, мучила, а что делать?

Зато в те выходные мы снова начали заниматься. После черт знает какого длительного перерыва. Потому как делать больше было нечего. И надо сказать, Рыжуль был очень даже и не против. Быстренько вспомнил все, что мы проходили раньше, и даже более того — попытался сообразить, что именно я от него хочу еще (хотела я передний кранч), сам показал мне, что умеет делать шапп (как-то с первого объяснения взял и понял, и сделал, не совсем канонически, конечно, но для первого раза очень даже ничего). Ну и попытались освоить зачатки испанского шага. В общем, времени даром не теряли.

А в воскресенье занятия наши усложнились за счет группового присутствия. То есть кроме нас на плацу были еще несколько человек и лошадей.

Рыжуль меня приятно поразил. Тем, что совершенно не отвлекался на других лошадей и даже отогнал от меня Вереска, который решил составить ему компанию (сделал «крысу» и сымитировал укус), Вереск обиделся и ушел к своей «маме». Рыжуль не отвлекался, подходил, когда звали, и вообще вел себя хорошо.

Зато как мы его заводили в гулятельную леваду — это отдельная история. Честно говоря, моего красноречия не хватает. Очень поздно пришла в голову мысль этот момент заснять. Правда, справедливости ради надо сказать, что снимать все равно было бы некому — все действующие лица (пять человек) были заняты погружением коня в леваду и невыпусканием его обратно, потому что Рыжуль упорно настаивал на том, что лучше с нами останется, ну их, лошадей этих, надоели.

Операция удалась с четвертого (!) раза, после чего Рыжуль обиделся на всех и ушел в дальний угол.

Единственное, что омрачало настроение — это то, что Рыжуль упорно отказывался толстеть…

Лошадиная стоматология

Время шло, нога больше не беспокоила, но худоба не проходила. Да и ел Рыжуль не то, чтобы очень хорошо. Скорее, даже плохо. Разные добавки, по заверениям производителей могущие и должные это исправить, даже при удачном их скармливании, производили скорее обратный эффект.

Проверили зубы. С зубами оказался не то, чтобы плохо, но «подпилить не мешало бы». Так что Рыжулину грозил новый вызов ветеринара, и здесь намечалось две возможности. Первая — это ветеринар, у которого имелось жуткое приспособление, пилившее быстро, но исключительно под общим наркозом. Однако идея использовать для нашего болящего величества общий наркоз не казалась гениальной, потому было решено пригласить Инну. Со старым добрым рашпилем.

У Инны, когда я, наконец, до нее дозвонилась, был только один вопрос: а конь буйный?

— Нет, — честно ответила я. — Он добрый, но очень боязливый. Так что лучше захватить успокоительное. На всякий случай. Не помешает.

— Понятно, — хмыкнула она и пообещала приехать в ближайшую субботу.

К моменту приезда ветеринара потенциальных пациентов насобиралось достаточно много… Но, поскольку ехали изначально к нам, с Рыжули и решили начать.

— Куда его вести? — спросила я.

— Давайте на улицу, здесь светлее, — предложила Инна, и конь был торжественно извлечен на свет божий. Вопреки ожиданиям, ветеринар не ужаснулась его виду, а сказала, что бывало и похуже (она видела его «в прошлой жизни»), и приступила к осмотру. Сказала, что зубы не в том состоянии, чтобы хоть как-то мешать ему проявлять аппетит, но немного подпилить можно.

Идея ковыряния у него во рту коня не слишком вдохновила. Что он и продемонстрировал, начав бодро пятиться назад и волоча нас следом. И, как ни уговаривали его постоять спокойно, ни в какую не соглашался.

Пятился он до тех пор, пока не уперся в стену конюшни, но не успела Инна сказать, что вот, мол, теперь ему деваться некуда, как конь начал… приседать на задние ноги. А потом, увидев, что все равно не отстают, развернулся на 90 градусов и продолжил путь вдоль конюшни.

— Да… — задумчиво произнесла Инна, — так мы долго кругами ходить будем! Давайте уж в денник, там возможностей для маневра меньше.

Но и в деннике Рыжуль решил не сдаваться, а, несмотря на увещевания в три голоса, поиграть в жирафа, максимально вытянув вверх шею. Не дотянетесь, мол.

— Боится? — спросила проходившая мимо жена начкона. И добавила: — Я его понимаю! Сама бы испугалась…

— Хорошо, что он мелкий, — усмехнулась Инна. — Ладно, хватит мучить лошадь. Сейчас укольчик сделаем…

После дозы успокоительного процесс пошел гораздо легче, Рыжуль ловил кайф и плевался дезинфицирующей жидкостью, которую Инна время от времени заливала ему в рот из огромного шприца.

Уже когда дело подходило к концу и решено было передохнуть, взгляд ветеринара вдруг