Ненавижу блондинов (СИ) - Титова Светлана

К счастью, обошлось без переломов. Теперь, когда я сбежала от возможного убийцы, мне нужно было решить, что делать дальше, как выбираться из леса. Сначала отдохнуть, а потом решать.

Через тонкую ткань чувствовала, как влажная, прохладная земля приятно холодит царапины и ушибы. Лицом уткнулась в широкие и мягкие листья лопуха, росшего на дне оврага. Рядом вздрагивали глянцевыми листочками кустики брусники, усыпанные нежными, розовыми колокольцами цветов. Я вдыхала влажный, пьянящий запах леса — запах моей свободы. Повернула голову, пытаясь разглядеть небо. В вышине недосягаемой отсюда смыкались кроны сосен. Меж неплотным переплетением ветвей вспыхивали солнечные зайчики. Мне казалось, я не видела ничего прекраснее. Не могла оторвать взгляд, следя за вспышками. На меня снизошло умиротворение. Ни единой мысли в голове. Двигаться совсем не хотелось. Я прикрыла глаза и дала себе несколько минут отдыха, обещая, что как только, так сразу встану и пойду искать выход из леса. Но точно не в ту сторону, куда ушел похититель. Мерзкий писк оповестил, что я не одна. Меня нашли комары. Прикрыла рукой лицо от злобных кровопийцев, решивших закончить то, что не закончил убийца. Но даже они не заставят меня немедленно тронуться с места. Когда проходили пять минут, я снова давала себя еще пять минут, и еще пять минут, пока не задремала.

Мне снился смеющийся, обнимающий меня Макс. Он был мокрый и холодный. Парень по-собачьи фыркал и лез целоваться, а я, громко смеясь, отбивалась, требуя сначала перекрасить волосы, потому что его блондин мне совсем не нравится.

— Макс, отстань, — я попыталась отстраниться от него, отворачивая лицо.

— Аф, — странно ответил блондин, все так же улыбаясь. — Аф, аф, — повторил он и заскулил.

Я распахнула глаза. Испугалась окружавшей меня темноте. Глаза быстро привыкли, различая контуры предметов. Сосны покачивались, выделяясь темными силуэтами на фоне темнеющего бархата неба. В разрывах крон мелькали редкие звезды. Сумрак окутывал дно оврага, почти сплошь заросшего кустарником. Я разглядела собачий силуэт. Среднего размера лохматый пес прямо передо мной скалил зубы, белевшие в темноте. Мне показалось, он улыбался. Или моя психика не выдержала, и я окончательно сошла с ума. Пальцы сами потянулись к морде, и пес радостно облизал мою ладонь. Я коснулась короткой шелковистой шерсти на морде, прошлась до длинного мягкого уха, вернулась, зацепив влажный нос. Псина смешно чихнула.

Спаниель или похожий на него пес. Скорее кокер. Не модная сейчас, но забавная порода веселых рыжиков. Вспомнился рыжий парень, звонивший на телефон Макса.

Страх за блондина кольнул сердце.

Как он сейчас? Живой ли? Если нас разделили, значит, его не хотели убивать. Он точно живой. Разве такие умирают молодыми? Нашел ли его отец?

Ответов у меня не было. Сама попала в ситуацию критическую, но хотя бы не безнадежную. Но как я выберусь из нее — это еще вопрос.

— Ты чей? Ты потерялся? — прошептала я, потрепав пса за ухом.

Он радостно взвизгнул и бросился вылизывать мне лицо. Я вяло отбивалась от собачьих ласк. Только сейчас почувствовала, как промок бок, и затекло давно лежащее в одном положении тело. Пальцы нащупали ошейник с подвеской в виде плоской косточки. Кончики пальцев прошлись по гравировке. Скорее всего, имя пса. Но в полумраке разглядеть все равно не удастся. У знакомых был похожий кокер спаниель по имени Арчи.

— Повезло мне, Арчи, я сегодня спаслась. Ты здесь один? Где твой хозяин? Есть, наверно, хочешь?

— Аф…

Последнее слово было ему знакомо. Ну, еще бы…!

— Я тоже хочу, — не переставая наглаживала его, радуясь, что очнулась не одна: — Жаль, с собой ничего нет. Так бы я поделилась.

Лежать больше не было сил. Солнце давно село, и я стала мерзнуть. Вода, пропитавшая землю вокруг, пропитала меня. Я чувствовала, как тело время от времени прошивала крупная дрожь. Медленно села, отряхивая волосы от веточек и травинок. Вытянула ноги и зашипела от боли в лодыжке. Падение не прошло даром. Но не критично: ушиб или небольшое растяжение. Пес тоже встряхнулся. Поднялась, морщась от боли. Потопталась на месте, прикидывая, как далеко смогу уйти на поврежденной ноге. Подняла голову, прикидывая как высоко мне лезть. Когда катилась, казалось, конца и края нет. Сейчас по моим подсчетам до верха метра четыре, максимум пять. Вот только подъем для меня крутоват. Без кустиков и выступов — зацепиться не за что. Со здоровой ногой не получиться, а с поврежденной, ночью и подавно. Я глянула на пса, крутящегося рядом. Он же как-то спустился ко мне. Или тоже свалился, подойдя слишком близко к краю. Вряд ли, слишком чистенький.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Выручай, малыш, — попросила его: — Я если полезу, то сорвусь обратно. Слишком круто для меня. Где ты спустился? Веди…

Он шустро обнюхал кусты по близости, поднял лапу и пометил. Вернулся и сел у моих ног. Присела и погладила его, не зная, как еще передать ему просьбу. Где-то читала, что собаки выводят заблудившихся из леса. Обычно детей. А вот с хозяевами-мужчинами все непросто. Пес принимает его за главаря стаи, и ждет, пока хозяин совсем ослабнет, и только тогда уходит звать на помощь. Не хотелось доводить себя до обморочного состояния. Да и не поможет. Я псу случайный человек, он за мной спасателей не приведет.

Я раздумывала, что делать дальше, разглядывая своего лохматого друга. Пальцы с наслаждением ныряли в густую шерсть и мяли плюшевые уши. Он неожиданно замер, точно вслушался. Взвизгнул, виновато глянул на меня и потрусил по дну оврага.

Хозяин позвал. Наверное, свист услышал. Мне надо следом за ним, пес точно выведет к людям. К хозяину точно приведет.

Стараясь не потерять его из виду, я заковыляла следом. Мне не повезло. Совсем недавно тут шли дожди, и дно оврага размякло, превратившись в кашу, в которой утопали кроссовки. Пес легко обходил, отираясь у стенки, а я пыхтела, с трудом вытаскивая ноги из грязи. Метров через двадцать овраг стал шире, а его стенки ниже. Кусты стали гуще и нагло цеплялись ветками за брюки, оставляя свежие царапины. Я понадеялась, что идти осталось еще столько же, и этот крутояр сойдет на «нет». Преодоленные двадцать метров дались мне с трудом.

— Подожди, малыш, я не успеваю за тобой, — попросила собаку, трусящую впереди, метрах в трех от меня. — «Ко мне!» - вспомнила одну из команд.

Кобелек оглянулся, с деловым видом обнюхал куст, снова задрал лапу. Если и знал команды, то мои выполнять не торопился.

— Ты ведешь меня к хозяину? Нам далеко еще? — поинтересовалась, давая ноге отдохнуть.

Пес фыркнул и потрусил дальше. Я захромала следом, боясь отстать.

Глупо говорить с собакой. Она меня совершенно не понимала. Я не знала ее клички, а она не слушалась основных команд дрессуры. И все же болтая с ней мне было не так страшно. Совсем стемнело. Последние шаги шла наобум, на шорох песьих шагов.

Мы проковыляли еще метров тридцать, как мой хвостатый «Сусанин» исчез. Вот только шуршал передо мной и растворился. Точно это могло помочь, растерянно огляделась, не понимая, куда он делся. Выдохнула, понимая, что потеряла своего провожатого. Страх кольнул иголкой. Обхватила себя руками, потерла озябшие плечи, прислушиваясь, не раздастся ли где-то собачий лай. Рядом опасно хрустнула ветка. Ветерок остудил потное и разгоряченное лицо. Прикинув риски, не рискнула идти вперед в темноте, опасаясь расквасить себе нос. Прекрасно понимая, что утром я не смогу на ногу опереться, а костыля нет.

Лучше пересидеть, дожидаясь рассвета. Сейчас начинает светать рано, в три ночи. А утром продолжу путь. Куда-нибудь да выйду. Должна выйти.

Я надеялась, что меня ищут. Мама наверняка заявила в полицию, как только я не вернулась вечером, а она не смогла мне дозвониться. Но найдут ли и когда? Скорее я сама наткнусь на лесничих.

Рядом что-то темнело, похожее на камень. Я присела, подтянув ноги к подбородку, спрятала лицо в коленях, обхватив плечи руками, затихла. Глаза сами закрылись, я задремала, проваливаясь в тревожный сон без сновидений.