Ветер Понимания - Александра Мороз

Альса помнила те дни даже слишком отчетливо, что доставляло душе немало боли. Собственное бессилие, скорбь по сестре и полное непонимание происходящего. Это было самым странным. В том, почему малышка находится в коме, но жива, не могли разобраться даже кайораны рода Кинтан, да и Тарин тоже. Ни Сумерки, ни Смерть не желали прояснять ситуацию. Она тогда круглыми сутками сидела подле кровати малышки и осторожно подпитывала ее силой, на что-то надеясь. Наверное, на чудо. И чудо произошло. Практически через две недели после смерти Омэрис в Эйтар были доставлены ее вещи: оружие, несколько амулетов и парные браслеты-змейки. У кайоран нет могил, поэтому на память о себе большинство из них оставляют либо оружие, либо музыкальный инструмент. После Омэрис осталось оружие, хотя она была прекрасным талантливым бардом.

— Ну, что малышка? — как всегда в пустоту спросила Альса, гладя по белоснежным волосам Дэру. Кайоране было невыносимо видеть то, как потихоньку угасает маленькая дочь ее сестры! Но ничего поделать она все равно не могла. — Вот вещи Омэрис. Я оставлю их пока у тебя на тумбочке, вот тут, рядом с кроватью, — все так же продолжала говорить с Дэрой, не ожидая ответа, Альса.

— До завтра, малышка. Пусть ночь поет тебе сладкие песни, — пожелала девочке кайорана и, поцеловав ее в лоб, осторожно вышла из комнаты. Слезы тихо бежали по лицу Альсы, оставляя соленые дорожки на коже.

А на следующий день Дэра пришла в себя, поставив на уши почти весь Эйтар. Дэрисса кай Омэрис совершила невероятное — она выжила, вопреки природе, вопреки судьбе. И только Альса заметила, что на запястьях малышки угнездились браслеты-змейки, слабо, но постоянно поддерживая Дэру силой. Альса ничего не сказала тогда другим, предпочтя пока оставить все в тайне… А через два тайра Дэрисса прошла первую инициацию силы и покинула Эйтар на долгих девять тан.

И вот теперь она вернулась, вернулась, чтобы пройти вторую инициацию, чтобы исполнить свой долг перед Эйтаром. Решительная, целеустремленная и закрытая в самой себе Дэра была понятна Альсе, которая все же чувствовала себя виноватой перед ней за все. Например за то, что так и не решилась рискнуть и заменить девочке мать, за то, что позволила жить так, как той хочется и не возвращаться на летние каникулы в Эйтар. Возможно, сделай она все это, Дэра не была бы ей настолько чужой. Точнее не казалась бы. Родство билось в крови, плясало отблесками стихий в силе. Но… можно ли доверить ей самое ценное, что у нее сейчас есть? Нет, такого вопроса вообще не стоит. Судьба уже вверила Таэнили в руки Дэриссы кай Омэрис, а ей осталось только молиться и искать предательницу. Она найдет ту, что решила предать Магию, предать свой долг, и доставит ее к Хранящим, чтобы ее малышке не пришлось никогда вступать в киор… Альса не собиралась терять свою младшую дочь!

За всеми этими событиями время прошло незаметно для кайоран рода Таннет. Вот и закончилась Осенняя Ярмарка, и наступил день ее закрытия. День магии в Кленовом Лесу, день ради которого многие и приезжают в Эйтар, чтобы насладиться красотой и чудом, рождаемыми кайоранами.

Люди, ар-эль, ниа-эль, даже гномы и орки, не говоря уж о кайоранах, спешили в этот день на главную площадь Кленового Леса, чтобы увидеть все собственными глазами, чтобы услышать, как поет магия. Все они собирались перед Дворцом Сил, некогда рожденный миром и песней первой кайораны. Говорят, что никто больше из дочерей понимания не осмеливался так использовать магию музыки, считая, себя недостойными, недостаточно умелыми в этом деле.

Так вот, Дворец Сил был настоящим чудом Эйтара. Он платиновой полукороной возвышался на восточной стороне главной площади, так что каждый вечер он весь сиял в лучах заходящего солнца. Многие специально приезжали в Кленовый лес, чтобы полюбоваться на красоту дворца во время заката и на представление, которое ежегодно закрывало осеннюю ярмарку. И это было вполне понятно, ведь ничего подобного не было нигде в Кариане!

В последний день Лунного Пути после тайра Воина к закату все дочери понимания собирались на главной площади Эйтара. Совет Хранящих, а так же оркестр и большой хор, занимали места на центральном балконе дворца. Именно оттуда и начиналась литься пронзительная, затрагивающая души музыка, которую подхватывали все кайораны. Казалось, поет весь лес. Ощущение причастности было настолько сильно, что многие вкусив его однажды, обязательно возвращались в Эйтар, чтобы почувствовать это вновь.

А пока шумели перед дворцом приехавшие на ярмарку люди и нелюди. Они переговаривались, ожидая, когда же начнется представление. Полукругом стояли зрители, не решаясь подойти к кострам, не говоря уж про дворец. Три огромных костра, что веками горели на главной площади, сейчас как и всегда завораживали приезжих и самих кайоран. Пламя в них танцевало пока под едва слышимую музыку, а рядом с каждым из них стояла огневица. Каждая из огненных кайоран была одета в легкие белоснежные шелковые одежды, а кроваво-красные волосы их были распущены и свободно развивались под неощутимыми порывами ветра.

Зазвучали первые пронзительно-острые, вскрывающие самый потаенные участки душ, ноты, и затихли голоса гостей Кленового леса, зато зазвенели голоса кайоран. Шагнули в костры три огневицы — ахнули зрители. А кайораны, будто ничего не чувствуя, начали танец в огне. Свершалось таинство — заряжались порталы, которые будут работать целый год до следующего праздника. Всюду царили музыка и магия, завораживали они всех вокруг. Транс поглотил всех людей и нелюдей, лишь главы родов в этот момент воспринимали мир с болезненной четкостью. На этих кайоран ложилась обязанность по защите Кленового леса во время этого ритуала. Почти вся сила рода в этот момент сосредотачивалась в их руках, и вряд ли кто-то кроме богов мог бы противопоставить им что-то.

Голоса поющих взлетали и падали, кружили, завораживали, уводили вдаль. Рисовала музыка яркие картины, показывала чистые образы, рассказывала о боли и победах, радости и печали. Так было, так будет… всегда.

В Озерный край они добрались на удивление быстро и спокойно. Шел пятый день тайра Странника, а он уже оказался свободен, как ветер в поле. Что вновь заставило Сариэля задуматься над тем, чем же теперь заняться и куда отправиться. Выбор то был огромен, но, к сожалению, он знал, как поступить должно. И этого хватало, чтобы злиться на судьбу и отца. А еще на себя, конечно же. Сар ведь уже принял решение, только себе никак не желал сознаваться.

Труднее всего было направить коня в сторону Серебряного Леса, а не свернуть "куда глаза глядят". Но он справился, конечно, потому что был должен справиться с собой. Сар зло выругался сквозь зубы, представив, как глупо будет выглядеть, когда вернется. Смирение не было сильно стороной его натуры, впрочем, это наследственное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});