Крылья - Валентин Холмогоров

Араина брала свой исток в предгорьях Лореи, сбегала ручьями в долину, напитываясь от мелких притоков и родников, и несла свои воды к самому морю. Кораблик Хавира опускался до низовий реки, где на побережье раскинулся портовый городок Барвидор, там капитан нанимал временного кочегара, прицеплял караваном несколько барж, груженных пришедшими морем товарами, и тащил их вверх по течению обратно к Синему Кряжу. Иногда, если представлялся случай, брал на борт пассажиров. По словам Хавира, каждый рейс приносил ему неплохой доход, а порой удавалось его и удвоить, взяв в обратную сторону какой-нибудь попутный груз. Сейчас с грузом не заладилось, и суденышко шло к морю порожняком. Хавир искренне надеялся, что там ему не придется долго стоять в ожидании фрахта – сезон штормов недавно подошел к концу, и первые грузы должны прибыть морским путем в Барвидор уже со дня на день.

Как и предсказывал капитан, стоило покатым крышам предместий Лирмора скрыться за излучиной реки, как по берегам потянулись совершенно безлюдные и дикие места. Лес подступал почти вплотную к воде, ветви растущих на склонах деревьев и свисающие с них лианы мокли в зеленоватых волнах Араины. Пару раз Дима замечал дремлющих в прибрежных затонах зегбаунов – вопреки тому, что он представлял их похожими на земных крокодилов, речные хищники больше смахивали на гиппопотамов с плоской башкой, на макушке которой громоздились уродливые наросты бугристой кожи с желтыми немигающими глазами.

Хавир оказался человеком разговорчивым и вполне добродушным, поэтому болтал всю дорогу практически без умолку. Дима сделал вывод, что капитану было просто скучно выполнять этот рейс в одиночестве: течение реки помогало суденышку плыть в нужном направлении, паровая машина работала вполсилы в отличие от путешествия вверх по реке с караваном груженых барж на привязи, когда уголь в топку приходится подбрасывать вдвое чаще, внимательно следя за температурой машины, смазкой и давлением в котле. Тогда без помощника Хавиру было бы просто не обойтись. Сейчас же, обретя в лице Димы молчаливого и внимательного слушателя, тот разошелся не на шутку. Обсудив погоду, высокие налоги и королевскую семью Цада, включая личную жизнь каждого из ее членов, он переключился на внешнюю политику.

Скоро будет война, убеждал Диму Хавир, к этому все идет вот уже несколько лет. Проклятый Сурган накопил достаточно сил, чтобы обрушиться всей своей мощью на Краймар, Клондал, Аламею и Лорею. Тамошнее правительство спит и видит, как бы прибрать соседние государства к рукам, а заодно подмять под себя экономику и скудные природные ресурсы всего континента. Когда начнется бойня, сурганцы быстро национализируют железные дороги и турнут пограничников, которые уже давным-давно встали им поперек горла. Тогда и крошечному Цаду, имеющему выход к морю, не устоять, только вот их вшивое величество этого не понимает. Заигрывает с Сурганом, как девица с богатым женихом, надеясь стать союзником в грядущей войне и получить от этого хоть какие-то барыши. Плохо это кончится, горячился Хавир, картина рисуется простая, как якорь. Цад с его декоративной армией, способной разве что у стен Керонской цитадели почетный караул изображать, сотрут в порошок в считаные часы. Причем хуже всего, как обычно, придется простым людям.

Постукивает паровая машина, шумит вода под форштевнем. День перевалил далеко за середину, когда на правом берегу Араины показались первые бревенчатые домики с крытыми хворостом крышами, а на песчаных отмелях стали появляться длинные деревянные мостки. Приютившись на одном из них, пожилая женщина полоскала в реке только что выстиранное белье. Порыв прохладного ветра принес откуда-то запах свежевыловленной рыбы и ароматного дыма с коптилен, настолько аппетитного, что Дима невольно проглотил наполнившую рот слюну.

– Море близко, – констатировал Хавир, понемногу направляя кораблик к берегу.

Суденышко пришвартовалось возле выстланного замшелыми досками пирса на самой окраине городской набережной, вдоль которой покачивался на волнах целый лес разнокалиберных мачт. Стоянка здесь стоила вдвое дешевле, чем в расположенном у морского побережья порту, пояснил капитан. Получив от Хавира несколько мелких медных монет и целую кучу наилучших пожеланий, Дима сошел на берег.

Мелочи аккурат хватило на то, чтобы купить у уличного торговца одну копченую рыбешку и пару запеченных в прогорклом масле лепешек, жестких, как подметка. С моря дул пахнущий прелой тиной и йодом ветер, пригнавший из-за горизонта груду белоснежных кучевых облаков, над головой звонко перекрикивались чайки. Наспех перекусив, Дима направился вдоль набережной туда, где зеленоватая лента реки уступала место бескрайней, тянущейся до самого горизонта, покрытой темно-синими морщинами волн водной глади. Море Центрума показалось ему практически земным – спокойным, величественным и вместе с тем могущественным, как любая древняя стихия.

Частокол мачт здесь и вовсе превращался в самую настоящую чащобу: пришвартованные к причалам морского порта корабли были побольше размерами и куда многообразнее по конструкции. Встречались двух– и трехмачтовые парусники, настоящие пароходы с торчащими над палубами трубами, а вдалеке, на рейде, высилась ощетинившаяся пушками темно-серая металлическая громадина не то броненосца, не то целого линкора – в классах и типах военных судов Дима не разбирался совершенно. Громко перекликаясь, группа матросов выгружала с рыболовной шхуны свежий улов, вокруг них суетилась и мельтешила в воздухе стайка больших крикливых птиц, норовя выхватить из человеческих рук рыбешку-другую. На соседний корабль грузили, закатывая вверх по сходням, огромные тюки, горой наваленные на запряженную парой ломовых лошадей подводу. Порт охранялся: стоило Диме приблизиться к огороженному невысоким забором периметру, как из выкрашенной в белый цвет деревянной будки, громоздившейся возле преграждавшего подъезд к причалу ручного шлагбаума, вышел и направился к нему вооруженный винтовкой человек в уже знакомой желтовато-зеленой форме с бело-красной повязкой на рукаве. Остановившись на безопасном расстоянии, человек вежливо поинтересовался сначала на местном наречии, а потом на клондальском, какого морского дьявола Дима тут забыл. Получив ответ, что тот хотел бы отыскать идущий в Джаваль корабль, стражник разразился какой-то длинной тирадой, весьма смахивающей на непристойную брань, а потом посоветовал ему не болтаться где попало без дела, а вместо этого как все нормальные люди зайти в здание пассажирского морского вокзала с противоположной стороны пирса и купить в кассе билет.

На вокзал Дима не пошел: денег у него не осталось даже на еду, и где их раздобыть в незнакомом городе, расположенном на краю совершенно чужого мира, он не имел ни малейшего представления. Попытаться подзаработать? Где и кем? Все имеющиеся у него знания и навыки вряд ли могут оказаться полезными в сложившейся ситуации, остается разве что устроиться дворником или податься в ближайшую таверну, подносить разбавленное пиво подвыпившим матросам. Еще можно попробовать наняться на какой-нибудь попутный корабль, только вот в морском деле Дима не понимал вообще ничего и потому стал бы для экипажа обузой. Повезет еще, если возьмут на камбуз мыть грязную посуду или драить шваброй палубу с гальюнами. Что делать дальше, если ему все-таки удастся попасть в Джаваль, как добраться потом до границы с Сурганом и где искать отца, он предпочел сейчас и вовсе не задумываться. Как любил говорить сам отец, давайте есть слона по кусочкам. А решать проблемы – по мере их поступления.

Идущая от порта улочка уперлась в заросший душистыми цветущими деревцами тенистый сквер, с одной стороны которого располагались шумные торговые ряды, а с другой высилась круглая башня с огороженной перилами площадкой наверху, по всей видимости, пожарная каланча. Дима опустился на парковую скамейку, закрыл глаза и подставил лицо ласковым солнечным лучам.

Он провел в этом блаженном состоянии ничегонеделанья примерно с полчаса, когда солнце закрыла набежавшая откуда-то тень. День выдался малооблачным, хотя в небе и висело несколько косматых белых пирамид, принесенных ветром с морских просторов. Стайка шумной детворы, только что с визгом носившейся по присыпанным гравием дорожкам сквера, сейчас сбилась в кучку и восторженно что-то обсуждала, наперебой показывая пальцами куда-то в небеса. Дима поднял взгляд и оцепенел.

Такую гигантскую конструкцию он не мог вообразить себе даже в самых смелых фантазиях, еще труднее было поверить в то, что подобное вообще способно летать. Царственно плывущая под облаками огромная машина имела длинный, ребристый, сигарообразный корпус, из хвостовой части которого торчали короткие и угловатые отростки рулей. На покатом боку, выкрашенном блестящей на солнце темно-серой краской, красуется большой черный ромб в белом круге. Сначала Дима никак не мог сообразить, что приводит дирижабль в движение и почему он не слышит привычного звука моторов, однако вскоре он сумел разглядеть по бокам от выпирающей из-под массивного брюха цеппелина гондолы четыре заключенные в кольца быстро вращающиеся крыльчатки. Что ж, вполне разумное конструктивное решение: в отличие от традиционного винта импеллеры создают гораздо меньше шума, что очень важно для скрытного перемещения воздушного корабля над вражескими позициями в облаках или ночью. Ну а значительно меньшая тяга с лихвой компенсируется подъемной силой закачанного в баллонеты газа.