Карбонель - Барбара Слэй

Все остальное уже вылили в котел, и Карбонель помешивал варево спицей от колеса, стоя на сломанном стуле.

— От него уже исходит запах волшебства, — сказал Джон робко, поглядывая на котел, — я не думаю, что это запах лосьона или денатурата.

Карбонель перестал помешивать. Вращающаяся смесь начала потихоньку закипать, издавая ритмические хлопки.

— Почти готово. Осталось влить последний компонент, красную жидкость, затем повтори то, что я скажу и прибавь свое желание… в стихах, только на этот раз скажи точно, чего ты хочешь!

Розмари кивнула, тяжело вздохнув. Она уже сочинила стихотворение. На этот раз она была уверена, что ошибки не произойдет. Она набрала побольше воздуха в легкие:

— Я готова. Вливать кошениль?

Карбонель кивнул. В полном молчании они смотрели, как она вливает красную жидкость, пока бутылочка не опустела. И как только последняя капля упала в котел, жидкость начала сердито булькать, пузыриться, пенясь и кипя, пока множество пузырей всех цветов радуги не образовалось на ее поверхности.

— Повторяй за мной, — прошептал Карбонель:

КолниБолниПустота.Радуги возьму цвета,Их смешаю.КолниБолни,Ты желание исполни.

И как только Розмари повторила последнее слово, пузыри лопнули, и опять началось обычное кипение.

— Ну! — прошипел Карбонель, — говори свое желание!

Розмари выпрямилась, подтянулась и произнесла:

Котел, прошу, скорее,К шести вернуть успею,Доставь мне из музея,И это не капризы,Из зала УилкинсонаПосуду и сервизы.

Со свистом и облаком пара, которое наполнило всю прачечную, жидкость из котла перелилась через край и загасила газ. Целую минуту они ничего не видели из-за густого тумана, но когда все прояснилось, они заметили, что произошло.

— Милый, старый котел, у него получилось, — сказал Джон.

И правда: раковина, пол, тумбочка, подоконник, полки и углы — все было заставлено посудой. Сподской посудой, Рокингэмской посудой, Дрезденской посудой, Челсской посудой, обеденными и чайными сервизами, сервизами для банкетов, кувшинами, украшениями, статуэтками, вазами. Это было действительно то, о чем Розмари просила: вся посуда из коллекции Уилкинсона Бекуеста из Фэрфакского Музея.

— Господи! — сказал Джон, — по-моему, ты немного переусердствовала. Я имею в виду все эти обеденные сервизы.

— Да, немного, — сказала Розмари, — заметив бесценный тазик для ног, который стоял на сломанном стуле. — Я на самом деле имела в виду чайные сервизы, но это все уйдет обратно как только закроются магазины. Это не имеет большого значения, — и она бросилась в кухню.

— Мисс Мэгги, мисс Мэгги! — позвала она, — идите сюда! Все получилось. Там, в прачечной, горы, груды посуды, пойдите и посмотрите! — и она схватила за руку мисс Мэгги и потащила ее через двор.

Посуда была все там же. Джон уже отобрал чайные Сервизы. Глаза мисс Мэгги увеличились до размеров блюдечек.

— Но откуда она взялась? Я не слышала, как ее привезли. Какая изысканная, прекрасная посуда! Она даже слишком хороша.

— Ой, не обращайте внимания! — сказала Розмари, подпрыгивая от нетерпения, — она ваша до закрытия чайной. Подумайте, сколько денег даст ваш брат, и о Женском Институте. Они с минуты на минуту будут здесь!

Мисс Мэгги глубоко вздохнула. Затем сказала совершенно другим голосом:

— Флорри, сходи и принеси все подносы, которые сможешь найти, и поставь всей чайники на огонь… и сбегай к Осборну — скупи все булочки и печенья, которые у них есть. Мы сможем заплатить им сегодня же вечером!

Они собрали всю посуду, которую могли унести, и перетащили в кухню. Собрание в Темперанс-Холле уже закончилось. В чайной не было ни одного свободного места.

— Ой, милочка, — сказала мисс Флорри, — они начинают терять терпение, все признаки налицо.

— Не обращайте внимания. Мы вам поможем по мере сил, — подбодрил ее Джон, — только скажите, что нам делать.

— Не мог бы ты поставить чайники на полку над печкой, чтобы они оставались теплыми, девочка могла бы сложить подносы на большом столе, а я пойду приму несколько заказов.

Боже! Как они работали! Носили подносы в зал, собирали грязную посуду, относили ее на кухню, чтобы помыть. Все нужно было делать с такой скоростью, с какой посетительницы сменяли друг друга. Леди из Женского Института ели мороженое, булочки и пышки из бесценных фарфоровых тарелок, и наливали мутный чай из чайников, которыми пользовались китайские императоры, когда наши предки еще кочевали по Европе.

Джон с Розмари стояли у раковины и мыли посуду до тех пор, пока спины у них не заболели от усталости.

— Мы добросовестно заработали этот старый котел, — сказал Джон, вытирая раскрасневшееся лицо. — Ты видела, когда пришел брат мисс Мэгги, снаружи стояла очередь, ожидая свободного места.

— Да уж, — согласилась Розмари, — все прошло здорово! А брат сказал, что, если они так заняты, то он может зайти попозже и поговорить с ними после закрытия чайной.

Розмари тяжело поднялась со стула и в сотый раз поставила тарелки в раковину.

— Кстати, о времени закрытия магазинов, — спохватился Джон, — если мы не вернемся на Тоттенхэм Гров к шести часам, когда за мной приедет Джеффрис, чтобы отвезти меня в Туссок, то тетя Амабель будет сердиться и может больше не отпустить меня с тобой.

Мисс Мэгги вернулась с переполненным подносом и поставила его на стол.

— Уф! — вздохнула она, — поток ослабевает. Ну и денек выдался.

— Классный, не правда ли? — отозвалась Розмари. — Но нам с Джоном пора домой.

— Милые мои, я даже не знаю, как вас благодарить. Бог знает, почему вы все это сделали. Куда мне вернуть эту прекрасную посуду? Я бы хотела поблагодарить щедрого владельца, который так великодушно одолжил нам все эти сервизы. Должно быть, он довольно странный человек.

— Вы, к сожалению, не можете его поблагодарить… это… я имею в виду, что он очень застенчивый и замкнутый. И не заботьтесь о возвращении посуды. Это будет… Я имею в виду, что транспорт уже готов.

— А отблагодарить нас будет очень просто, — в тон ей продолжил Джон, которому показалось, что, пытаясь правдоподобно объяснить происходящее, Розмари забывает об их главной цели.

— Милые мои, все, что в моих силах, вам надо только сказать, чего вы хотите.

— Тогда не могли бы вы отдать нам котел, который вы используете как стойку для зонтиков? Нам… нам он нужен для хранения кое-каких вещей.

— Почему бы и нет, веселые человечки, если это действительно то, чего вы хотите! Что за странный выбор! На рынке я заплатила за него всего пять шиллингов. А продала мне его такая чудная старушенция. И, конечно, если захотите чаю и мороженого, всегда добро пожаловать к нам в «Медный Чайник».

Джон и Розмари сняли передники, сходили за метлой и за котлом, попрощались с хозяевами. На чай у них не оставалось времени, так что мисс Флорри дала им с собой огромный пакет с пирогами, чтобы дети могли перекусить в автобусе. Пакет положили в котел.

— До свидания, мисс Мэгги! Сложите всю посуду вместе, и ее заберут. До свидания, мисс Флорри! — и после того, как сестры ответили дружным кивком, дети с котлом в руках сели в автобус на Хайстрит, а сзади семенил Карбонель.

Розмари глубоко вздохнула.

— Что ж, нам это удалось!

— Действительно, но я больше не могу видеть полотенца, — сказал Джон, — а ты хорошо устроился, — обратился он к коту.

— Я делал, что мог, — с достоинством ответил Карбонель, — я очищал кувшины из-под молока, до тех пор, пока не был уже настолько сыт, что не мог облизать даже ложки с мороженым.

* * *

— Что за чудеса! — воскликнула миссис Браун вечером.

Они с Розмари закончили ужинать, и мама читала вечернюю газету, которую купила по дороге домой. — Ты только послушай:

ТАИНСТВЕННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В МУЗЕЕ

«Во время обычного обхода Фэрфакского музея сегодня в три часа сорок пять минут пополудни охранник музея, мистер Артур Петтигрю, обнаружил, что вся ценная посуда из коллекции Уилкинсона Бекуеста украдена. На расспросы мистер Петтигрю ответил, что, когда он выходил из зала в половине четвертого, все было на своих местах. Тут же была извещена полиция. Кражу отнесли на счет шайки воров, работавшей по соседству. Но ситуация показалась еще загадочнее, когда обнаружилось, что все стеклянные шкафы, в которых хранилась посуда, были закрыты, а ключи ни на секунду не покидали владений мистера Джонса, хранителя музея. Но когда при закрытии музея снова зашли в зал, вся посуда оказалась на своих местах. Теория, что это было не воровство, а шутка, стала казаться еще правдоподобнее, когда заметили на нескольких тарелках следы джема и крошки хлеба, а в некоторых чайниках оставался еще теплый чай».