Кровавая любовь (ЛП) - Халле Карина

И тогда я кончаю.

Оргазм накатывает, как волна, сбивает с ног, сердце сжимается, как будто весь мир останавливается. Я кричу, мои конечности дрожат, все эмоции, которыми приходилось жонглировать в последнее время, захлестывают меня. Это не прекратится, это не может прекратиться. Я кончаю и тону, и…

— Я люблю тебя, — признаюсь я, задыхаясь, мои глаза закрываются, проливаются слезы. — Я так сильно тебя люблю.

Эти слова удивляют меня. Я уже говорила, всегда их говорю, но сейчас чувствую это так сильно, что боюсь разорваться надвое. Может быть, это и есть любовь, разделенная пополам, одна часть у меня, а другая — у него.

Я закрываю глаза и поддаюсь ощущению.

Когда комната перестает вращаться и воздух снова наполняет легкие, я открываю глаза, слезы капают, стекая по вискам.

Солон нависает надо мной, его большое, подтянутое тело движется плавно, как хорошо смазанная машина, пристально наблюдая за мной взглядом, который я не могу прочесть, взглядом, в котором больше, чем просто удовольствие. Мои эмоции, вероятно, снова застали его врасплох.

Я не хочу быть сентиментальной по отношению к нему во время секса, ведь он еще не кончил, поэтому хватаю его за задницу, пытаясь втянуть его глубже в себя, пока тот двигает бедрами, пока на моей коже не появляются синяки. Кровать скрипит от движения, и Солон задыхается. Мне нравится наблюдать, как он старается, потеет, его кожа горячая, а не холодная, как обычно.

Но сейчас в нем что-то изменилось. Похотливая, возбужденная напряженность, которая обычно появляется в его глазах, когда он трахает меня и вот-вот кончит, сменяется чем-то темным.

Более диким.

Хаотичным.

Солон смотрит на меня с открытым ртом, обнажив клыки, и на его лбу появляется складка, глаза расширяются, и в них проносится тень страха, он трахает меня сильнее.

— Нет, — говорит он хриплым, паническим голосом, качает головой. — Нет, подожди, нет.

— Что? — встревоженно спрашиваю я, впиваясь ногтями в его кожу, пытаясь замедлить его, чтобы он мог поговорить со мной. — Что происходит?

Солон не замедляется. Продолжает трахать меня, его член входит все глубже и сильнее, как будто он не контролирует свое тело.

— Солон, что случилось? — вскрикиваю я, мой желудок сжимается.

Но он ничего не говорит.

Вместо этого в моей голове вспыхивает его голос.

Беги.

Беги, Ленор!

Он велит мне бежать.

И вот тогда я вижу.

Вижу, кого он пытается сдержать.

Зверя.

Глава 6

Ленор

Все происходит как в замедленной съемке, хотя темп движений Солона совсем не замедляется.

Пока он смотрит на меня сверху вниз с печалью и страхом, в моей голове звучит его предупреждение «Беги! Беги, Ленор!» Его зрачки становятся ярко-красными, а затем увеличиваются, все шире и шире, пока не поглощают синеву радужек и белков глаз, пока те не становятся блестящими, ненавистно-красными.

Затем трансформация распространяется дальше.

Начинается в середине его груди. Там, где находится сердце, появляется чернота, которая расплывается, как чернильное пятно. Она проникает в его кожу с каждым движением, превращая гладкую бледную текстуру в нечто грубое и кожистое, темное, как оникс, от плеч по рукам, окутывая все тело.

Я слишком напугана, чтобы кричать, и слишком потрясена, чтобы бежать. Такое случалось только однажды, это ужасное превращение, которого так боялся Солон, и тоже во время секса. Но я никогда не видела, как это происходит целиком. Видела лишь, что случилось с его руками, наблюдала, как появились когти, чувствовала, как он увеличивается во мне, продолжая трахать, но зверь оставался загадкой.

Я не убежала тогда.

И не собираюсь убегать сейчас.

Этот зверь принадлежит мне так же, как Солон.

Я не боюсь.

— Солон, — зову его, затаив дыхание от благоговейного трепета, глядя вверх, когда темнота опускается на его лицо, и все меняется.

Всё.

Если раньше время словно замедлилось и было лишь чернильное пятно, то теперь все происходит так быстро, что я даже не могу сосредоточиться. В один момент Солон все еще тот, кого я знаю, мужчина, вампир, а в следующий — в два раза больше, везде.

Я вскрикиваю, чувствуя, как его член увеличивается и удлиняется внутри меня. Чувствую острую боль, затем теряюсь в ужасе, когда зверь обретает форму. Лицо Солона больше не принадлежит ему. Оно принадлежит совершенно другому существу из ночного кошмара. Чему-то настолько черному и мрачному, что мои глаза не могут различить черты, за исключением теперь оскаленных и щелкающих длинных белых зубов и кроваво-красных глаз, сияющих, как багровые дыры. Его плечи выступают вперед, как покрытые кожей доспехи, волосы превращаются в гриву, как у гиены, которая спускается до середины позвоночника, руки становятся размером со ствол дерева, торс — широкое пространство жилистых мышц. Его огромные когти впиваются в спинку кровати позади меня, и я слышу треск ломающегося дерева.

О боже.

О боже.

Я не знаю, что делать.

Несмотря на это, зверь все еще внутри меня, его бедра прижимаются к моим, черная жесткая кожа шершава и царапает мою бледную нежную плоть. Он кусает и щелкает зубами в воздухе, издавая животные звуки, от которых у любого застыла бы кровь в жилах, любой почувствовал бы себя добычей. Прямо сейчас Солон настоящий хищник, и он ни на йоту не сбавляет темп.

И это приятно.

Это лучше, чем приятно.

Такого не должно быть. Я не испугалась, но это не значит, что я не в шоке. И все же при каждом движении его гигантского члена чувствую, что вот-вот кончу, наполненная и растянутая до предела в полнейшем экстазе. Если Солон вообще контролирует себя — а он, наверное, немного контролирует, — то не позволяет себе слишком увлекаться. Пока что он не причинил мне боли, просто хочет трахнуть меня, как дикое животное, коим и является.

И я хочу, чтобы он это сделал.

— Солон, — повторяю, надеясь, что он сможет меня понять. Зверь наклоняет голову, смотрит на меня бездонными красными глазами. И я всеми силами пытаюсь не обращать внимание на холодную дрожь в затылке. — Все в порядке, — заверяю его. Протягиваю руку и хватаю его за бедра, пальцами впиваясь в его шершавую кожу. — Все хорошо.

Я говорю это, хотя не до конца верю.

Меня реально трахает зверь.

Как это может быть нормально?

Он рычит на меня в ответ, вжимается бедрами глубже, выбивая воздух из моих легких.

И тогда я чувствую это.

Что-то едва касается моей задницы.

Словно проверяет.

О, господи боже мой, что это, нахрен, такое?

Только не говорите мне, что у него два члена.

«Нет», — думаю про себя. — «Нет, члены не двигаются с таким контролем. Что бы это ни было, оно цепкое, управляемое».

Я опускаю взгляд, наблюдая, как он продолжает входить в меня. Быстро провожу руками по его грубым бедрам, по пояснице, по заднице, а затем…

О мой БОГ.

Я чувствую это. Горбинка.

Это гребаный хвост.

Конечно, у зверя есть гребаный хвост. У какого зверя его нет?

И, видимо, у хвоста тоже есть влечение к сексу, потому что он тычется в мою задницу, как будто хочет войти. Это не тощий, слабый отросток, а нечто длинное, толстое и твердое, примерно такого же обхвата, как его член, но конец тупой, и кто знает, какой длины.

Святое. Дерьмо.

Затем зверь начинает вколачиваться в меня быстрее. Кровать скрипит так, словно вот-вот сломается. Хвост двигается назад, и я просто смотрю на него, пока он кружит там, где его член исчезает внутри меня. Слишком темно, чтобы как следует разглядеть, но затем тот скользит по моему клитору, кожа ребристая и шершавая там, где я такая скользкая, влажная и…

— Блядь! — вскрикиваю, кончая жестко и быстро, мое тело отрывается от кровати. Я извиваюсь, пока хвост скользит взад и вперед по моему клитору, снова и снова. И кончаю, и кончаю. Я не могу обрести контроль. Не могу набрать воздуха. Я просто уничтожена и затем его хвост скользит вниз по моей заднице.