Неприрученное сердце - Никки Логан

– Я довезу вас, Роми. И высажу возле дверей. Я вас больше не трону.

«Сегодня...»

* * *

Милю они пролетели очень быстро. Молча, что неудивительно. К моменту, когда они подъехали к дому Роми, нервы Клинта были уже на пределе.

Едва он вдарил по тормозам, она уже выскочила из машины. Взойдя на веранду, обернулась:

– Это не из-за вас, Клинт. А из-за того, что вы делаете. Сделали. Я не могу быть с мужчиной, который хоть немного напоминает отца. Я не могу поставить перед этим Лейтона. Если вы честно скажете, что в вас нет ничего похожего, тогда я буду вас слушать. Клянусь!

Глаза на бледном лице были величиной с блюдца. Армия глубоко вошла в его душу, и сейчас он не мог забыть, что уже не в корпусе, не в отряде. Но он совсем не похож на деда Лейтона... не во всем.

Клинт молчал. Хотя всей душой желал вернуть тот момент, когда они были так близки...

Он стоял и молчал. Роми печально кивнула:

– Доброй ночи, Клинт.

И ушла.

Глава 6

Ремонта потребовала еще одна изгородь. Она починила одну – появилась другая. Роми не жаловалась, но оттого, что уже второй день жаришься на австралийском солнце, настроение не улучшается.

«Перестань скулить, девочка, и продолжай».

Ей показалось, что она слышит Полковника, как будто тот стоит на холме. Роми выпрямилась и отошла, чтобы полюбоваться на работу.

Трудно представить, что только дети покушаются на частную собственность, чтобы поплавать в запрещенном месте, или фермер пробирается за падалицей. Симоне сказала, что раньше таких повреждений не было. Роми огляделась. Что бы здесь ни было, она положит этому конец!

Она бросила инструменты в багажник.

Роми знала, что Клинт уехал. Это было десять дней назад, и с тех пор от него ни слуху ни духу. Но она никак не может выкинуть его из головы. Даже сейчас Роми все еще ощущала его тело... А запах его кожи... легкая щетина... губы... ласковый шепот...

«Стоп! Успокойся!»

Она положила руки на капот машины и сделала шесть глубоких вдохов. Ничего хорошего в том, чтобы снова и снова вспоминать.

Она села в машину, из-под колес полетели пыль и грязь. Что она о нем знает? Только то, что он был в отряде «Тайпан». А «тайпаны» всегда воевали в самых горячих точках земли. Он сам сказал, что убивал людей. Такое забыть невозможно.

У него взгляд много повидавшего человека. Не потому ли он бросил мир и спрятался здесь, в лесной глуши? Клинт называл это исцелением, а Роми видела нору, в которую раненое животное забирается умирать.

Она слегка прикоснулась к его сердцу. Тогда вечером, в его доме. Ведь развесил же он значки и эмблемы! Их не вешают на стены, если это не волнует. А если не волнует, то и не ранит. А какой болью вспыхнули его глаза, когда она об этом спросила...

Впервые Роми поняла, как тренируют людей в армии. Особенно в его отряде. Необходим определенный уровень психологической защиты, иначе чудовищная работа просто сожрет тебя. Роми нахмурилась. Именно так тренировался ее отец. Именно так жил. И хотел, чтобы дочь жила так же. Что происходит с людьми, не имеющими понятия о дисциплине? В семнадцать они получают неконтролируемую свободу, татуировки на теле и яркие лозунги непокорства на спинах. А потом готовы лечь в постель с первым же проявившим хоть чуточку сочувствия. Может быть, так...

Роми стиснула руль.

Теперь она оказалась замешанной в территориальный разлад двух братьев. И Роми не разделяла уверенности Клинта в брате. По ее мнению, Джастин был слишком корыстен. А его оценка достижений персонала заставляла задуматься. Роми уже сталкивалась с такими типами и знала, как себя с ними вести: надо держать безопасную дистанцию и постараться быть объективной.

Может, он переживает синдром младшего брата? Пытается доказать, что он сложный человек?

И все-таки, чтобы не блуждать в потемках, не мешало бы поискать информацию в Интернете. Просто чтобы успокоить интуицию.

* * *

– Мама знает, что ты здесь, Лейтон?

Судя по пожатию маленьких плеч, нет. Клинт чуть не застонал. Можно подумать, им с Роми только этого не хватает! Довольно трудно работать вместе, не сталкиваясь из-за мальчишеских проступков.

– Давай я провожу тебя домой.

Любопытные, серые, как у матери, глаза уставились на ствол дерева.

– Можно, я войду?

Призрак Роми все еще бродил по его дому, и присутствие Лейтона усугубило бы дискомфорт. Как будто построенному год назад дому не хватало пары штрихов.

Жены. И ребенка.

Смешно думать, что он планировал дом как убежище старого холостяка. Строя, Клинт все же думал, во что это выльется. Однако, когда он вечерами сидел на балконе, дальше представления простых объятий мысли не шли. Безликой и безымянной женщины – больше аромат, чем что-то реальное...

– Может быть, в другой раз. С мамой.

Лейтон застонал.

– Ты все еще сердишься на нее? С того вечера? – спросил Клинт.

– Это она на меня сердится! Она всегда на меня сердится.

У Клинта складывалось впечатление, что этот ребенок – мастер манипуляций. Пользуется тем, что мать слишком боится его потерять...

– Как думаешь, почему?

Лейтон нахмурился:

– Сумасшедшая.

Клинт еле успел заменить смех улыбкой. Как же не любить такого честного ребенка?!

Если бы у него был сын... Стоп. Дальше не надо. Этот материал следует держать надежно запертым в безопасном месте.

Какое-то время они шли в дружном молчании.

– Как прошла тусовка прошлой ночью?

– Здорово!

И Лейтон весело стал перечислять все, что они делали. Историй, в которых Стив Лоусон оценивался очень высоко, хватило на три четверти пути. Наконец рассказчик стал выдыхаться.

– Настоящая мальчишеская ночевка, – удалось вставить Клинту, когда Лейтон ненадолго замолк.

– Папа у Кема такой потрясный! Он полицейский. Я видел его оружие.

Клинт нахмурился:

– Видел оружие? В доме?

– Ага.

Если это правда, то у Лоусонов была не просто тусовка.

Клинт остановился и прищурился:

– Правда?

Лейтон отвел глаза:

– Ну-у, кобуру. В которой могло же быть оружие. «Хорошо. Большое облегчение, что эту новость не надо преподносить матери».

– Да, мистер Лоусон – потрясный! – продолжал восхищаться Лейтон и вдруг спохватился: – Но все же не такой, как вы.

Клинт улыбнулся:

– У полицейских и солдат есть кое-что общее.

– Правда?

– Да. И тех и других учили защищать общество, уважать форму и все, что с ней связано.

– Я буду солдатом.

«О-о, твоей матери это не понравится».

– А почему не офицером полиции?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});