Французская карта - Алла Бегунова

Однако немалая часть крымско-татарской знати и духовенства не хотела забывать своих недавних хозяев. Турецкие кнуты были им слаще русских пряников. Правда, многие из них эмигрировали в Турцию в прошлом, 1783 году, сразу после присоединения к России. Но некоторые остались, затаившись в бейликах – родовых земельных владениях. Враждебности они не скрывали, ибо за Черным морем, в двух сутках плавания, находился Стамбул, или Константинополь, или Царьград – столица все еще могущественной Османской империи.

Антироссийское террористическое исламское подполье, существовавшее в Крыму на деньги турецкой разведки, сменило тактику борьбы. Опорными пунктами для нее стали мечети, особенно «пятничные», то есть соборные, расположенные в приморских городах, куда свободно заходили торговые суда из разных стран. Смиреннейшие мусульмане, аккуратно посещавшие храм пять раз на дню, уезжали за море, в Стамбул, в Эдирне, в Бурсу, учиться вроде бы богословию, но возвращались оттуда почему-то специалистами по минно-взрывному делу, по рукопашному бою, по стрельбе из ружей и пистолетов.

Поймать за руку достопочтенных улемов, или знатоков и толкователей Корана, служителей мечетей, было непросто. Однако русские уже имели опыт. На полуострове существовала их агентурная сеть, созданная еще полномочным министром и чрезвычайным посланником Веселитским. Теперь следила за ней и поддерживала ее в рабочем состоянии Флора. Резиденты нашей внешней разведки раздали изрядное количество золотых монет тайным своим осведомителям, как татарам, так и другим жителям полуденного края: караимам, грекам, крымчакам, то есть крымским евреям.

Собственно говоря, поводом для внезапной поездки князя Мещерского из Симферополя в Евпаторию послужила как раз одна контртеррористическая операция, подготовленная Анастасией с помощью Абдуллы-бея из рода Ширин, служившего при последнем хане Шахин-Гирее каймакамом, или начальником, округа Гезлеве. Татарский вельможа поддерживал связь с Флорой и ждал сейчас именно ее. Но Аржанова выехать не смогла, врач запретил ей это. В дороге Михаил размышлял над тем, как объяснить Абдулле-бею подобное обстоятельство. Сказать правду или что-нибудь придумать? Ведь любые изменения на завершающем этапе операции крайне нежелательны. Они всегда вызывают настороженность у всех участников, ибо чреваты провалом.

Мещерский надеялся, что знакомство с бывшим каймакамом, когда он выступал постоянным спутником курской дворянки, несколько поправит дело. Абдулла-бей поверит ему, как верил самой Анастасии-ханым.

Действительно, не так уж давно Аржанова оказала семейству татарского вельможи важные услуги.

Осенью 1782 года русские пришли на военном корабле «Хотин» в гавань Гезлеве, бомбардировали город, высадили десант и изгнали оттуда отряд мятежников, которые сместили каймакама с должности и даже угрожали ему смертью. Флора тотчас передала власть Абдулле-бею и обещала защищать его и впредь силой русского оружия. Затем она способствовала назначению его брата Мехмет-бея начальником всего татарского самоуправления при таврическом губернаторе. В конце концов при распределении земельных угодий тех, кто удрал в Турцию, она замолвила словечко перед Потемкиным, и владения рода Ширин увеличились.

По возвращении с мужем в Крым в марте 1784 года Анастасия, рьяно взявшись за любимую работу, сразу навестила своих друзей в Гезлеве. Она находилась на пятом месяце беременности. Но никто не догадывался об интересном ее положении. Живот сильно не выступал, фигура была по-прежнему стройной и спортивной. Платья, которые она носила – как европейские, так и восточные, – удачно скрывали все особенности.

С радостью, с пышным татарским гостеприимством приняли ее тогда Абдулла-бей и его любимая сестра Рабие, питавшая к русской красавице слишком пылкие чувства. Они жили в собственной городской усадьбе, богатой и весьма комфортабельной. Бывший каймакам согласился возглавить совет старейшин при русском городничем Кандаурове. Он отлично уживался как с новой властью, так и со своими соплеменниками, которые с его помощью решали в городской администрации разнообразные деловые и житейские вопросы.

Во время традиционного праздничного татарского обеда, когда на стол подавалось примерно десять блюд, в основном мясных, Анастасия изложила брату и сестре следующую версию своего возвращения. Она все-таки вышла замуж за князя Мещерского, который сопровождал ее при поездках по Крымскому ханству. Супруги намеревались жить в поместье в Курской губернии. Но вот незадача – князь, будучи человеком служивым, вдруг получил повышение в чине и новую, весьма почетную должность управителя канцелярии губернатора Таврической области. Пришлось снова собираться в дорогу. Пока они арендовали усадьбу в Симферополе, но хотят построить там дом, так как императрица пожаловала молодоженам около него 500 десятин земли.

– Слава Аллаху! – воскликнула эмоциональная Рабие. – Теперь ты – мужняя жена и будешь всегда сидеть дома. Я приеду к тебе в гости.

– Приезжай, – кивнула ей Анастасия.

– Я научу тебя плести килимы, – продолжала молодая татарка. – Каждая наша женщина обязана уметь их делать.

– Надеюсь, ремесло несложное?

– Как сказать, – заважничала Рабие. – Сразу оно не всем дается. Главное – настойчивость и терпение.

– С чего начинать?

– Сперва купи станок. Нитки любого качества ты найдешь на базаре. Но советую выбирать шелковые, синие и коричневые…

Абдулла-бей, покуривая кальян, со снисходительной улыбкой слушал болтовню женщин. Может быть, Рабие и научит русскую делать килимы – знаменитые татарские двусторонние ковры, – но ему не верится, будто госпожа Аржанова, сотрудник секретной канцелярии Ее Величества, вновь прибыла на полуостров именно ради такого дела. Впрочем, в это не поверит один человек из его родственников, друзей и знакомых, хоть когда-нибудь встречавших ее.

Молва приписывала сей энергичной особе и ее команде головорезов бесследное исчезновение Казы-Гирея, резидента османской разведки в Крыму, и всей его шайки где-то на вершине горы Чатыр-Даг. Еще она вела переговоры с крымско-татарской знатью, после чего хан Шахин-Гирей отрекся от престола. Также ее видели, правда, в мундире офицера, на церемонии подписания – конечно, не совсем добровольного – беями и мурзами присяги на верность императрице Екатерине II, что свершилось на Ак-Кая, или Белой Скале, в июне 1783 года в присутствии светлейшего князя Потемкина и в окружении полков доблестной русской армии…