Демоны - Эстер Э. Шмидт

не говорит ни слова и направляется ко мне.

— Президент. — Он кивает и выскальзывает из кухни.

Я закрываю дверь и запечатываю её движением руки. Как я уже упоминал, ребята — демоны более низкого уровня, у них мало силы. В отличие от меня. У нас в принципе одинаковые способности, за исключением силы. Можно сказать, что демоны высшего уровня — это полноценные версии, где демон нижнего уровня обладает менее чем десятью процентами моей силы, они действуют скорее как солдаты и выполняют приказы. Это не значит, что они не представляют угрозы даже для меня. Если ребята объединятся, и я совершу малейшую ошибку, это будет стоить мне головы. И количество убийств немного повышает уровень демонов более низкого уровня. Это своего рода повышение.

Именно так Вапула стал сильнее. Он хотел большего. Будучи демоном более низкого уровня в МК, где действует нерушимая система ранжирования — как у меня и моего брата, — ему нужно было измениться, чтобы ухватиться за полную мощь. Его мутировавшая задница была сильна, когда он влил в Гуннара жидкость, а затем начал скандировать, чтобы закончить проклятие. Я был там и видел эту комбинацию, но ничего не мог с этим поделать. Кроме как убить Вапулу, что я пытался сделать, но провалился, потому что ублюдок улетел. Ещё один усвоенный урок; никогда никого не недооценивай, даже демонов более низкого уровня.

Но сейчас мне нужно сосредоточиться на кухне, заполненной демонами, которых нужно уничтожить. Второго грёбаного шанса нет. Не тогда, когда связано с тем, кто проклял моего брата и кто твёрдо намерен уничтожить миром и править всеми.

— Ребята, — говорю я с широкой улыбкой. — Боюсь, мне придётся прервать вашу встречу. Я бы хотел убить время с моей любимой… но придётся просто убить.

Они все смотрят на меня в замешательстве. Идеально.

Только когда я отрубаю вторую голову парню справа от меня, они приходят в себя и бросаются на меня. Их руки стали кроваво-красными. Кровь тонкими струйками растекается по предплечьям, мерцая оранжевым огнём, когда облизывает кожу. Они запускают в меня огненные шары, которые я блокирую на каждом шагу. Свой щит я укрепил за годы, чтобы предотвратить любое столкновение во время боя. Он потрескивает голубой энергией, как энергетическое поле, созданное тонким слоем синего пламени. Но он также отнимает часть силы, а мне нужно быть в состоянии дать отпор в полную силу. Хотя мне нужно и то, и другое, чтобы иметь возможность побить всех этих ублюдков. Ещё две головы катятся, когда я чувствую, как щит немного ослабевает. Я готовлюсь сразиться с двумя демонами передо мной, а слева и справа двое других заставляют меня обратить на них внимание. Но это будет саморазрушение, и прямо сейчас я сомневаюсь в собственном здравомыслии. О чём, чёрт возьми, я думал, когда пошёл на убийство восьмерых, словно это так же легко, как взять метлу и навести порядок в доме.

От вспышки слева у меня сводит желудок, но нет времени проклинать факт, что моя женщина ни хрена меня не послушала и только что спасла мою задницу. И помогает уничтожить ещё одного, отрывая предателю голову. Остаётся ещё один

Триа бьёт ногой и удерживает ублюдка, а я хватаю его за голову и отрываю её. Затем отвожу руку назад, и голова падает на пол с несколькими глухими ударами, прежде чем останавливается, ударившись о холодильник. Я отворачиваюсь и позволяю гневу взять верх.

— Какого хрена ты здесь делаешь? Ты должна быть…

Она перебивает меня ударом в живот, отчего я сгибаюсь пополам, потому что не ожидал… и это чертовски больно.

— В безопасности и не путаться под ногами, а ты мог бы рисковать своей жизнью, потому что легенда гласит, что ты не должен принимать помощь или доверять тому, кто прикроет тебе спину, так что с лёгкостью пойдёшь на самоубийственную миссию, чтобы воплотить легенду в реальность? Ты мудак, Вик. Эгоцентричный мудак, если быть точнее, — рычит она и направляется к двери. Она распахивает её, и мы оба замолкаем в озадаченной тишине, увидев стоящего там Хаттона. Он смотрит за Трию на кровавую баню в кухне. Я пытаюсь придумать, что сказать, когда он хватает Трию за шею и поворачивает её так, что она оказывается спиной к нему. Другой рукой он обхватывает её верхнюю часть тела, чтобы зафиксировать руки на месте.

— Осторожнее, Хаттон, — рычу я. — Это не то, что ты думаешь. Отпусти её. Это всё предатели. Они работали с Вапулой. Так что успокойся и отпусти мою женщину.

— Я знаю, почему ты окрасил кухню в красный цвет, Викинг Хемлок. И могу заверить… это не то, что ты думаешь. — Он наклоняется и начинает шептать что-то на ухо Трие. И я узнаю слова, от которых волосы у меня на затылке встают дыбом. Меня пронзает воспоминание о том времени, когда кое-кто сделал то же самое с моим братом. На моих глазах Хаттон превращается в Вапулу. Этот ублюдок всё это время жил под моей чёртовой крышей?

Моя грудь болезненно сжимается, когда я смотрю, как чёрный дым начинает клубиться вокруг Трии. Вапула проклинает её, но как? Я точно знаю, что он проклял Гуннара, испортив его напиток, прежде чем произнести слова, приводящие проклятие в действие. Вапула усовершенствовал проклятие? И теперь он может делать это только словами? Триа выпила что-нибудь перед тем, как… чёрт! У меня голова идёт кругом, и я стою, ничего не делая, а просто наблюдаю, как это происходит… я примёрз к грёбаному полу. К тому самому полу, на который падает Триа. Я бросаюсь вперёд, чтобы убить ублюдка, но прыгаю сквозь чёрный дым. Этот мудак снова ушёл, а мой мир рушится, когда я смотрю на бьющуюся в конвульсиях Трию. Яд течёт по её венам, пока тело пытается с ним бороться.

Образы того, что случилось с братом, мелькают в голове. Начиналось так же, но я не обнимал его так, как сейчас прижимаю Трию. В то время я сражался с Вапулой и добрался до Гуннара только, когда изменение вступило в полную силу. Я поворачиваю голову в сторону коридора и зову брата.

Затем опять смотрю на Трию, и слова льются прямо из моей души.

— Не дай мне умереть вместе с тобой, сладкая. Ты моя… растворилась в моей душе, и я ничто без твоей сущности. Давай… борись. Не тони во тьме, пожалуйста. Я умру раньше тебя, если ты покинешь эту землю. Не бросай меня, чёрт возьми. Борись!

В её глазах вспыхивает огонь, но его