В очереди за счастьем (СИ) - Райт Рина

— Ложись давай. 

Я запрыгиваю в постель, и Эрик ныряет под одеяло следом за мной. Его тело горячее, словно печка, но вот кисти руки и ступни просто ледышки. Мне хочется согреть его. Переплетаю наши ноги и забираю в плен его ладони. Мы лежим на боку лицом к другу. А потом я резко оказываюсь на спине под парнем. Он одним уверенным движением колена раздвигает мои бедра и устраивается между ними. Я чувствую его желание. Чувствую его дрожь и сомнения. Мне стоит сказать всего лишь одно слово “нет”, и ничего не будет. Но я не хочу говорить сегодня “нет”. Только не этому красивому парню с прекрасными и такими печальными голубыми глазами. И тянусь к его губам. 

***

Одна ночь любви. Но сколько же она принесла печальных последствий. Для меня. 

Для него. 

Для нас. 

Прошлое не исправить, не переписать, не стереть. Можно лишь что-то забыть, но в лабиринте памяти то и дело можно вновь наткнуться на призраков прошлого. 

В то утро после ночи любви, Эрик ушел, не прощаясь. Я не искала новых встреч. Да и зачем? Но лишь до тех пор, пока не узнала, что во мне осталась частичка Эрика. 

Сегодня утром, когда он пришел ко мне в номер утром, где-то далеко -далеко, в лабиринтах памяти, я поняла, что ждала. Все эти годы ждала, что передумает и вернется. К той, кого целовал, но не любил. 

— О чем задумалась? 

— О музыке. 

— Расскажешь?

— О музыке не говорят: ее либо исполняют, либо просто слушают. 

Не думаю, что вспомнит, это было вечность назад. Но Эрик прищуривается и мое сердце пропускает удар, а затем начинает биться с удвоенной скоростью. Облизываю резко пересохшие губы, Эрик сканирует мой жест взглядом и произносит то, от что чего я готова провалиться сквозь землю. 

— Губы твои, как маки…

Ну зачем мне надо было, чтобы он меня вспомнил? Зачем?!

Ту, чьего имени даже не знал.

Ту, что лишил невинности в первый же вечер знакомства.

Ту, от которой ушел с первыми лучами солнца...

— Это была ты.

Не вопрос, утверждение. А я молчу. Мой ответ все равно уже ничего не даст. Прошлое уже оставило свой отпечаток на наших сердцах.

Включать дурочку уже глупо.  Вот она женская логика во всей красе. Только вот для чего? Самооценку поднять? Мне это давно уже не нужно. Тогда к чему это всё? Знаю и не хочу признаваться даже самой себе, ведь признание означает, что раны есть, и они могут закровоточить в любой момент. 

Эрик все еще ждет от меня ответа. Что ты хочешь услышать? Правду? Но станет ли тебе от нее легче? 

Усмехаюсь, ко мне вновь возвращаются силы, и прежняя Кристина Серова вновь берет бразды правления. 

— Все в прошлом, Эрик. 

Мужчина отводит взгляд, и я не успеваю прочесть эмоции, промелькнувшие в его взгляде, когда он возвращает взгляд своих небесных глаз на меня он не читаем. Что ты чувствуешь?! Хочу спросить, но гордость не позволяет. Я итак, почти, стою на коленях. 

— Конечно, в прошлом, кто же спорит. Но ты могла уже давно мне об этом сказать, а не выставлять меня дураком. 

— И в мыслях не было, Эрик. Просто это давняя история. 

Эрик делает шаг в мою сторону и хмурясь разглядывает мое лицо. 

— Ты не представляешь, сколько я пытался понять ты ли это. Я ведь даже имени твоего тогда не запомнил. 

— Ты и не спрашивал. 

Я отворачиваюсь снова продолжаю идти. От себя не убежать, от Эрика теперь и подавно. Но я все равно хватаюсь за мизерный шанс. Я не хочу даже в мыслях возвращаться в тот период, когда узнала, что беременна, и что Эрик чужой муж. 

Удар под дых. 

Ведь, итак, все было ясно с самого начала. Он ведь намекнул мне этой песней. Но тогда я было не только наивной, но и глухой. 

Я была временной заменой. 

Утешением. 

Мимолётным. 

Даже без имени. 

Всего одна ночь. 

А потом пустота. 

Я же была еще совсем наивной молодой девчонкой. Это уже потом, далеко после я обросла броней, а тогда, всего лишь ранимым цветком. И Эрик эти воспользовался: сорвав бутон, вдохнув его аромат, а после выбросил за ненужностью.  

Было больно. Даже вспоминать. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кристина, — Эрик дергает меня за руку, заставляя обернуться, — прости меня, что я ушел тогда. У меня не было выбора. 

— Выбор есть всегда, Эрик. Но зачем сейчас ворошить старое белье? — губы сами приоткрываются, дышать становится тяжело, рвано дышу, отчего по телу начинает колотить нервная дрожь. 

Мне зябко. Трясущимися пальцами пытаюсь застегнуть верхние пуговицы полушубка. И начать уже дышать более ровно. Он лишь одним своим присутствием забирает почву из моих ног. 

Эрик без слов, отодвигает мои холодные пальцы и с легкостью расправляется с пуговицами. 

— Ты много не знаешь. Я уже такой поломанный. 

— Я знаю достаточно. Но к чему это все? Ты ждешь, что я в память о той ночи, снова решу тебя утешить и как ты выразился починить тебя? 

Нервный смешок вырывается из горла, а после я начинаю смеяться как ненормальная. Боже! Зачем судьба меня снова свела с эти мужчиной? Почему?! 

Я не смогла устоять тогда. Что мне поможет сейчас? 

Моя гордость? 

Сила? 

Черт! Я просто женщина. Со всеми отсюда вытекающими. Какой бы сильной я ни казалась перед настоящим мужчиной я становлюсь слабой. А пустота, что живет во мне уже не один десяток лет, становится еще больше. Черная дыра.

Ферзен стоически выдерживает мой нервозный приступ смеха, а когда я замолкаю, он обхватывает мою шею сзади притягивает мое лицо к своему. 

— Успокоилась? — выдыхает в мой рот, отчего мои губы приоткрываются и я вдыхаю его теплое дыхание, которое все еще пахнет кофе. 

Моргаю и пытаюсь сконцентрировать взгляд на его глазах, но это чертовски сложно сделать, когда его теплое дыхание касается моих губ. 

— Отпусти. — шепчу. 

— А если я не хочу отпускать?  

— Почему ты не спрашиваешь, хочу ли я этого?

— Ты дрожишь как осиновый лист на ветру, я отпущу, и ты упадешь. Но  вот в чем дело, Кристина, я не хочу отпускать. Не хочу уходить. Может, мне тогда стоило прислушаться к своему чутью и остаться. А? 

Если бы ты остался, все было по-другому. Моя жизнь была иной. Я сама была бы другой. Какой? Уже не известно. Но ты ушел, и все так, как есть. 

Я молчу и просто пытаюсь смотреть в его глубокие голубые глаза, с каждой секундой это становится делать труднее, перед глазами образуется пелена, и по щеке скатывается одинокая слеза. 

— Уже поздно, Эрик. 

— Никогда не поздно, Кристина. Никогда. 

Теплое дыхание проникает в меня вместе с его мягкими губами и уверенным языком. Хочу оторваться, но сильные мужские руки лишь плотнее  прижимают мое тело к его. Его рука проникает под полушубок и гладит мою спину, отчего я выгибаюсь дугой, расслабляюсь и отдаюсь короткому моменту. 

Мозг кричит: “Стоп! Остановись, в одну реку дважды не войти”.

Тело умоляет поддаться его напору: “Давай хоть еще разок узнает каково это быть с желанным мужчиной” 

Сердце просто молча кровоточит. Оно знает, что ничем хорошим эта связь кончится не может. 

Ну и к кому прислушаться?

8 Эрик А может попробуем?

Видит Бог, я не хотел. Не хотел вновь связываться с женщинами. У меня их было столько, что всех и не вспомнишь. И ведь у меня был план, отличный план, как мне казалось, и я придерживался его почти три года. 

Только я и моя Маргошка-картошка. Мы с дочкой отличная команда. 

Папа и дочка. 

Но может я все-таки обманываюсь и мне нужна рядом женщина?

Сильная, смелая, ласковая и нежная, а моей дочери — любящая мама. Бабушка и няня — это хорошо, но ведь может все быть по-другому. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Другой вопрос нужно ли все это ей?

Кристине. 

Другую рядом с собой уже и не могу представить. Да и не вижу уже других женщин. Они для меня как черно-белое полотно, и лишь Серова выделяться на их фоне своей черной гривой и алыми губами. Все вокруг размытые бесформенные пятна, и лишь образ Кристины имеет четкий контур и объем.