Хогвартс, ставший домом (СИ) - "FotinaF"

— Спасибо, Драко! — с блаженством простонала она. — Только, где же ты?

Здесь же на столе оказался и поясок. Он лежал поверх небольшого листа пергамента. Красивый почерк привлёк внимание.

Доброе утро, моя деканша!

Ты пропустила завтрак и, очевидно, не только его.

Не тревожься. Дети в целости и сохранности, я увёл их в Хогсмид. Видела бы ты их счастливые рожицы.

Надеюсь, ты выспалась и теперь сможешь спокойно подготовиться к встрече с дочерью.

Мы вернёмся к пяти.

Драко

P.S. Прости, рука не поднялась тебя разбудить. Ты была такая красивая после пяти оргазмов. Это только начало…

Гермиона засмеялась. Зажмурилась, снова вспомнив его поцелуи.

— Мальчишка… — шепнула она и, съев ещё одну булочку, отправилась в башню Гриффиндора.

***

Розовощёкая симпатичная девушка выскочила из вагона. Её рыжие кудрявые волосы торчали из-под ярко-красного берета во все стороны, а чудесная белозубая улыбка наполняла сердце Гермионы счастьем.

— Мамочка, С Рождеством! — проверещала Роза, бросаясь матери на шею.

Миссис Уизли не помнила себя от радости. Она не видела дочь несколько месяцев, а казалось, что несколько лет.

— Ох, милая, с праздником! Как ты изменилась, похорошела, — восхищалась Гермиона, осматривая дочь. — Ты что, села на диету? Как тебе удалось?

— Потом расскажу! — загадочно прошептала Роза, и из вагона, загруженный двумя приличными спортивными сумками, вышел Дастин Монтегю.

— Добрый вечер, миссис Уизли, — вежливо поздоровался он.

— Здравствуй, Дастин, — улыбнулась Гермиона. — Как доехали?

— Как на Хогвартс-экспрессе, — усмехнулся он. — Роза опять накупила шоколадных лягушек для моих сестёр.

— Не жадничай, милый! — простонала Роза и засмеялась.

Маленькая компания двинулась к повозке.

Всю дорогу Роза оживлённо рассказывала о готовящейся свадьбе, совершенно резонно утверждая, что одной Розы на свадьбе достаточно, и украшать залы и алтарь можно чем угодно, только не розами.

Дастин молча любовался невестой, это не могло скрыться от внимательной мамы. Гермионе нравился этот парень. Он был скромен и немногословен, а если и говорил, то по делу, что Роза компенсировала с лихвой.

Гермиона иногда удивлялась, откуда столько красноречия в её дочери. Она и сама, конечно, неплохо отвечала на занятиях, когда училась, потом была рупором Министерства Магии, министром, славящимся убедительностью доводов, профессором Защиты от тёмных искусств, которого обожали студенты.

Гермиона сдержанно улыбалась. Да нет — наследственность очевидна.

Войдя в замок, Роза, словно девчонка, понеслась в Большой зал. Время ужина, и из зала уже слышны голоса старшекурсников, среди которых сестра Дастина Элли.

Гермиона на ходу снимала пальто, берет и, перекинув одежду через локоть, принялась протирать запотевшие после мороза очки. Она вошла в Большой зал, и к ней тут же подбежал Генри, принимая её пальто.

— Благодарю, мистер Флит, — улыбнулась декан Гриффиндора.

Её взгляд немедленно нашёл его за общим столом, накрытом в центре зала. Малфой был в хорошем настроении. Очевидно поход в Хогсмид прошёл отлично. Студенты взбудоражены и веселы. Гермиона вдруг поняла, что Роза смотрит на неё немного удивлённо. Озадачившись, взглянула на свой наряд, может быть, платье помялось или ещё что? И тут же вспыхнула, осознав, что на ней светло-коричневое платье в жёлто-оранжевую клетку.

Гермиона так торопилась и суетилась весь день, что собираясь на станцию встречать дочь, надела первое, что под руку попалось. И это что-то снова не было привычным тёмно-синим или чёрным нарядом. Миссис Уизли смутилась, но постаралась не подавать вида, а Роза быстро отвела взгляд.

Весь вечер юноши и девушки весело общались, Роза чувствовала себя, как рыба в воде.

Деканы молчали, ведя незримую беседу взглядами. Им так и не удалось встретиться и обсудить произошедшее ни разу за весь день. Но они были почти уверены, что их лёгкие, загадочные улыбки — плод нежной, страстной ночи на двоих. Гермиону смущал его говорящий взгляд, усмешка на красивых обветренных губах. Она чувствовала, как пылают щёки, тщетно надеясь, что этого никто не заметит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но Драко Малфой видел всё. Как подозрительно косится на мать Роза, как прищуривается и прячет усмешку Лукреция Забини. Как бы он ни старался вести себя непринуждённо, как обычно, эти подозрительные девичьи взгляды и его не обошли стороной. Остальные студенты были заняты только друг другом, им не было дела до деканов, не мешают — и хорошо!

Ужин так сильно затянулся, а потом перерос в игру в волшебные карты на желания, что Гермиона даже ощутила усталость. Сейчас она была просто бесконечно благодарна, что Драко не разбудил её утром. Лёгкое волнение скручивало что-то в груди. Дыхание прерывалось, стоило только хоть на секунду вернуться в прошедшую ночь. Томление охватывало тело, заставляя волны трепета проноситься по коже. В то же время стыд затапливал с головой. Невыносимое чувство вины омрачало её счастье. Она ни на секунду не забывала о том, кто она — миссис Уизли. Улыбка исчезала с её лица. Гермиона прятала взгляд, снова погружаясь в воспоминания того, что было когда-то, и тихо себя ненавидела за эти приступы счастья, которых она недостойна.

Он видел всё. Все перемены в её настроении, её смущение и боль. Им так нужно было поговорить! Ужин закончился, студенты отправились спать — всем, конечно, известно, как ложатся спать студенты в десять вечера. И тем не менее, Драко был почти уверен — сегодня его маленькая львица занята, ей предстоит вечер и, скорее всего, часть ночи, в обществе дочери. Вежливо попрощавшись, он отправился в свои комнаты.

Гермиона проводила его ласковым взглядом, надеясь однако, что у них ещё будет время поговорить.

***

— Ты больше не носишь траур? — игриво спросила Роза, плюхаясь на прикроватный пуф в спальне матери.

Гермиона насторожилась. Она и так уже догадалась, что дочь это заметила, но почему-то оказалась не готова отвечать. Да и тон Розы немного озадачил — это была насмешка или искренняя радость? Миссис Уизли ужасно смущало это чувство — ощущение, что она преступница, нарушающая закон.

— Нет, милая, — вздохнула мать. — Это просто суета. Знаешь, так была весь день занята, что перед отъездом не успела сообразить, что надеть.

Гермиона опустилась на пуфик у трюмо и стала расчёсывать волосы. Сейчас на ней была тёмно синяя шёлковая мантия, которую она обычно носила в уединении.

— Жаль, — вдруг искренне вздохнула Роза, и Гермиона ещё больше заволновалась. — А мне на секундочку показалось, что ты решилась. Ведь мы уже говорили об этом. Мамочка, жизнь не стоит на месте! — воскликнула дочь. — Папа любил тебя и вовсе не хотел бы, чтобы ты превратилась в монахиню…

— Вот тут ты ошибаешься, — с грустью усмехнулась Гермиона, но потом её голос зазвучал ласково и так нежно: — Твой отец был собственником и ревнивцем. Я искренне хотела… остаться с ним навсегда…

— Хотела? — Роза удивлённо уставилась на мать. Эти голубые глаза разбили матери сердце, словно сам Рональд взирал на неё из глубины этих глаз. — Значит… мне не показалось? Мистер Малфой…

— Рози, пожалуйста… — шепнула Гермиона, понимая, что это конец её конспирации. Жар опалил все её внутренности, выступая слезами на глазах. Гермиона запрокинула голову, пытаясь сдержать их и не выпустить наружу.

— Ох, мамочка! — с улыбкой умиления вздохнула дочь. — Никто не осудит тебя! Ведь ты молода! Посмотри, какая ты красивая! Мистер Малфой…

— Дорогая, прошу…

— Нет, мамулечка, ты поверь, я понимаю тебя, как никто! — Роза бросилась на колени возле ног матери обняла её за талию, прижимаясь огненно-рыжей головой к её животу. — После того, как мы с Дастином… ну… оххх…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что? — Гермиона вспыхнула. Слёзы мгновенно высохли, а дыхание сбилось. — Что вы с Дастином?

Роза вцепилась в мать, не дав ей возможности посмотреть дочери в глаза, а девушка затараторила.

— Ну, мы решили, раз день свадьбы назначен, раз мы вместе, то… чего тянуть? Я знаю, знаю! Только после свадьбы, всё такое, ты меня этому всегда учила! Просто мы не выдержали, не смогли — это было выше наших сил…