Измена в подарок на свадьбу. Тайная беременность - Александрия Роза

– Это срочно! – рычит тот, которого я уже никогда не надеялась увидеть.

Оборачиваюсь и смотрю прямо на него.

Коля. Как же я мечтала еще хоть раз…

Вижу, как меняется калейдоскоп эмоций в его глазах, но сама не могу насмотреться. Все слова мигом забываются, остаются лишь тоска и любовь.

Николай. Ни капли не изменился. Все такой же красивый, уверенный в себе, с искорками в глазах…

Наконец он оттаивает и шепчет:

– Алиса?

***

Николай

Я довольно неплохо устроился в Испании. Даже привык к вечному зною и незамолкающим эмоциональным испанцам. Не сказать, что это то, чего я хотел от жизни, но и возвращаться на родину желания не возникало. Лишь мысли о девушке, которую я оставил там, не дают покоя.

А вдруг она не нашла где жить? Что, если она не вернулась к жениху?

Я часто думал о том, что сильно сглупил, не став разыскивать Алису, но и сейчас возвращаться смысла уже не было.

Наверняка, вернись я к ней, увидел бы ее счастливую, замужем и с детьми. Она достойна этого. Явно больше, чем такого, как я.

– О, Николя, а ты все загораешь? – спрашивает Тина, моя девушка. Точнее, она думает, что является моей девушкой. По правде говоря, между нами ничего не было и быть не может. Поначалу многие девушки из офиса старались привлечь внимание неразговорчивого русского. Им казалось, что я какая-то диковинка. Но никому не удавалось меня расшевелить. Все в конце концов сдались, только Тина не оставляла попыток сблизиться.

Да, мы с ней даже выходили в бар выпить пива вечером, пару раз прогулялись по пляжу, но ничего больше. Но те, кто видел нас вместе, решили, что девушка таки сумела расшевелить ту загадочную русскую душу.

Тина была красива. Действительно привлекательна. Жгучая брюнетка с карими глазами и черными как смоль ресницами. Она любила яркие наряды и броский макияж, но из-за молодости лица ее это пока что не портило.

Стоило ей пройти по улице, она всегда собирала множество комплиментов. Тина могла бы заполучить любого, но вот только в моем сердце, кажется, навсегда осталась любовь к той рыжеволосой Алисе, эфемерной и легкой, словно рождественское чудо.

– Николя, мы же собирались в бассейн к друзьям, ты что, забыл?

– Нет, Тин. Я просто не хочу, – отвечаю я равнодушно, поглядывая на закат.

На душе словно кошки скребут, но я не понимаю из-за чего. Предчувствие, будто должно случиться что-то нехорошее.

– Не будь занудой! – капризно надувает она губки и плюхается на соседнее кресло, закинув ноги на мои колени.

Я не убираю их. Мне нравится непосредственность Тины. Она одна из немногих, кто знает русский язык, и это почему-то больше всего мне в ней нравится. Может быть, это и есть причина того, почему я все еще с ней общаюсь.

– Тин, правда, у меня сегодня нет настроения! – отвечаю я, но девушка не сдается.

Она хитро поглядывает на меня, а потом говорит:

– Ладно, тогда я тоже не пойду. Останусь с тобой. Посмотрим на звезды, выпьем по «Маргарите»…

– Нет, я хочу побыть один. Сходи, ты же любишь вечеринки.

Да, здесь все очень импульсивные и эмоциональные. Они не стесняются выяснять отношения прямо на улице, а потом при всех же страстно мириться. Тина одна из них. И если ее долго игнорировать, можно нарваться на скандал, а этого мне сейчас хотелось меньше всего.

– Но я хочу с тобой… – тянет она.

Я открываю рот, чтобы ответить, но вдруг слышу телефонный звонок.

– Подожди… – бросаю я Тине и иду в комнату. Взяв трубку, я холодею от ужаса от голоса, который звучит в динамике.

– Коля, Коленька, сыночек! Приезжай быстрее! Папе плохо! Его забрали в больницу, слышишь?! – на грани истерики кричит мама.

***

– Что с ним? – спокойно спрашиваю я, хотя на сердце очень плохо.

– Инсульт, инфаркт… не знаю! – всхлипывает мама. – Его только что увезли. Он потерял сознание прямо на работе! Ох, говорила я ему, чтобы меньше нервничал, а он…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Мама, чем я могу помочь? Я же не врач…

– Коля, не будь таким черствым! Да, вы плохо расстались. Поссорились. Но, сынок, он же твой отец!

– Он об этом забыл на четыре года!

– Не он тебя просит, а я! – снова плачет мама. – Я прошу тебя: приезжай! Мне так страшно…

Я сжимаю зубы от злости. Да, ради отца я бы не поехал. А вот мама… Слышу ее истерику и понимаю, что я не могу с ней так поступить. Я должен быть рядом, а то, чего доброго, и у нее сердце прихватит.

– Хорошо, я вылечу ближайшим рейсом, – чеканю я.

– Спасибо, Коля! Сынок, я так тебя жду…

Я прощаюсь и кладу трубку. Долго смотрю в стену, не шевелясь, и раздумываю о том, что же все-таки я делаю. Правильно ли то, что еду домой? Я же зарекался когда-либо переступать порог отчего дома, а теперь вот добровольно согласился.

– Николя, ну что ты тут торчишь? Мы едем или нет? – заходит в комнату Тина, отвлекая меня от грустных мыслей.

– Нет. Ты поезжай, а я в аэропорт.

– Как? Зачем? – вдруг становится серьезнее она.

– Я еду домой, Тина. Отцу стало плохо. Я должен быть рядом!

Под утро самолет взмывает в небо, и я снова возвращаюсь мыслями к Алисе. Надо же, я так хочу ее увидеть, что забываю об отце и о проблемах дома. Как только решение приехать было принято, на душе разлилось тепло.

Не знаю почему, но я уверен, что судьба нас еще сведет. По крайней мере, мне этого очень хотелось бы!

– Сынок, ты приехал! – всплескивает руками мама, увидев меня на пороге.

– Да, я приехал. Но только ради тебя. Вообще не представляю, чем я могу помочь.

Бросаю спортивную сумку с вещами на пол, и ко мне тут же подбегает Наташа, наша домработница.

– Николай Борисович, как я рада вас видеть! – лепечет она, пытаясь забрать сумку, но я ей не даю.

– Наталья, я сам, не хлопочите! – вежливо улыбаюсь ей, отбирая вещи.

Сумка тяжелая, а женщина уже не так молода. Она к нам устроилась, еще когда я был маленьким. Мы с ней довольно хорошо ладили, и она была одной из тех, по кому я скучал.

– Какой ты стал! А как загорел! – возвращает к себе внимание мама. – Пошли, нечего стоять на пороге. Сейчас все расскажу.

Мы проходим в гостиную и садимся за стол. С дороги хочется помыться и переодеться, правда, я еще не уверен, что хочу остаться в этом доме до отъезда.

– Наташ, принеси чаю и чего-нибудь перекусить. Наверняка Коленька проголодался!

Я киваю и откидываюсь на спинку высокого стула.

– Ну, рассказывай, мам, что с отцом? Что вообще произошло и зачем мое присутствие здесь?

Только сейчас я замечаю, насколько она измучена. На маме буквально лица нет. Цвет кожи приобрел бледность и сероватый оттенок, а глаза кажутся красными от слез. Мне вдруг становится очень жалко ее. Ну что я за сын? Ладно отец. Мы с ним всегда были разных взглядов на жизнь и на ведение бизнеса, из-за чего часто ссорились, но мама… С ней у нас всегда были прекрасные отношения.

Я встаю и, подойдя к ней, крепко обнимаю.

– Мам, прости. Я должен был сразу приехать, понимая, как тебе.

Она всхлипывает и обнимает меня в ответ.

– Сынок, как только отца забрали, я полностью сосредоточилась на его выздоровлении. Искала лучших врачей, договаривалась с клиниками. Заказывала импортные препараты…

– Я понимаю, мам…

– Нет, не понимаешь. Пока я носилась с отцом, фирма… Ох, сынок… – Мама начинает плакать и не может ничего сказать.

Я даю ей выплакаться, а потом еще раз мягко спрашиваю:

– Мам, так что случилось? Расскажи по порядку!

Наталья как раз приносит чай и сладости, выставляя это все на стол. Я сажусь рядом с мамой, и она начинает рассказ: