(Не) прикасайся ко мне (СИ) - Сказочная Валерия

Не выдерживаю, пишу Владу.

«Я тут подумала, суббота уже послезавтра… А как я тебя узнаю? На фото лица не видно», — готово. Хотя, конечно, стирала сообщение три раза, потом заново набирая тот же текст.

Но нет, объективно он выглядит вполне нормально. Даже если это вдруг Максим Романович, вряд ли заподозрит, что я догадываюсь. Мой вопрос вполне естественный.

Отправляю.

И вообще, хватит думать о том, что Влад — Максим Романович. Они слишком разные. И сейчас я получу фото парня и окончательно в этом уверюсь…

Оффлайн Влада меняется на онлайн. Значит, получил уведомление о моём сообщении и сразу зашёл. Не похоже на реакцию того, кому есть что скрывать.

Я громко сглатываю нервный ком, прогоняя идиотское разочарование. Я ведь всё это время искренне наслаждалась общением с Владом, принимая его, как совсем другого парня, а тут вдруг чуть ли не надеюсь, что это Максим Романович! Дура. Просто идиотка. Пора забыть о произошедшем на заднем дворике ресторана и вести себя нормально.

«Зато я тебя узнаю», — приходит неоднозначный ответ, и моё сердце пропускает удар.

Сомнения возвращаются и снова окутывают. И мне неожиданно не так уж хочется требовать от Влада прислать фото лица. Хотя надо бы, наверное.

«Пусть моя внешность станет для тебя сюрпризом, — не дождавшись от меня ответа, снова набирает Влад, — обещаю, неприятным он не будет. А ты мне можешь кое-что пообещать?»

Я хмурюсь, не понимая, к чему он клонит.

«Наугад не могу, так что тебе придётся сказать, что надо пообещать», — набираю с насторожённостью.

А ещё ловлю себя на мысли, что с Владом стало гораздо волнующе общаться, чем раньше.

«Пообещай мне, что ты в любом случае проведёшь за мной этот день и вечер. Даже если сюрприз окажется для тебя неприятным», — довольно быстро приходит ответ.

Сердце тут же ускоряет темп. Странная просьба… Либо у Влада есть какие-то комплексы по поводу внешности, что на него не похоже, либо…

Я сильно закусываю губу, не понимая, откуда эта долбанная взбудораженность.

«Внешность не имеет для меня значения. Обещаю», — на всякий случай отвечаю, ориентируясь на вариант загонов Влада.

А у самой в груди сладко сжимается от того, что обещание дано. И мне в любом случае придётся его выполнять.

Вообще в любом…

Я ведь хорошая девочка и слово своё держу. Даже если не хочется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я просыпаюсь не от будильника, а от телефонного звонка. Хотя, кстати, очень вовремя. Сегодня пятница, мне к первой паре. Кире тоже, но она может поспать ещё десять минуток.

Машинально принимаю вызов, полусонно, не глядя. Одновременно иду в ванную, чтобы не мешать подруге ловить последние минутки сна.

— Алло, — говорю я, глядя на себя в зеркало.

М-да, вид, конечно, заспанный. Волосы растрёпаны, глаза красные. Но, как ни странно, чувствую себя скорее бодро.

И уж тем более, окончательно просыпаюсь, услышав в телефоне знакомый голос.

— Доброе утро, Ласточкина, — в тоне Максима Романовича слышится улыбка. А ещё он говорит слишком уж ласково для преподавателя. — Скоро на пару пора.

А у меня во рту пересыхает. Я шумно сглатываю, а кожа мгновенно покрывается мурашками — а как же иначе, ведь от такого его голоса поцелуи вспоминаются.

Конечно, я должна сбросить звонок. Вообще хорошо было бы не отвечать, но я, дура, не посмотрела, кто звонит. Поверит ли?..

Что ж, хотя бы сейчас ещё не поздно дать задний ход. Максим Романович открыто сокращает дистанцию между нами — следующий шаг мой. И он должен быть правильным.

— Вы всем студентам так звоните и напоминаете? — язвительно спрашиваю, при этом стараясь звучать скорее отчуждённо, чем недовольно.

Пусть не думает, что его звонок может вызвать во мне хоть какие-то эмоции.

— Только тем, кто спасает своих преподавателей, — вкрадчиво напоминает Максим Романович.

Судя по всему, на него мой тон никак не повлиял. А вот на меня его… Мне снова вспоминаются детали этого «спасения», особенно, происходящие на заднем дворике ресторана.

Жар разгорается по коже.

— Я хотел сказать, что проблема решена, — спокойно продолжает Максим Романович, а я не понимаю, почему до сих пор не сбросила вызов. — И во многом благодаря тебе, Аня.

Я хмурюсь, протирая свободной рукой лицо. Не должны преподаватели звонить по явно личным делам, какими бы там они ни были. И не должны студентки так взволнованно чуть ли не дрожать, внимая всему сказанному и даже не думая заканчивать этот неуместный разговор.

А ведь я, стыдно признаться, думала о том, что Максим Романович может позвонить, раз уж знает мой номер.

— Так что спасибо тебе ещё раз, — Максим Романович так невозмутимо заполняет паузы, словно всё в полном порядке. — Но мне бы не хотелось ограничиваться словами. Хочется отблагодарить тебя как-то иначе, если позволишь.

Сердце пропускает удар, кровь приливает к лицу, а фантазия совсем уж шалит, услужливо подбрасывая совсем не те картинки, которые нужны. Напоминает о первом поцелуе в клубе, о чуть ли не продолжении вчера…

И вот уже сердце стучит как бешеное, а пауза звенит напряжением. Пора уже хоть что-то сказать.

— Что ты имеешь в виду? — машинально спрашиваю я и тут же осекаюсь, едва ли не краснея. Вот что бывает, когда говоришь на волне эмоций… Я ведь не должна сокращать дистанцию, наоборот, напомнить о субординации. — Ой, то есть вы, Максим Романович. Зачёт автоматом?

Я не смогла сразу уловить его реакцию на мою оговорку — стыд перебил всё. Даже если бы Максим Романович в это время чуть ли не орал мне в телефон, я бы не услышала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Думаю, мои варианты ты пока не готова принять, — открыто поддразнивает Максим Романович, и я снова вспыхиваю. Как хорошо, что он всё-таки не видит меня сейчас. — Так что давай так — я должен тебе желание. Любое…

Совсем не преподавательский тон. И уж тем более предложение. И уж тем более, подтекст…

Максим Романович ведь даже не потрудился сделать вид, что нет в его словах никакой неоднозначности. Наоборот, этот наглый тип слишком явно флиртует со мной. В очередной раз.

И в очередной раз я вынуждена признать, что причины для такого поведения у него есть.

От этой мысли по спине пробегают мурашки, а сердце уходит в пятки. Проклятье! Стыдно вспоминать, как липла к нему, чуть ли не всем телом тёрлась. В руках его расплавлялась, за поцелуями тянулась, растворялась в ощущениях, с жаром отвечала. Где были мои мозги, чёрт возьми?!

И главное, поднять эту тему я сейчас и не могу даже. Слишком стыдно. Хотя, наверное, стоит дать Максиму Романовичу понять, что это ошибкой было. И не повторится никогда.

— А, ну ладно, — вместо этого только и выдавливаю я. — Пригодится, наверное.

Увы, я сначала говорю, а потом только осознаю, что. И это уже второй раз за такой короткий телефонный разговор.

Ну не дура ли? По-хорошему, надо было сказать, что такие предложения студенткам неуместны и рушат субординацию, что мне от него ничего не надо и помощь эта — чистая случайность, которая мне ничего не стоила. А я какого-то чёрта вместо всего этого согласилась на его предложение. Да ещё так легко.

Я перевожу дыхание. До меня вдруг резко доходит, что это желание можно использовать, чтобы Максим Романович оставил меня в покое. Так и сказать ему, что раз он искренне хочет меня отблагодарить, пусть отвалит. Ну а что, сам дал мне такой козырь.

Не знаю, сознаёт ли это Максим Романович. Но я почему-то молчу вместо того, чтобы сказать нужные слова.

— Тогда договорились, Аня, — с удовлетворением заключает он.

Мне опять не по себе. Отчего-то ощущение, что это сейчас я ему желание пообещала, чем наоборот.

— До свидания, — говорю резче, чем собиралась.

Но Максим Романович опять словно и не замечает грубоватых ноток в моём голосе.