По следам неведомого - Ариадна Громова

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дальше события начали разворачиваться с головокружительной быстротой - события странные, непонятные, ужасные. Мне так тяжело обо всем этом вспоминать, что я расскажу как можно короче.

Итак, мы отправились на ледопад Кхумбу. Представьте себе, что гигантская река, с бешенством вздыбив крутые волны, вырвалась из тесного ущелья на волю - и тут же оледенела на бегу, схваченная жестоким морозом. Примерно такое впечатление производит этот проклятый ледопад. В довершение сходства с рекой он непрерывно движется и грохочет. Там все меняется на глазах: вдруг рассыпаются грозные ледяные башни, разверзаются новые гигантские пропасти и с грохотом смыкаются края прежних трещин. Движущийся лед, коварнейший и опаснейший в мире; трещины, хитро присыпанные снегом; хаос ледяных обломков и зловещий грохот обвалов - вот что такое ледопад Кхумбу!

К счастью или к несчастью, мы пробыли там всего часа два. Путь нам преградила громадная трещина, возникшая только что, на наших глазах. Кларенс Лоу настаивал на том, чтоб пойти дальше, а трещина, шириной метров в пять, протянулась чуть ли не через весь ледопад. Тогда шерпы обвязали веревкой одного из своих товарищей и спустили его в провал. Он должен был сыграть роль "маятника": раскачаться, уцепиться за противоположный край трещины, перелезть туда и надежно закрепить веревку, - по ней пройдут остальные.

Я смотрел на эту рискованную операцию со смешанным чувством восхищения и недовольства. Я не понимал, зачем нам понадобилось лезть через эту проклятую трещину, - мы могли попробовать обойти ее, могли вообще повернуть обратно, хватит уже бродить по этому дьявольскому месту! Шерп раскачивался на веревке, ударяясь об острые ледяные края - несмотря на толстую одежду, ему, видно, здорово доставалось. Наконец, изогнувшись, он сильно оттолкнулся ногами от стенки и через мгновение тяжело упал по ту сторону трещины. Отдышавшись, он помахал нам рукой и улыбнулся. "А-ча!" * - крикнул шерп и начал привязывать веревку.

Но мне так и не пришлось переправляться по этой воздушной дороге. Произошло совершенно невероятное событие.

На ту сторону сначала переправился еще один шерп, - чтоб показать, как это делается, - потом Лоу. За ним полез Анг. Его страховал муж сестры - обмотал вокруг себя веревку, конец которой был обвязан вокруг пояса мальчика. Не пройдя и половины пути, Анг замер, судорожно вцепившись руками в веревку. Лакпа Чеди что-то крикнул ему. Анг махнул рукой, указывая вниз, - и сорвался с веревки. Шерп резко откинулся назад, натягивая страховочную веревку. Анг сильно ударился о стену и безжизненно повис, перегнувшись в поясе. Его вытащили, дали глотнуть коньяку из фляги Милфорда. Едва открыв глаза, он вскочил и снова упал. Он крикнул что-то

* "Хорошо" - шерпск.

по-шерпски, указывая на расселину. Лица шерпов выразили удивление и страх. Потом Лакпа Чеди обвязался веревкой и спустился в трещину.

- Там его отец, - тихо сказал Милфорд. - Невероятно!

Действительно, произошло то, что могло показаться чудом не одним только шерпам. Пролежав с осени до весны в ледяной пещере, образованной спаявшимися глыбами, труп отца Анга уцелел при всех подвижках ледопада; новая трещина открыла пещеру, и теперь шерпы вытащили труп на поверхность.

Перед нами лежал словно недавно умерший человек. Ноги его были совершенно раздроблены и, когда тело вытаскивали из трещины, болтались, как тряпки. Потускневшие глаза были широко раскрыты, рот искривлен: он, видимо, умер в своей тесной пещерке от кровотечения и боли, а, может быть, и от недостатка воздуха. Мы стояли над ним потрясенные; шерпы бормотали молитвы. Анг ничком лежал у тела отца.

Наконец, Лоу и другие наши спутники начали проявлять нетерпение. Конечно, и им показалось удивительным, что труп так долго сохранился на этом ледопаде, но ведь им-то не было никакого дела ни до шерпов, ни до нас.

- Что мы будем делать с этим? - крик нул Лоу через расселину, указывая на труп.

- А вот что, - немедленно отозвался Милфорд не очень дружелюбным тоном, - мы с коллегой и с этим мальчиком возвращаемся в лагерь. Троих носильщиков мы возьмем с собой - нужно унести труп. Остальные пойдут с вами.

Лоу нахмурился, но промолчал. Однако дело приняло иной оборот. Шерпы, охваченные суеверным ужасом, вообще отказались сделать хоть шаг дальше. Европейцы рассердились, но делать было нечего. Мы двинулись в обратный путь. Шерпы по очереди несли труп. Милфорд поддерживал Анга - тот еле плелся.

В Тьянгбоче был совершен обряд похорон. Тело сожгли, по шерпскому обычаю. Анг весь словно окоченел. От него нельзя было добиться ни слова. Только один раз он заговорил. Это произошло, когда Лакпа Чеди расстегнул одежду погибшего, чтоб снять с шеи амулет. Это был очень дорогой амулет, по мнению шерпов, - я уж даже и не помню, что в нем было зашито. И вот в эту минуту Анг с ужасом сказал: "Черная Смерть!"

Мы подошли. На открытой груди шерпа резко выделялись большие черные пятна.

- Гангрена! - сказал я.

Но Милфюрд покачал головой.

- Черная Смерть... месть богов... - бормотал Анг, не сводя тоскливого напряженного взгляда с трупа отца.

Лицо Милфорда выражало недоумение и тревогу.

- Алек, это ведь не гангрена, - шепотом сказал он. - Посмотрите на его руки... и на глаза.

Вытянутые вдоль тела смуглые руки шерпа точно обуглились - по пальцам от ногтей разливалась сантиметра на два та же угольная чернота. Узкой полоской проступала чернота и вокруг раскрытых, остекленевших глаз. Нет, конечно, это не гангрена...

- Черная Смерть... - монотонно бормотал Анг.

Лакпа Чеди с жалостью и тревогой глядел на него. Я тогда не знал, понимает ли он весь смысл слов своего маленького родственника. Потом оказалось, что шерп знал обо всем, но не стал препятствовать нам - или из почтения к европейцам, спасшим его жену, или просто он считал, что, нарушив обет, Анг все равно уже обречен.

Ночью я проснулся и увидел, что Милфорд не спит. Он курил, выпростав руки из спального мешка.

- Вы что, Монти? - спросил я.

- Хотел бы я знать, что там за чертовщина, в этом храме! - шепотом отозвался он.

- Монти, там неладно! Откажитесь от своей затеи! - взмолился я.

- Нет, я уже не могу отказаться, Алек! - Милфорд вздохнул. - И хотел бы, да не могу. Это сильнее меня.

Пожелав мне спокойной ночи, он залез в опальный мешок и отвернулся.

Три дня мы пробыли в базовом лагере. Милфорд все боялся, что Анг теперь откажется идти к храму. Но я понимал, что Ангу уже все равно: он считает себя смертником, обреченным.

Вечером третьего дня Анг сказал, не глядя на нас:

- Мне лучше, завтра пойдем. День пути отсюда.

Милфорд весь вспыхнул от радости, но сдержался, боясь обидеть Анга. Он только крепко сжал ему руку, - но Анг молча заполз в свой спальный мешок и до утра не проронил больше ни слова.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});