Этот мир не выдержит меня (СИ) - Майнер Максим

Я осторожно вылез из-за дерева: темнота сглаживала картину устроенной мною бойни, но поломанные тела, валявшиеся на земле, она спрятать не могла.

— Лэйла, что там у вас? — от лагеря послышался взволнованный крик. — Что за грохот?

Ему, конечно, никто не ответил. У Лэйлы из груди торчало несколько больших, размером с руку, каменных осколков, а Бурый начисто лишился головы — с такими травмами болтают редко. Третий бандит, имени которого я не знал, всё ещё едва заметно дышал, но короткий удар кинжала прекратил и его страдания.

Да, можно сказать, что моё единственное заклинание успешно прошло боевые испытания. Хотя против людей в хороших доспехах оно вряд ли будет столь же эффективно — камень просто не пробьёт стальную защиту. Впрочем, надеюсь, в ближайшее время мне не придётся сражаться с такими противниками.

Возможно, я слегка перемудрил с этими каменными «минами» и стоило просто нацелить заклинание прямиком на людей, но кто знает, как оно могло сработать на живом и подвижном объекте? Нельзя вступать в бой с незнакомым оружием — это аксиома, которую я усвоил ещё в самом начале своей службы.

Я вытащил из руки Лэйлы кинжал и поднял арбалет — болты с плохенькими костяными наконечниками нашлись у Бурого. Мне повезло, что град каменных осколков не повредил ни само оружие, ни хрупкие боеприпасы к нему. Простые дубинки так и остались лежать на земле — мне они ни к чему.

Теперь можно было заняться оставшимися бандитами. Я беззвучно преодолел небольшое расстояние до лагеря и укрылся за деревом. Оба разбойника стояли возле костра, напряжённо вглядываясь в темноту — они явно не знали, что предпринять: то ли бежать на помощь ушедшим, то ли оставаться на месте, то ли валить отсюда куда-нибудь подальше. Последнее было, наверное, самым разумным, но я в любом случае не дал бы им этого сделать. Мне нужны пленные для допроса.

— Чего они молчат-то?? — «повар» наконец вытащил гвоздь из плеча и теперь крепко сжимал его в ладони. — Чего они молчат, а???

— Заткнись…

— Кто на нас напал, а? Это коттары???

— Заткнись! — снова процедил сквозь зубы главарь, державший в руках арбалет. — Коттары уже доедали бы твою печень, идиот. Я не знаю, кто на нас напал, но это наверняка обычные люди…

— Что делать будем??

— Тебе стоит заткнуть свою пасть и молчать!!

Главарь явно не знал, как поступить, но не мог сказать об этом своему последнему подчинённому. Тот и так находился на грани нервного срыва, и единственное, что его удерживало от позорного бегства — это авторитет командира.

— Если уж Лэйла не смогла с ними справиться, то нам-то на что надеяться, а??

— Откуда ты знаешь, что она не справилась, идиот? Это же Лэйла!

— Ты же сам слышал грохот! А теперь тишина…

Главарь промолчал, а я подумал, что девчонка действительно была очень сильна, раз уж мужики настолько высоко ценили её боевые качества. Правда, жизнь в который раз показала, как просчёты в тактике легко сводят на нет любую личную крутизну. Покойся с миром, Лэйла! Возможно в следующей жизни ты не станешь так бездумно переть на врага, который намеренно раскрыл своё местоположение.

Я ещё пару минут понаблюдал за бандитами, но так и не услышал ничего интересного. Похоже, они собирались тупо стоять столбами до самого утра — видимо, ребята надеялись, что нападение закончится с первыми лучами солнца, как ночной кошмар.

Как бы то ни было, тянуть до рассвета никто не станет.

Костёр, горевший за спинами бандитов, делал меня практически невидимым, сгущая и без того плотную лесную темноту. Я положил арбалет на землю и занял удобное положение для броска — кинжал Лэйлы со свистом рассёк воздух, выбив оружие из рук главаря. Теперь, в общем-то, опасаться нечего.

— Это ножик Лэйлы!! — завопил «повар».

За короткий миг его настигло озарение, что бояться нужно вовсе не своего начальника, а того, кто сумел завладеть этим «ножиком». Осознав такую простую истину, он, похоже, решил резко завязать с тяжёлым бандитским ремеслом, плюхнулся на четвереньки и посеменил к ближайшим деревьям. Правда, далеко бедолага не ушёл — выданный Хольдом нож впился в покачивающуюся ягодицу, разом закончив этот нелепый «забег». Повар взвыл, завалился набок и замер без движения, не прекращая, правда, оглашать окрестности воплями. Не ту профессию он себе выбрал, ох не ту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Главарь ожидал моего появления, выставив перед собой кулаки. Смело, но глупо.

— Выходи, тварь! — его голос слегка подрагивал. — Давай!

Не скажу, что я очень хорошо умел стрелять из арбалета, однако несколько метров — это не расстояние даже для такой неказистой поделки. Сухо стукнула тетива, и последний бандит завопил в унисон с «поваром». Не удивительно — трудно сохранить гордое молчание, когда наконечник болта пробивает бедро…

Перезарядив арбалет, я немного сместился влево и вышел из-за деревьев с другой стороны, откуда моего появления никто не ждал. Не то чтобы это действительно было необходимо, ведь боеспособных врагов больше не осталось, но лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорил когда-то командир моей роты.

— Ты кто, падла? — главарь шайки держался за простреленную ногу и отчего-то не спешил проявлять гостеприимство. — Чего мы тебе сделали???

Я быстро осмотрел лагерь. Пленники лежали на своих местах, с надеждой глядя на меня. Жаль, но им придётся помучиться ещё какое-то время — излишним гуманизмом я не страдал и пока не собирался развязывать руки незнакомым людям. Сперва следовало допросить бандитов, а кто знает, что взбредёт в голову освобождённым? Вдруг они захотят свести личные счёты или вообще нападут на меня — и такое бывало.

— Мешок на голову, — я держал главаря на прицеле. Сейчас он явно опаснее «повара», который полностью утратил волю к сопротивлению.

— Пошёл ты!

— Мешок на голову. Или прострелю другую ногу.

— Да кто ты такой, чтобы… — главарь не закончил. Его перебил стук тетивы.

— Мешок на голову, — снова приказал я, когда затихли очередные вопли.

— Тварь… Убью… Ненавижу… На куски порву…

Несмотря на угрозы, дырка во второй ноге значительно облегчила коммуникацию, сразу сведя на нет все споры. Бандит быстро натянул мешок на голову, а потом покорно завёл руки за спину — я связал их заранее подготовленным отрезом бечевы. Теперь очередь за ногами и можно переходить к повару.

— Как тебя зовут? — спокойно и даже дружелюбно спросил я, присев позади хнычущего мужичка. Наконечник болта упёрся ему в спину.

— Борри…

Он хотел развернуться ко мне, но не мог — мешала рана в заднице. Поэтому ему оставалось только мельком поглядывать из-за плеча.

Разумеется, я не случайно выбрал такую позицию и такой тон. Неудобное положение и невозможность как следует рассмотреть угрозу соединённые с болью от ран и страхом за свою жизнь вступали в голове Борри в жестокий диссонанс с моей непонятной доброжелательностью. Он готовился получить полосу стали под ребро, а у него почему-то спрашивают имя… Так в испуганной душонке Борри зародилась надежда, и теперь он ни за что не разрушит её глупой ложью или нежеланием говорить.

— Ну, как ты, Борри? Сильно болит?

— Очень…

— Сейчас мы с тобой немного поболтаем, и ты ответишь на все мои вопросы, хорошо?

— Хорошо! Конечно! — сразу же завопил мужичок.

— Правильное решение, только говори шёпотом, ладно? Мы же не хотим, чтобы все, — я кивком указал на главаря, — слышали нашу беседу?

— Не хотим… — прошептал он.

В общем, я действовал строго по инструкции: обезвредил и разделил пленных, начал допрос с наименее устойчивого и сделал так, чтобы второй не слышал то, о чём говорит первый. Всё это нужно было для сличения показаний.

Некоторые думают, что форсированный допрос — это непременно иголки под ногти, раздробленные молотком пальцы и другие малоприятные для допрашиваемого процедуры. Такое, безусловно, бывает, но далеко не всегда.

Задача любого допроса — это получение информации и её верификация, а вовсе не удовлетворение собственных садистских наклонностей. Не имеет значения, каким именно способом достигается цель: физическим ли воздействием, обманом, психологическими уловками или даже банальным подкупом. Главное — эффективность, но если есть время и возможность, то настоящий профессионал всегда обойдётся без лишней жестокости. Среди нас обычно нет маньяков, дуреющих от вида крови.