Дом ведьмы. Большая уборка (СИ) - Волховец Вера

Так, уже легче.

— У нас еще молоко осталось? — я уставилась на Триша, взглядом транслируя ему, что если нет — на сосиски я все-таки дворецкого пущу. Просто так, из любви к мясосодержащим продуктам не очень ясного происхождения.

Молоко нашлось.

Я озадачилась, куда его наливать — не имела ни малейшего понятия, как тут с бутылочками и сосками, а Триш хлопнул себя лапой по лбу.

— Я сейчас, миледи! — пискнул он и испарился, бросив меня одну на произвол душераздирающего зрелища — вопящий от голода дракон.

Предатель. Изменник. Расстреляю!

Только сначала накормлю дракона. Ну, и найду из чего стрелять, конечно. Только сначала все-таки дракон! Иначе паршивая из меня Мать Дракона, если какой-то крыс меня заботит больше.

Я выудила из горы посуды маленькую серебряную ложечку, натерла её щепотью золы, оставшейся в чашке, сполоснула из-под крана.

Делать это и следить, чтобы мое новорожденное чудо не шлепнулось со стола — а я очень нервничала по этому поводу, оказалось достаточно напряженненько.

Боже, это я ж только дракошку завела. А каково матерям с детьми, а? Тоже ведь — только отвернулся, а дите уже в пасть какую-нибудь фигню засунуло…

Вот и мое — присмотрело забытую на столешнице, блестящую на солнце стеклянную пуговицу, и решило, что если драконья мать, то есть я, не имею ни стыда, ни совести, то оно будет кормить себя само.

Выхватить пуговицу успела только чудом, на меня жутко обиделись и куснули меня за палец беззубыми десенками.

Да-да, боюсь-боюсь!

— Ну зачем же мы будем есть всякую бяку, радость моя, — ласково поинтересовалась я, капая из бутыли молока в ложку. А из ложки — уже в одну из распахнутых во всю ширь пастей.

Вкус капли молока драконышу понравился, и он восторженно завозился и начал бодать меня в руку головой, требуя добавки.

Марьяша, как мама— птица, которая торопливо роняет в голодные драконьи клювы капли молока с серебряной ложечки — потрясающая картина, сама бы с удовольствием полюбовалась со стороны.

А я же запаривалась и пыталась успеть во все три голодных рта принести еды, а с учетом того, что все три нетерпеливо толкались у ложки — это была та еще задачка.

— Миледи, я принес! — в кухню снова ворвался запыхавшийся Триш, и одной только своей взъерошенной, взмыленной на макушке шерстью он заслужил помилование.

А что он принес?

А принес он мне непонятную штуку, похожую на маленький изогнутый рог, только с маленькой дырочкой с узкой стороны.

Судя по всему, я уставилась на эту фиговину ужасно непонимающе, потому что крыс закатил глаза, снова забрал вещицу себе, заткнул дырочку с узкого края тонким пальчиком, и плеснул молока из бутылки с другой стороны, а потом сунул сие безобразие в пасть моему дракону.

Рожок для кормления!

Ну точно, я такие же в музее видела, и на картинках в какой-то книжке!

Дракоша сразу понял, как с этим обращаться, и присосался к рожку намертво, отвалившись только, когда рожок опустел.

Да, так, пожалуй, побыстрее будет, чем по капельке из чайной ложки.

Желудки у трех голов моего дракона явно были разные, поэтому докармливать их пришлось отдельно, и уже мне. Для удобства — я подхватила дракошу на сгиб руки, и его сходство с маленьким ребенком, ну или хотя бы большим беспомощным котенком только усугубилось.

— Откуда ты это взял? — тихонько шепнула я, глядя как одна из насытившихся головенок моего дракона осоловело хлопает глазками.

Триш смущенно опустил морду.

— Это… Матушка дарила нам с женой на свадьбу. Говорила — пригодится, когда появятся внуки…

Он будто перебивает самого себя на полуслове, не договаривает до конца, уводит в сторону взгляд.

— А где же тогда твоя жена?

Наверное, если бы я отличалась каким-то тактом, я б не стала спрашивать. Но любопытство глодало меня сильнее совести.

— Кар’риша служила здесь поварихой, когда работал гостевой дом ди Бухе, — тихонько откликнулся Триш, — когда леди Улия закрыла дом от гостей — Кар’риша просто ушла. Звала и меня, но я не мог отступить от семейной присяги…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А матушка? — я все-таки нахожу в себе деликатность увести разговор от неприятной для Триша темы. — Она не будет против, что ты пожертвовал её подарок для дракона?

— Матушка сейчас живет в доме престарелых грызунов, — уже пободрее откликается крысюк, — нет, она не будет против. Любая вещь должна служить на пользу, так она говорила.

— А куда ты бегал? — озадачилась я, чувствуя, как тяжелеет на моей руке дракоша, который делал последние глотательные движения больше из жадности, чтобы не оставить мне ни глотка молока.

— В домик садовника, леди Марьяна, — Триш чуть шевельнул усами, будто удивляясь этому вопросу, — видите ли, пока в доме беспорядок… Я там живу. Там, конечно, не очень удобно, садовник и его жена были людьми, но я устроился.

Интересно.

Перед домом я не видела никакого домика садовника, но… Но есть же еще и территория за домом!

— А кровать там вообще найдется?

Как ни крути, но спать на полу мне не очень хочется, а если садовник и его жена были людьми, значит — они где-то спали. На чем-то!

— Там много чего найдется, — многообещающе кивает мне крыс, — я, может, еще даже баню успею для вас натопить, миледи.

На сгибе моей руки горячим тяжелым комочком устроился и недовольно ворочается маленький дракон. Кстати, девочка, мальчик? Я так и не выяснила!

Я мельком оглядываю кухню, оценивая масштаб проведенной работы.

Разобраны стол, духовка, раковина и подоконник, раковину мы аж успели отмыть. Освобожден угол у стола, и теперь по кухне можно нормально пройти даже не боком по протоптанной дорожке. Треть работы по кухне я сделала. Хорошо! Сегодня можно и закончить, тем более, что если по— честному, поясница у меня уже отваливается. Еще пара дней, и сюда даже можно будет заходить с удовольствием.

Еще бы окна помыть…

И посуду...

— Ну что ж, баня и кровать — это просто волшебно, Триш, — кивнула я наконец, — веди меня сейчас, пока я не передумала закончить на сегодня.

Судя по облегченной морде крысюка — он тоже устал и рад наконец-то нарисовавшейся "вольной". Ну…

Нет, мне не стыдно. Дворецкий он мне или кто? Буду эксплуатировать его, раз больше некого!

11. Глава о снах и драконьих методах побудки

Мне снилась мусорная груда. Огромная, черная и живая — я явственно видела, как она дышала и угрожающе похрипывала — как профессиональный маньяк. Выглядела она грозно, и я завертела головой в поисках оружия.

Оружия не нашла, зато нашла домик, притаившийся за моей спиной и выглядевший как кукольный. Домик глядел на кучу всеми окнами и явственно трепетал от страха. Я присела и погладила его по красной черепичной крыше.

— Все будет хорошо, мой маленький. Я с тобой.

Голос я подала зря.

Тишина, которую до того разноображивало только хриплое дыхание Кучи, именно Кучи, с большой буквы, иначе ей просто не шло, не желала, чтобы её тревожил еще и мой голос.

Куча за моей спиной шевельнулась. Я не разворачиваясь глянула туда через плечо. В трех десятках черных провалов и ямок из-за неровно наваленного мусора загорелись красные глаза и уставились они на меня.

— Спи, моя радость, усни? — предположила я подрагивающим голосом. Пою я редко, неохотно, но колыбельная — дело святое. Правда, колыбельная в моем исполнении обычно приводит детей в истерику, но тут же у нас не деть!

Куча не вдохновилась моим предложением и со зловещим хрустом, будто разминая кости, начала вздыматься еще выше, нависая надо мной и над домиком, угрожая завалить нас обоих.

Ну ладно меня! Но дом! Он был такой крошечный, от страха съежился еще сильнее и так отчаянно боялся, что в моих висках громко закудахтала мама-птица, требующая поскорее спасти птенца одним из двух доступных методов — накрутить обидчику хвоста или дать деру.

Оружия по-прежнему не было видно. С голыми руками бросаться на Кучу было необдуманно. Поэтому я выбрала второй вариант.