Фирменный поезд Фомич - Виктор Колупаев

- Хочу драться с Мишкой.

- Мама купит у дяди.

Отец уже, наверное, давно не слышал, что говорил ему сын.

В следующем купе жевали миндаль и играли в преферанс. Причем, судя по возгласам, у каждого игрока после очередной сдачи был прекрасный неловленый мизер. Бог ты мой! И тут древняя игра стремительно катилась к своей смерти.

Вентиляция в вагоне по-прежнему не работала. И открытые с северной стороны полоски окон не приносили пассажирам никакой прохлады и облегчения.

Тося и Семен в нашем купе явно скучали. И мой приход даже несколько их обрадовал. Семен было взглянул на шахматную доску, но я сказал, что шахматы как азартная игра умерли. Валерий Михайлович лежал на своей верхней полке все с тем же мокрым полотенцем на лбу. Его печальные глаза были открыты.

- Пригласите ко мне в кабинет Федора, - попросил он.

- Не надо сейчас Федора, - сказал я. - Федор спит. Баиньки. Ему это для восстановления равновесия в печени нужно. Понимаете?

- Значит, не пригласите Федора? - задумчиво спросил Крестобойников.

- Сейчас нет. Лежите. Вам нужен покой. Попозже. К вечеру.

- Конечно, конечно, какой из меня старший редактор, - обиженно сказал Валерий Михайлович.

- Из вас прекрасный старший редактор, но все же в первую очередь покой и покой.

Валерий Михайлович вздохнул и закрыл глаза. А в это время в купе бочком проскользнул Федор, ловко сменил уже почти высохшее полотенце на лбу Валерия Михайловича на свежемокрое и даже влюбленно провел ладонью по разметавшимся волосам Крестобойникова. Потом Федор ушел, сильно раскачиваясь.

Иван и Степан Матвеевич смотрели друг другу в глаза, сидя на нижней боковой, и, кажется, уже телепатировали, потому что в глазах каждого было тревожное понимание, а вслух они не произносили ни слова. Они что-то стелепатировали и мне, но антенны моего мозга не были, по-видимому, настроены на их излучения. Тут у них ничего не вышло.

И они это сразу поняли, потому что уже знаками пригласили меня присесть на полку Зинаиды Павловны. Я сел. Ясно, что они пригласили меня не просто так. У них уже была какая-то гипотеза, наверняка объясняющая все без какой-то там малости, и эта малость теперь не дает им покоя, потому что они знают о кризисе в физике в конце девятнадцатого века, когда из таких вот малостей вдруг начала рождаться теория относительности и квантовая механика. Они оба были учеными и все, конечно, отлично понимали. Им нужны были идеи, критика, споры, диалектические противоречия, потому что только из них и рождается истина, как я помнил еще из институтского курса философии.

- Вот что, Артем, - сказал Иван. Он был сейчас настолько встревожен, что даже не смотрел на Тосю, забыв про нее. - Вот что, Артем. Теперь уже совершенно ясно, что с нашим поездом что-то неладно. Выбился он куда-то. В другую реальность или просто из детерминированного мира, но только куда-то выбился. И в Марград нам не приехать, если мы сами не предпримем чего-нибудь.

- Неужели так страшно? - искренне не поверил я. Ну, есть странности. Так ведь почти вся жизнь скорее именно из странностей и состоит. Что-то уж очень они разволновались.

- Страшно - не то слово, - сказал Степан Матвеевич. - Неестественно, ненормально, невозможно.

- Что-нибудь должно произойти необычное? - поинтересовалась Тося и передвинулась по своей полке поближе к проходу. Уж очень давно не было ничего интересного, ни пришельцев, ни других странных встреч. И жизнь для Тоси начала терять свою прелесть. А скоро Усть-Манск. Тогда вообще прощай всякие чудеса, потому что в Усть-Манске уж их наверняка не будет.

Семен тоже пододвинулся и сказал:

- У меня книга есть. В букинистическом купил. "Таинственные явления" называется. Показать?

- Пока не надо, Семен, - остановил его Степан Матвеевич. - У нас тут у самих достаточно таинственных явлений.

- Например? - чуть раздраженно спросил я.

- Вы же сами отлично знаете, что кое-что происшедшее в поезде на самом деле не могло произойти. Рождение вашего сына - это что, в порядке вещей?

- У меня родился сын, - сказал я твердо, - а его появление никого не должно особенно интересовать. И что вы тут находите таинственного?

- В самом деле, - поддержала меня Тося.

- Подкинули! - выкрикнул шарикообразный пассажир с мальчиком на руках, катясь по коридору. - Подкинули, а вы тут теории разводите!

Я оставил замечание без внимания.

- Вы что, действительно ничего не понимаете? - удивился Граммовесов.

- Прошу вас, Степан Матвеевич, - попросил я вежливо, но настойчиво, оставьте моего сына в покое.

- Ну хорошо, - внезапно согласился Степан Матвеевич. - Подождем, пока вы сами обратитесь к этой мысли. А вот визит пришельца... - Он не договорил.

- Нет, уж позвольте! - сразу же и довольно взволнованно прервал его Семен. - Пришельца, товарища Обыкновеннова, прошу не трогать!

- Да почему же?

- К пришельцам надо относиться с уважением. У меня вот и книга есть. В букинистическом купил...

- Значит, по-вашему, в визите пришельца нет ничего странного?

- Уважаемого товарища пришельца! - сделал нажим Семен. - Ничего странного здесь не вижу. Что ж, пришельцам уж и в поездах нельзя ездить?!

- Кто их знает... - сдал свои позиции Степан Матвеевич.

- Ага! - обрадовался Семен. - Сами говорите! Я вас очень прошу оставить уважаемого товарища пришельца в абсолютном покое.

- Как вы думаете? - спросил меня Степан Матвеевич.

- Вообще-то появление этого товарища кажется мне немного странным. Что-то тут не увязывается.

- А молоко вы его пили! - вспылил Семен. - Молоко пили! Пили! А сам факт существования уважаемого товарища пришельца теперь ставите под сомнение. Это нечестно, непорядочно даже. Я просто вас не понимаю.

- Пили молоко, - согласился я. - И еще много разного можно выпить из этой занятной бутылки. Как, кстати, ты, Семен, объясняешь ее уникальную способность превращать воду в различные напитки?

- А никак! Икру делают из нефти? Делают! Почему нельзя коньяк из воды?

- Там все научно обосновано.

- Ты это точно знаешь?

- Точно.

- А я не знаю.

- Так что из этого?

- А то, что я не знаю, как это можно делать икру из нефти, а ее тем не менее делают.

- Ну и что?

- А вот теперь мы все не знаем, как из воды делают молоко. Но из этого нельзя вывести, что его и не могут делать из воды. Может, пассажир из восьмого вагона знает это. Или только конструктор бутылки. И этого достаточно, чтобы факт существовал.

- Значит, - сказал Иван, - пришелец ни при чем в факте существования этой бутылки?

- А вот и нет. Ее могли создать еще на планете Ыбрыгым.

- И с такой этикеткой?

- Этикетку можно заменить.

- Я из вашего разговора понял только одно, - сказал усталый Степан Матвеевич, - что для некоторых факт существования пришельца не является невозможным или просто таинственным, необъяснимым.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});