Дочь врага (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна

Теоретически — да.

Захри мрачно рассмеялся. Хотелось спросить себя:

«Сам-то понимаешь, что за ерунду несешь?»

Отравители трусливы. Они выбирают яд в качестве оружия, потому что подсознательно панически боятся боли и вида крови. Сколько надо иметь силы воли и решимости, чтобы ради какой-то цели отравить себя?

Он снова поморщился, понимая, что мысли уводят его в сторону. Надо быть полной идиоткой, чтобы сделать с собой такое. А он еще больший идиот. Раньше надо было думать головой! Но в тот момент он не думал ни о чем, он просто безумно испугался за нее.

Все. Сделанного не воротишь.

Захри провел ладонью по лицу, стирая эмоции, и оттолкнулся от стены. И так уж вышло, что в этот момент дверь ванной отрылась. На пороге появилась девушка, вышла, неловко поведя плечом. Он издали почувствовал аромат свежести, исходивший от нее, даже увидел, как расплывается по щекам легкий румянец смущения.

— Я… Извините, что из-за меня пришлось задержаться. Я готова, — пробормотала она, вскидывая на него светлые глаза, похожие на влажные хризолиты.

Захри кивнул, невольно замечая, как ее небольшая грудь колыхнусь от вздоха. Это было слишком. Он заставил себя отвернуться и медленно направился к двери.

Плевать, он выдержит что угодно.

Она догнала его, поравнялась и пошла рядом. А мыслей в голове целый рой.

У Рази был шок.

Когда поняла, что место вчерашнего укола воспалилось, сразу подумала, что все один к одному получается. Сначала сплетни и неуважение. Потом эта тряпка в ее постели, а теперь ее просто хотят отравить. Ведь в голову не придет ничего хорошего, если ты знаешь мир только с плохой стороны.

Сказать, что она испугалась… Да, умирать не хотелось. Было очень страшно, ведь она совсем одна здесь. И даже ту записку, что послала ей мать, отобрал Захри.

«Мы поможем…»

Она обречена. Никто ей не поможет. Остается только держать лицо и терпеть до последнего.

Если честно, она думала, Захри будет только рад от нее избавиться. А он…

Искоса взглянула на мужчину и тут же отвела взгляд. Суровый гордый профиль, взгляд устремлен в пространство. Смотреть на него опасно.

— Сегодня мне нужно будет работать с прислугой, — сухо обронил он.

Рази невольно вздрогнула, чувствуя себя так, словно ее застали за подглядыванием, и стала ждать, что он скажет дальше. Однако Захри продолжал молча идти вперед. И только когда она уже думала, что он больше ничего не скажет, произнес:

— Тебе придется присутствовать. Постарайся не реагировать, что бы ни произошло.

— Да, я поняла, — кивнула Рази, отводя взгляд.

Зачем надо было предупреждать ее, ведь раньше никогда этого не делал.

Почему-то стало тревожно.

ГЛАВА 18

Не зря. Ей пришлось присутствовать при допросе. Да, для нее в помещении установили ширму, из-за которой ей не было видно происходящее. Но слышать это… Рази никак не ожидала от прислуги такой изощренной враждебности в свой адрес. Они наговаривали на нее. Просто НАГОВАРИВАЛИ. Обвиняли в немыслимых вещах.

Ей хотелось спросить — за что? Ведь она ничего не сделала никому из этих женщин.

Сгореть готова была на месте от горечи и досады. Говори, что хочешь, послушают в итоге не ее, а «своих». Они же ни в чем не замешаны, отравить никого не пытались. Это на ней пожизненное клеймо, хотя сама Рази была виновна разве что в том, что отец и брат использовали ее в грязной игре и проиграли.

Захри по-прежнему задавал какие-то вопросы, женщины из прислуги отвечали, судя по голосам, их собралась там довольно много. Время от времени заводили новых, но никого не выпускали. По приказу господина каждую опрошенную отводили в сторону. Некоторых Рази узнала по голосам.

Первое время было очень тяжело, она с трудом сдерживалась, чтобы не вмешаться. Потом уже просто задыхалась от горечи и протеста. Со временем пришло безразличие. Когда-то же это закончится. А что будет после?

«Мы поможем тебе»

Мрачная усмешка скользнула по губам. Была у нее мимолетная надежда, и та истаяла. Но ведь можно не участвовать в этом, правда? Можно уйти туда, где никто не достанет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рази писала стихи. Их никто не видел, просто для себя. Образование ей дали, потому что дочери главы рода полагалось иметь его по статусу. Магия… да у нее имелся дар, но его тоже не развивали. Зачем?

Смешно сказать, но при соответствующей подготовке из нее мог бы выйти боевой маг, у нее сила дара была даже больше, чем у Азата. Так говорил наставник брата, который немножко занимался и с ней. Но АзатХан был наследником, а она, кому она нужна?

Стихи старые пришли на память.

что не любима.

спасаться от ветров,

стат ь неповторимой…

Мне горько от того,

И нет мне островка

И не для кого

(автор стихов Надежда Яркая)

Она отвлеклась, наверное, потому не сразу отреагировала.

Говорил Захри. Низкий голос звучал так, что пробирало ужасом до костей:

— А теперь. Я хочу. Зсснать. Правду.

И следом волна силы.

Потоки энергии обтекали ее, укрытую за ширмой, но даже так ей казалось, что ее размазывает по стенке. Расплющивает в пыль.

— Кто платил за то, чтобы вы пытались пролезть в мою постель? — спросил он снова. — Распускали слухи обо мне? Подсовывали всякую дрянь в мою ссспальню?

Испуганный визг был ему ответом.

— Не слышшшу!

Снова волна силы. И еще.

Посыпались признания. Через слезы и сопли, через истошный визг. Отвратительно, ей хотелось заткнуть уши и не слышать. НЕ ЗНАТЬ, что руку к этому приложили вовсе не какие-то мифические враги, а тетя Наргис и тетя Алия.

И даже ее собственная мать…

К тому моменту, когда это закончилось, и комнату освободили, Рази была без сил. И добровольно ни за что не вышла бы из-за своей загородки, которая теперь казалась убежищем. Однако в помещении стало тихо. Некоторое время ничего не происходило, потом послышались медленные шаги.

Все ближе. Она невольно сжалась и подалась к стене.

Одно движение — и не стало убежища. Захри убрал ширму и замер, глядя на нее. А ей трудно было поднять на него взгляд.

— Рази, — негромко проговорил он. — Я же просил не реагировать, что бы ни произошло. Мужчина смотрел мрачно, брови сведены. Она кивнула.

— Да. Я… Знаю. Сейчас.

И невольно сглотнула, потому что все это начало ее душить. Все силы ушли на то, чтобы не заплакать. Он отвел взгляд и прищурился. Начал говорить:

— Какая-то часть из того, что они здесь говорили, правда, что-то, возможно, нет. Способность поддаваться воздействию у всех разная. Они могли выдумывать на ходу. Главное, верить в то, что говоришь, тогда ложь может сойти за правду. Все это еще предстоит проверить и перепроверить.

Хотелось спросить, ей-то зачем было все это слышать?! Но горло так свело, что слово вымолвить не выходило. Начнет — расплачется. А ей не хотелось показывать, насколько ее ранило.

Некоторое время он смотрел на нее, потом сказал:

— Это было необходимо.

Необходимо.

Эхом отдалось в ушах. А Захри отошел и застыл в центре, спиной к ней.

— Теперь у тебя есть некоторое представление о том, с чем пришлось столкнуться, не так ли?

— Да, — заставила себя выдавить Рази.

— Поэтому я прошу, — он повел плечами и шумно выдохнул. — Отнесись с серьезностью к тому, что я говорю. Если я приказываю, это должно выполняться незамедлительно.

Достаточно было ему только сказать это, и каким-то неведомым образом ее отпустило то ужасное подавленное состояние, и даже появились силы. Удивительно, но сейчас она вдруг почувствовала желание воспротивиться и возразить.

А все дело в менторской интонации, от которой шерсть вставала дыбом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да. Я поняла.

Но он, похоже, не закончил.

— И когда я говорю, Рази, не опускайся до того, что болтает прислуга, изволь мне верить.

— Я вас поняла, — ответила она, с трудом сдерживая желание высказать все, что по этому поводу думает.