Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

– Значит, так и будешь до конца года к Трубачёву шататься? А в землянку скоро вода затекать начнёт, что я там один сделаю?

– Говорю, некогда мне сейчас.

– Тебе всё некогда… У меня, может, отец скоро женится, а тебе и на это наплевать, – обиженно сказал Петя.

– Не женится.

– Почему это?

– А почему женится?

– Почём я знаю. Только он сам сказал: «Скоро к нам моя жена переедет, люби её», – неожиданно сообщил Русаков.

– Так уже, значит?

– Наверно, уже, – вздохнул Петя. – Теперь мне вдвое доставаться будет – от двух родителей сразу.

– А какая она? – забеспокоился Мазин. – Посмотреть надо. Хорошую женщину сразу узнать можно.

– Узнаешь её! Начнёт отцу на меня наговаривать. Ведь она мачеха. Читал сказку про Золушку? Ведь её даже на экскурсию во дворец не брали. Хорошо, ей фея помогла, а мне кто помогать будет?

– Обойдёшься без дворца, лишь бы не дралась она, – задумчиво сказал Мазин.

Петька растерянно заморгал ресницами и покрутил головой:

– Если вдвоём будут меня драть, так… ого!

– Вдвоём, вчетвером! Не морочь мне голову… При Советской власти таких мачехов нет!

– «Мачехов»? – засмеялся Русаков. – Неправильно говоришь.

– А ты не учи! – рассердился Мазин. – Сам небось ни одной речки на карте не можешь найти.

– Ладно, пускай я пропаду и чужая овчарка пропадёт, раз ты с географией связался, – сказал Русаков и, бросив товарища, пошёл вперёд.

В этот день последним уроком была география. На большой перемене Трубачёв подошёл к Мазину и сказал:

– Если вызовут тебя, не трусь. А чего не знаешь, говори прямо: не знаю.

Мазин кивнул головой. Он был расстроен ссорой с Русаковым. Печальное, вытянутое лицо товарища вызывало в нём раздражение и сочувствие.

«Мачеха у него там ещё какая-то…» – озабоченно думал он.

Сергей Николаевич пришёл весёлый, потёр руки и сказал:

– Весной пахнет! Сердится старушка-зима. Проходит её время. Конец марта!

В классе было чисто, уютно и тепло.

Дежурные Одинцов и Степанова старались вовсю. Они пришли в школу раньше всех, облазили все углы, вытерли пыль. Валя Степанова принесла из дому чистую, выглаженную тряпочку для доски.

А когда Одинцов ловко и красиво развернул перед учителем карту, Сергей Николаевич пошутил:

– Совсем как в сказке цветистый ковёр раскинул!

Одинцов сел. Учитель посмотрел в записную книжку и вдруг сказал:

– Мазин и Трубачёв!

Трубачёв вспыхнул и встал. Мазин сидел впереди. Он неловко вылез из-за парты, одёрнул курточку и, обернувшись к Трубачёву, сказал:

– Пошли!

Ребята фыркнули. Сергей Николаевич улыбнулся.

– Со своим профессором, – пошутил он.

Оба мальчика стали у доски.

Сергей Николаевич перелистал учебник географии.

Класс затих. Только Русаков беспокойно вертелся на парте, быстро-быстро обкусывая на левой руке ногти и не сводя испуганных глаз с товарища.

– Ну, Мазин, как теперь твои дела? – спросил Сергей Николаевич.

Мазин медленно повернулся к Трубачёву:

– Как мои дела?

Ребята снова засмеялись. Сергей Николаевич покачал головой:

– Я не Трубачёва спрашиваю. Ты мне сам отвечай, как ты чувствуешь: прибавилось у тебя знаний или нет?

Мазин пристально посмотрел на карту:

– Прибавилось.

– Выберешься ты теперь из Белого моря без посторонней помощи?

– Выберусь.

– Хорошо. А если мы тебя, скажем, из Ленинграда в Белое море пошлём?

– Поеду, – сказал Мазин и взял указку. – По Беломорско-Балтийскому каналу поеду, вот так… – Он проехал по каналу и остановился в Архангельске. – Есть. Пять суток потратил.

– Немного, – сказал Сергей Николаевич. – А если б не было Беломорско-Балтийского канала, как бы ты поехал?

Мазин показал длинный путь вокруг северных берегов Европы и тотчас уточнил время:

– Семнадцать суток потратил.

– Хорошо, Мазин! Я вижу, что ты действительно окреп. Теперь расскажи нам всё, что ты знаешь о Беломорско-Балтийском канале. А если ты ошибёшься, то Трубачёв тебя поправит.

Мазин ровным и бесстрастным голосом начал рассказывать:

– Беломорско-Балтийский канал тянется на триста километров.

– На двести, – поправил его Трубачёв.

Он стоял выпрямившись, под рыжим завитком лоб его стал влажным, глаза блестели.

– На двести километров, – спокойно поправился Мазин и взял указку. – Канал соединяет Онежское озеро с Белым морем…

Мазин обращался с картой вежливо и осторожно.

Ребята, облокотившись на парты, внимательно следили за указкой, двигающейся вдоль канала. Петя Русаков вертелся, нервно потирал руки и обводил всех торжествующим взглядом. «Ну, как Мазин? Вот вам и Мазин!» – говорили его взволнованные глаза.

– Хорошо, Мазин! Пожалуй, тебе и Трубачёв не нужен, а? – сказал Сергей Николаевич.

– Нет, пусть стоит. Я к нему привык, – заявил Мазин.

– Отвыкай. Трубачёв всю жизнь не будет стоять с тобой рядом… Трубачёв, садись!

– Пусть стоит! – тревожно выкрикнул Русаков.

Все головы повернулись к нему. Он смутился и юркнул под парту.

Отпуская Мазина, Сергей Николаевич похлопал его по плечу и сказал:

– Совсем хорошо, Мазин! Я очень рад за тебя. Я вижу, ты поймал быка за рога. Смотри не упускай его больше! А Трубачёву скажи спасибо… Трубачёв!

Васёк вскочил. Учитель посмотрел на его взволнованное лицо:

– Молодец!

Когда Сергей Николаевич вышел, в классе поднялся шум.

Русаков бросился к Мазину и, забыв утреннюю размолвку, обнял его:

– Здорово, Колька!

Ребята тоже радовались:

– Вот так жирняк!

– Повезло тебе!

– Держись крепче за Трубачёва!

– Привяжи к себе верёвочкой! – добродушно острили они.

Толстые щёки Мазина лоснились и набегали на нижние веки, щёлочки карих глаз лениво и ласково глядели на ребят.

– А насчёт мачехи твоей я подумаю, – улучив минуту, ни с того ни с сего шепнул он Русакову.

Саша и Одинцов поздравляли Трубачёва.

– Здорово подогнал его! А я боялся – у меня прямо в ушах зазвенело, когда Сергей Николаевич вас обоих вызвал, – сказал Саша.

– А Русаков-то? Вот кто вертелся, как карась на сковороде!

– Верный товарищ! Преданный, как собака! – восхищённо сказал Саша. – Такой – на всю жизнь!

– А мы трое? Не на всю жизнь? – ревниво спросил Одинцов.

Васёк вспомнил морозный вечер и огромную жёлтую луну над снежным прудом.

– Я за нас троих головой ручаюсь!

– Я тоже, – тихо сказал Одинцов.

– А обо мне и говорить нечего! – радостно улыбнулся Саша.

Все трое вошли в класс растроганные и счастливые. После уроков Васёк бежал домой, размахивая сумкой и толкая прохожих.

«Молодец! Молодец! Молодец!» – повторял он про себя.

Во дворе для охлаждения он бросился в сугроб и, вывалявшись в снегу, предстал перед тёткой.

– Тётя Дуня, я молодец!

– Вижу, – сказала тётка и, повернув его обратно, сунула ему щётку: – Обчистись в сенях, молодец!

Глава 18

Важный вопрос

Зима наконец устала. Она притихла, порыхлела, а на небо вышел новый хозяин – весеннее солнце. Ребята, расстегнув пальто, шли из школы. В толпе слышались весёлый насмешливый голос Одинцова, ленивые замечания Мазина, смех ребят. Звонко перекликались девочки. На каждом углу толпа редела; уходившие домой долго пятились задом, сожалея о том, что приходится расставаться.

Лиде Зориной тоже не хотелось расставаться с товарищами. Она прыгала у своей калитки и всё уговаривалась да уговаривалась с подружками о каких-то пустяках на завтра.

Наконец все голоса смолкли. Лида быстро побежала по дорожке. Она была взволнована больше всех. Митя выздоровел, и сегодня на сборе поставили на обсуждение её заметку об отношениях девочек с мальчиками. Об этом необходимо рассказать маме, а если не маме, которая ещё не скоро придёт с работы, то хотя бы кому-нибудь.

Но дома обычно в это время бывали только соседи: старичок бухгалтер Николай Семёнович и молоденькая Соня, ужасная копуша, которую Лида долго будила каждое утро.

Наверно, им тоже очень интересно послушать, как прошёл сбор.

У крыльца стоял какой-то высокий молодой человек в лыжном костюме, с широким смешным носом и тёмным пушком на верхней губе. Он нетерпеливо поглядывал вокруг и время от времени, постукивая двумя пальцами в Сонино окошко, басил:

– Сонечка, поторопитесь!

– Сейчас! Сейчас! – кричала в форточку Соня. Лида замедлила шаг и на всякий случай вежливо кивнула головой:

– Здравствуйте!

– Привет! Привет! Вы из школы? Какая смена? – деловито осведомился юноша.

– Я в первой смене, но сегодня после обеда у нас был сбор.

– Ого! Это, значит, часиков пять уже! Сонечка, поторопитесь!

– Может, и не пять, но у нас сегодня разбирали очень важный вопрос, – задерживаясь на крыльце, сказала Лида.

– Важный вопрос? Ого! Какой же это вопрос? – поглядывая на Сонино окошко, спросил юноша.

– Это, знаете, о дружбе девочек с мальчиками. У нас в классе… – охотно начала Лида.