Как Иисус стал богом - Барт Эрман

Древнегреческие философы, известные как стоики, вели долгие дискуссии по поводу божественного Логоса. Logos означает «слово» – как единицу речи, – но это понятие могло нести и более глубокие и тонкие коннотации и нюансы. Именно от него, по-видимому, произошло слово логика, и, кроме того, Logos может означать разумное основание или резон — как в выражениях «тут есть свой резон» или «эта точка зрения вполне резонна». Стоики верили, что Логос – разумное основание – был божественным элементом, пронизывающим все бытие. И действительно, во всех вещах есть своя логика, и если ты хочешь постичь этот мир – или, что еще важнее, узнать, как лучше прожить свою жизнь в этом мире, – тогда ты должен постараться понять логику, лежащую в его основе. Оказывается, это возможно, потому что Логос не только неотъемлемая часть природы, но и присутствует в нас как в разумных человеческих существах. Мы сами наделены частицей Логоса, и когда мы используем свой разум для постижения мира, мы можем его понять. Если мы понимаем мир, то можем узнать, как в нем жить. А если мы будем следовать полученному знанию, то сможем сделать наши жизни поистине гармоничными, мирными и богатыми. Но если мы не в состоянии постичь, что такое мир и как он работает, и если мы не живем в гармонии с ним, то участь наша будет плачевной, не лучше, чем у безгласных животных.

Мыслители, считавшие себя прямыми наследниками великого философа V века до н. э. Платона, развили идею Логоса в другом направлении. В платонической мысли имеет место четкое разделение между духовной реальностью и материальным миром. Но как может нечто, относящееся к сфере чистого духа, иметь контакт с тем, что сугубо материальное? Чтобы это произошло, нужно некое связующее звено, своего рода посредник, соединяющий дух и материю. Для философов-платоников Логос и есть этот посредник. Именно божественный Логос позволяет божественному взаимодействовать с небожественным, духу – с материей.

Логос присутствует и в наших физических телах, так что мы тоже можем чувствовать связь с божественным, несмотря на нашу укорененность в материальном мире. В некотором смысле дорога к счастью и полноте бытия лежит в отказе от материальных привязанностей и стремлении достичь духовных высот. Среди всего прочего это означает, что мы не должны быть слишком привязаны к телам, в которых обитаем. Мы привязываемся к ним, предаваясь плотским удовольствиям и считая эти удовольствия наивысшим благом. Однако это не так. Любое удовольствие просто заставляет нас желать большего и тем самым удерживает в материальном мире. Нам нужно выйти за пределы материального, если мы хотим обрести подлинный смысл и полноту жизни. А это означает получить доступ к Логосу Вселенной посредством той его частицы, которая находится внутри нас.

Для иудейских мыслителей, хорошо знакомых со своими писаниями, было в некоторых отношениях довольно просто связать их с соответствующими идеями платоников и стоиков. В Еврейской Библии Бог творит все через слово: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт 1:3). Процесс творения осуществляется благодаря Богу, изрекающему свое слово или Логос. Логос исходит от Бога, и поскольку он принадлежит Богу, то в определенном смысле – тоже Бог. Но едва слово изречено, оно существует независимо от Бога, как самостоятельная сущность. Последняя иногда мыслилась как личность, отдельная от Бога. Логос, таким образом, стал рассматриваться в определенных иудейских кругах как ипостась. Уже в Еврейской Библии «слово Господне» иногда идентифицировалось с самим Богом (см., например, 1 Цар 3:1, 6). В руках Филона Александрийского, глубоко проникшегося в особенности платонической традиции, Логос стал ключевым фактором в понимании как Бога, так и мира.

Филон считал Логос величайшим из всех существ, образом Бога, согласно которому и которым была создана вселенная. Логос Бога в особенности служил парадигмой для сотворения людей. Легко увидеть, что здесь Логос берет на себя функции, ранее приписанные Премудрости, которая рассматривалась как создательница и устроительница всех вещей. В определенном смысле слова Логос «рожден» от Премудрости. Если мудрость – это то, чем люди обладают внутри себя, то Логос – это внешнее проявление мудрости, когда личность изрекает слово. Таким образом, согласно этому пониманию, Премудрость дает рождение Логосу – верование, которое разделял и сам Филон. Более того, чем разум является для тела, тем Логос является для мира.

Поскольку Логос – это Логос Божий, он сам по себе божествен и может называться божественными именами. Так, Филон называет Логос «образом Бога», «Именем Бога» и «первородным Сыном» (см., например, О сельском хозяйстве, 51).16 В одном месте он указывает, что Бог «дарует титул «Бога» своему верховному Логосу» (О сновидениях 1.230). А так как Логос – это Бог, и Бог – это Бог, Филон иногда говорит о «двух богах», а в одном месте именует Логос «вторым Богом» (Вопросы на книгу Бытие, 2.62). Однако для Филона есть разница между «Богом» и «одним из богов» (в греческом языке между о theos — то есть Богом, с определенным артиклем, и theos — то есть просто «богом», без артикля). Логос является последним.

Как божественное существо, отдельное от Бога, Логос, очевидно, напоминает Ангела Господня, уже обсуждавшегося в начале данной главы. Филон иногда прямо отождествляет Логос с Ангелом Господним (см., например, О перемене имен, 87, О сновидениях, 1.239). Когда Бог становится видимым людям, в действительности это есть проявление его Логоса. Здесь мы наблюдаем явное воздействие на Филона платонической мысли в сочетании с его собственным знанием

Писания. Бог не вступает в прямой контакт с материальным миром, но делает это через посредство своего Логоса. Бог не говорит с нами прямо, но обращается к нам через свой Логос.

Суммируя сказанное выше, для Филона Логос – бесплотное существо, независимое от Бога, но отражающее его способность к мышлению; от случая к случаю этот Логос в действительности становится божественной личностью, являющейся в человеческом облике, чтобы люди могли осознать его присутствие и взаимодействовать с ним. Это еще одно божественное существо, с одной стороны, отдельное от Бога, а с другой – являющееся самим Богом.

Люди, ставшие богами

Для тех, кто желает узнать, каким образом Иисус мог стать Богом в рамках иудаизма – религии, настаивавшей на строгом монотеизме, – еще более важными представляются тексты, в которых не только ангелы, ипостаси и другие божественные сущности, но и люди могут называться Богом. Оказывается, подобные пассажи можно встретить даже в самой Библии. Точно так же, как в языческих кругах император считался одновременно сыном бога и, в некотором смысле, самим богом, так и в древнем иудаизме царь Израиля считался одновременно Сыном Божьим и – как это не удивительно – самим Богом.

Царь Израиля

Нет ничего спорного в утверждении, что царь Израиля мыслился находящимся в уникально близких отношениях с Богом и в этом смысле слова рассматривался как Сын Божий. Эта точка зрения встречается повсюду в Еврейской Библии. Ключевой пассаж появляется во 2 Цар 7. К этому моменту в повествовании Израиль уже имел двух царей: один из них – Саул, отношение к которому рассказчика весьма неоднозначно, а другой – великий царь золотого века Израиля, Давид. Несмотря на многочисленные добродетели Давида, у него имелось и немало пороков, и поэтому, когда он выразил желание построить Богу храм, Бог не дал ему разрешения. Предыстория этого события сводится к тому, что с дней Исхода, имевшего место двумя столетиями раньше, Израиль совершал свое служение Богу в переносном святилище – огромной палатке, или скинии. Теперь же, когда народ Израиля прочно обосновался на Земле Обетованной, Давид хочет построить постоянное обиталище, «дом» для Бога. Однако Бог отвечает ему отказом. Вместо этого Он сам устроит (метафорически) «дом» Давиду. У Давида родится сын (имеется в виду Соломон), который и построит храм Богу, и от этого сына Бог воздвигнет «дом» – то есть династию – Давиду. Более того, этот сын Давида будет избран Богом и признан им в качестве собственного приемного сына: «Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном» (2 Цар 7:12–14).

Идея, что Бог берет царя в качестве приемного сына, согласуется с другими случаями использования выражения «Сын Божий» в Еврейской Библии. Мы же видели, что ангельские существа, члены божественного совета, были названы сынами Всевышнего. Эти божественные существа находились в особенно близких отношениях с Богом в качестве Его советников, слуг и посланников – даже если некоторые из них порой впадали в немилость, как в том коротком эпизоде из Быт 6. Более того, сам народ Израиля иногда назывался «сыном» Бога, как в Ос 11:1 – «Из Египта вызвал (Я) сына Моего». Здесь, опять же, Израиль именуется «сыном» Бога потому, что находится в уникально близких отношениях с Богом и таким образом представляет собой объект его особенной любви и благоволения; более того, именно через посредничество Израиля Бог осуществляет свою волю на земле.