Таксопарк - Илья Штемлер

— Что это вы зеленый огонек не выключили? — спросила девушка.

Слава торопливо повернул ручку таксометра. Забыл.

— Все из-за вашей сестры. Расстроился.

Негромко застучали часовые колесики, наполняя салон уютным стрекотом. Он и сам чувствовал: чего-то не хватает. Наверняка она подумала, что Слава ловчит, не включил счетчик — деньги-то уже получены…

— Хорошая у вас работа. Интересная. Смена впечатлений.

Ее профиль с тонким сухощавым носиком, с остреньким подбородком казался нарисованным на фоне темного ночного окна.

— Ничего работа, — с вызовом ответил Слава. — Денежная.

— Деньги, деньги, — помедлив, проговорила девушка. — С сестрой сейчас поругалась… Что вы все как ненормальные? Противно даже. Муж у сестры учитель. Умница. Милый. Веселый. Так она его пополам перепиливает: зарабатывает мало. А он учитель. У него ставка. Он целый день в Школе… Так нет, другие, кричит, вечерами подрабатывают. Учеников пасут. И пошла, пошла. А он терпел-терпел да как швырнет горшок с цветами на пол. Осколки одни. Довела человека. А все из-за денег… И вы тоже. На улице осень, ночь. В машине тепло… Все испортили.

Слава пожал плечами.

— Сказки Венского леса! А жизнь, она штука серьезная.

Девушка хотела что-то сказать, но передумала и вздохнула.

— Чем же вы занимаетесь? — спросил Слава.

— Учусь. В медицинском…

— Если я правильно понял вашу сестру, вас зовут Света? А меня Слава.

— Очень приятно. К сожалению, мы почти приехали.

— Хотите, покатаемся? — вдруг произнес Слава.

Предложение было неожиданным. Света рассмеялась, поводя сигаретой в поисках пепельницы.

— Хорошо бы, но…

— Финансы поют романсы? Вот. А вы говорите: противно, — Слава выдвинул пепельницу. — Пока, Светлана, все решают «пети-мети», звонкая монета… Ладно. У меня сегодня с планом не очень. Буду выполнять за свой счет. Некоторые водители перед уходом на пенсию поднимают свой заработок, чтобы пенсия выглядела солидней, — воздух возят, если клиента нет… Опять же суровые законы жизни, как говорит мой сменщик Сергачев Олег.

Фонари свешивали над мостовой бледные вытянутые лица. Желтые глаза светофоров переговаривались азбукой Морзе…

— Кажется, что дома ночью отдыхают, как люди, — произнесла Света.

— Насмотрятся за день всякого, — согласился Слава.

Низенькие стриженые кусты тащились вдоль тротуара, словно шеренги школьников в сопровождении старших — тоненьких елочек.

Дома на противоположных сторонах улицы своими освещенными окнами, казалось, играли в детскую игру — кто кого переглядит. И не было им конца. Да Слава и не торопился. Он просунул локоть в открытое окно, с особым шиком придерживая руль. Вторую руку небрежно опустил на переключатель скорости, едва не касаясь повернутых в его сторону коленей девушки. В тайном и сладком восхищении собой — не каждый мог так поступить, думалось Славе, впечатление производит…

— Остановимся у бульвара, погуляем? — произнес он.

— Не хочется. Ехать приятней.

— Само собой, — согласился Слава.

Девушка ему нравилась, правда, вот курит, это плохо. Впрочем, несерьезно, видно. Красуется. Можно и отучить, если по-настоящему обернется… Так вдруг в Славе пробуждалась деревенская рассудительность. Всю свою жизнь он прожил в деревне, только в десятом классе переехал в город, к тетке…

— Знаете, я вот приметил: все, как садятся в такси, первым делом закуривают. Даже те, кто не очень-то и курит. Особенно девчонки. Шик, что ли, такой? Красивая жизнь, да? А со стороны смешно…

— Как обезьяны, да?

— Ага! — Слава засмеялся.

И девушка засмеялась.

Окошечки таксометра казались любопытными глазами. Они следили за Славой и девушкой, моргая через ровные паузы и тараща свои зрачки-цифры.

— Что-то очень у вас бензином пахнет, — произнесла Света.

— И сам не знаю отчего. Заднее сиденье попахивает, — согласился Слава.

— А мне нравится запах бензина.

Света запрокинула голову на спинку.

— Жаль, музыки нет.

— В такси не положено. Машины поступают без приемников. Глупо, конечно. Свои иногда приспосабливаем… Значит, я угадал ваше желание?

— Угадали. Мне нравится ездить ночью на машине. Когда у моего мужа был «Запорожец», мы часто катались ночью.

Слава, не скрывая изумления, взглянул на Свету.

— Только «Запорожец» очень трещит, — продолжала девушка.

— Так вы… замужем?

— Да.

«Глаза» таксометра продолжали моргать через ровные паузы. На душе Славы стало темно.

«Музыки ей еще не хватает, — мрачно думал Слава. — Километров на десять скаканули. И обратно десять. Прогулочка, пижон дешевый…»

Он притих.

А таксометр все вскидывал свои неумолимые очи.

— Хотите, поедем в Ручьи. Там у меня сестра двоюродная, — воскликнула Света. — Давно не навещала ее.

«В белых тапочках на босу ногу видел бы я твою двоюродную. — Слава мрачно хранил молчание. — И на что соблазнился? Баба как баба. Сколько таких садится в машину за день… Ну и дурак! Днем с огнем не сыщешь».

— Что вы молчите? — спросила Света.

— Так. Думаю… А чем занимается ваш муж?

— Летчик.

— Лед-чик. Лед возит. То же, что и наш брат шофер.

— Сравнили, — обиделась Света.

— А что? Это раньше было когда-то. А сейчас — что летчик, что шофер. Подумаешь! Взлетел, приземлился. Из пункта А в пункт Б. Как маршрутное такси. А в смысле опасности, то у нас куда опасней. — Слава распалялся. Ему теперь хотелось досадить Свете. — В плохую погоду их не выпускают. А нас? В гололед. Не так тормознешь — и все! К тому же неизвестно, кто за спиной сидит. Тюкнет по башке за три червонца и будь здоров.

— Опять вы о деньгах…

— Прошу прощенья, — оборвал Слава.

— Лучше уж на Кузнецовскую свезите. Надоело.

— Надоело? Это ж надо! Я как последний дурак ее катаю… — Слава считал себя страшно обманутым и мстил как мог. — Летчик, тоже мне туз. Сидит себе фишка в голубой форме, за него приборы работают, а форсу — можно подумать, сам изобрел…

— Остановите здесь.

— Да ладно! Куда подрядился, туда и свезу, — буркнул Слава.

— Я заплачу, не волнуйтесь. Приедем в общежитие, возьму денег и расплачусь…

Несколько минут они молчали.

— А с чего это вы в общежитии живете? — Слава искоса взглянул на девушку.

— Не ваше дело.

Вот и Кузнецовская. У подъезда огромного дома, рядом с телефонной будкой стоит какой-то парень в спортивном костюме и сандалиях.

Света приоткрыла дверь и крикнула:

— Волков, одолжи три рубля до завтра.

— Я пустой. Позвонить вышел, — ответил парень.

Света выскочила из машины. Фигурка в красном пальто легко взлетела на крыльцо и скрылась за глухой дверью.

Слава окликнул парня в сандалиях:

— Послушай… как ее фамилия?

— Не бойся, вернется, — успокоил парень. — Михайлова. С четвертого курса лечебного. Света Михайлова.

Слава включил стартер и рванулся с места.

Обычно к полуночи на площади у ворот таксопарка выстраивались машины. И те, у кого был «королевский» график — выезд в десять утра, возврат в двадцать три тридцать, и те, кто выезжал на линию раньше да «прихватил» пару часов для плана…

Зеленые лучи едва пробивались через замызганные ветровые стекла, и, казалось, тяжело дышали бока автомобилей, покрытые пылью сотен километров.

Одна за другой машины взбирались на смотровую яму контрольного поста, устало мигая на прощанье красными сонными глазами тем, кто дожидался на площади своей очереди. И исчезали в бездонном чреве бывшего рынка…

Пристроившись в хвост очереди, Слава, не выключая двигателя, выскочил из кабины и со всех ног бросился к окошечку диспетчера отметить время возврата. Потом уже можно не торопиться — главное, зафиксировать конец работы.

Диспетчер сунула уголок листа в прорезь штамп-часов. Нажала кнопку. Все! Время отбито… Слава вернулся в кабину, достал ручку и принялся заполнять путевой лист, время от времени протрагивая машину к въездным воротам, чтобы не задерживать очередь.

Вот они, самые прекрасные мгновенья. Спортивный азарт, любопытство, проверка лотерейного билета — итог многочасовой гонки по городу. Предпоследняя точка — последняя еще впереди…

И Слава старался растянуть удовольствие. А куда спешить — впереди десятка два автомобилей…

Он занес в путевой лист общий километраж пробега. Количество оплаченных километров. Показания кассы. Число посадок… Так. Теперь надо приготовить мелочишку… Как иногда говорят ребята, для раздачи милостыни…

— Ну? Как аппарат? — Механик ОТК нагнулся к окну.

— Порядок. Жалоб нет. — Слава вручил ему путевой лист.

— И хорошо, — равнодушно произнес механик, прикладывая штамп к листу. — А то устал уже в яму спускаться.