Рейтинговые книги
Читем онлайн Огонь в его ладонях. Без пощады - Глен Кук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Местные обитатели исповедовали учение Эль Мюрида, и толстяк появился в поселении в час молитвы, когда муэдзин что-то кричал с крыши храма, совсем недавно посвященного иному богу. После завершения моления жители приняли Насмешника весьма гостеприимно, предложив ему еду и литье и попросив взамен лишь немного потрудиться на пользу общины.

Трудиться? Ему, Насмешнику? Это было так же нелепо, как просить солнце прекратить движение по небосводу. Как бы то ни было, но он прекрасно очистил коровий хлев,‘ чем привел самого себя в немалое восхищение. Он попытался было показать несколько фокусов, но местные жители мягко осудили его за это, так как не признавали даже подобия колдовства. Туземцы были консерваторами, не разделяющими новых теплых чувств Эль Мюрида по отношению к магии. Кроме того, сказали они ему, старик, живущий в храме, уже демонстрировал им эти трюки.

У Насмешника округлились глаза. Старик? Трюки? Храм? Но… Неужели подобное возможно? Нет. Это невероятно. Так быть просто не может. Боги не мучают вас безжалостно, пряча от вас предмет ваших мечтаний лишь для того, чтобы презрительно бросить его в пыль к вашим ногам после того, как вы отказались от всех надежд. А может быть, они только так и поступают?

Насмешник настолько волновался, что дошел до последней крайности и перед посещением очередной службы принял ванну. Он успел узнать, что старик, о котором шла речь, был слеп и, видимо, находился на самом излете жизни. Служители храма взяли его к себе из жалости. Он помогал им всем, чем мог и когда мог. Помощь эта была мизерной, но тем не менее в награду он получил место, где мог приклонить голову, две еды в день и людей, которые могли его достойно похоронить, когда он умрет.

Когда Насмешник услышал об этом, им овладели странные чувства, которые он вначале не мог даже определить. Но вскоре он понял, что жалеет этого незнакомого, несчастного, влачащего жалкое существование старого калеку, живущего лишь милостью чужих для него людей.

Это чувство становилось все сильнее по мере того как приближался час молитвы. Когда он попытался уяснить для себя его происхождение и значение, у него ничего не получилось. Он вдруг ощутил замешательство и даже некоторый испуг. Насмешник задавал себе один и тот же вопрос: неужели это действительно может быть Саджак?

Он присоединился к толпе верующих, неторопливо двигающихся в направлении храма. Некоторые из них не преминули заметить, каким чистым и одухотворенным он выглядит. Он отвечал им идиотской улыбкой и какими-то неопределенными жестами.

Чем ближе они подходили к храму, тем труднее давался Насмешнику каждый шаг. Все больше и больше местных жителей обгоняли его. В шаге от дверей храма он замер. Толстяк стоял в полном одиночестве, размышляя о том, кто предстанет перед его взором, когда он переступит порог: полуживой Саджак, прислуживающий клирикам, или совершенно незнакомый ему старик.

Трижды пытался он сделать последний шаг, и трижды что-то удерживало его. Затем он повернулся и зашагал прочь.

В конечном итоге оказалось, что он не испытывал потребности что-либо узнать. Насмешник понял, что должен уйти и оставить вызывающего жалость старца — кем бы тот ни был — тихо доживать свой век под сводами храма.

Желание узнать истину исчезло. На смену ненависти пришло сочувствие.

Насмешник возобновил свой путь на запад.

Глава 25

Последняя с королем

— Повелитель, тебя хочет видеть какой-то итаскиец, — объявил Шадек, входя в палатку Гаруна.

— Итаскиец? — переспросил бин Юсиф, обменявшись взглядом с Рагнарсоном. — Чего ему надо?

— Встречи, повелитель. Он не сказал, с какой целью.

— Кто он?

— Весьма почтенный господин, — пожал плечами Шадек. — В возрасте.

— Хм. В таком случае давай его сюда, — произнес Гарун усталым и недовольным голосом.

Их лагерь находился в сотне миль к северо-востоку от Лебианнина в стороне от всех поселений. Ближайшие к ним итаскийцы — из тех, кто вел переговоры с Учеником и не успел вернуться домой, — могли обретаться лишь в Дунно-Скуттари. Имелись сообщения, что они (несмотря на прежние соглашения) пытались вывести из-под контроля правоверных некоторые королевства к югу от Скарлотти.

Гарун же неторопливо продвигался в направлении хребта Капенрунг. Иного пути, кроме как в свои старые лагеря, у него не было. Рагнарсон присоединился к нему, так как и ему некуда было податься. Он распустил свою маленькую армию. Его люди рвались домой, чтобы вернуться к прерванной войной жизни. С ним осталось менее двадцати пяти человек, и ни один из них не знал, что их ожидает завтра.

Появился Шадек.

— Вот этот итаскиец, повелитель, — объявил он, пропуская впереди себя пожилого сухощавого человека.

Гарун поднялся, лицо его побагровело.

— Господин военный министр, — прорычал он, с трудом сдерживая готовую прорваться ярость. — Я просто… Скажем так: я потрясен вашей наглостью. Или глупостью. Только самый смелый негодяй или идиот мог посметь явиться сюда после того, что вы с нами сделали. — Перейдя на родной язык, он представил посетителя Рагнарсону.

— Я? — переспросил министр. — Смелый? Вряд ли. Я трепещу от страха. Мои советники просто потрясены тем обстоятельством, что мы сумели добраться до вас живыми. Они полагают, что вы недостаточно цивилизованны для того, чтобы видеть различия между одним итаскийцем и другим.

— Но почему мы должны вас различать? — прорычал Рагнарсон. — Один продавец лжи ничем не отличается от другого. Боги милостивы к тебе, Гарун. Они показывают, что желают заключить с тобой мир. Я знаю прекрасный способ, как избавиться от этого червя.

— Я готов выслушать любое предложение, — ответил Гарун, не сводя глаз с министра.

— В Тролледингии мы перевозим предателей на телеге, предварительно их слегка подвесив. Не высоко. Так, чтобы они могли немного поплясать; Когда караван достигает Тондерхофна, мы вынимаем предателя из петли и еще живого четвертуем. Отрубленные части тела мы рассылаем в четыре стороны света в назидание другим.

— Весьма любопытный обычай. Я, вне всякого сомнения, прибегнул бы к нему, если бы располагал поселениями, через которые его можно было бы провезти, и столицей, где можно было бы устроить четвертование. Но ни того, ни другого у меня нет. Поэтому, видимо, придется поискать не столь театральное решение проблемы.

Однако министр не казался испуганным, его поза и взгляд говорили о том, что он по-настоящему смелый человек, добровольно возложивший на себя опасную миссию.

— Я возмущен вами, — продолжал Гарун. — Но однажды вы мне помогли, и теперь я готов вас выслушать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Огонь в его ладонях. Без пощады - Глен Кук бесплатно.

Оставить комментарий