Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Логика более широкого участия на протяжении некоторого времени оставалась очевидной, и не только для Кольера и прочих нефтяников. Некоторые члены Госдепартамента и представители военно-морских сил США поощряли Aramco в попытках привлечь дополнительных партнеров, у которых «будут рынки, соответствующие размерам концессии», что поможет тем самым сохранить ее. В компании Socal были поражены «удивительным энтузиазмом, с которым Государственный департамент принял наше сообщение, что эта сделка рассматривается». Независимо от того, действительно ли Вашингтон выступал в роли свахи или нет, было ясно, что расширение участия в дальнейшем будет основополагающей целью американской стратегии. Ее смысл сводился к тому, чтобы увеличить добычу на Ближнем Востоке, сохранив таким образом ресурсы Западного полушария, и повысить доходы Ибн Сауда, обеспечив таким образом сохранение концессии в руках американцев. Как сказал об этом в 1945 г. министр военно-морских сил Джеймс Форрестол, ему «было безразлично, какая именно американская компания или компании разрабатывают арабские месторождения», лишь бы они были американскими. Весной 1946 г. Socal начала переговоры с Standard Oil of New Jersey.
Сказать, что Jersey с готовностью откликнулась, было бы приуменьшением. Ведь перед компанией стояла проблема нехватки нефти, и Европа была ее самым уязвимым рынком. Как Jersey получить необходимую ей нефть? Несмотря на «Бурю и натиск», сопровождавшие основание Iraq Petroleum Company в 1920-е гг., в 1946 г. доля Jersey в иракской добыче составляла совершенно незначительные 9300 баррелей в день. Одновременно из Кувейта предполагалось поступление большого количества нефти, что усиливало позицию конкурентов, и Jersey очень боялась, что Socal и Texaco самостоятельно проберутся на европейский рынок, бросив вызов торговой системе Jersey, имея неограниченное количество дешевой арабской нефти. Инициатива Socal давала Jersey возможность, от которой ни в коем случае нельзя было отказываться.
Пока две стороны договаривались о цене, Гарри Кольер, председатель совета директоров Socal, столкнулся с проблемой в лице своих собственных служащих, которые восстали против самой мысли о приглашении Jersey в Aramco. Инициатором выступления был производственный отдел Socal в Сан-Франциско, который отвечал за превращение голой пустыни в сад и не хотел отдавать бразды правления более крупным и сильным партнерам. На протяжении 13 лет держатели акций не получали дивидендов от инвестиций в Аравию, и только сейчас, в 1946 г., концессия начала становиться прибыльной. Зачем отдавать ее Jersey? Еще более горячими противниками оказались нефтяники, возглавляемые Джеймсом Макферсоном, инженером Socal, ответственным в Aramco за работу на нефтяных месторождениях в Саудовской Аравии. Он доказывал, что концессия является «золотым дном». Макферсон намеревался превратить Aramco в крупную независимую силу в мире нефти. Он указывал на глобус и говорил своим служащим: «Это наш нефтяной рынок». Он утверждал, что Aramco уготовано стать «самой великой нефтяной компанией в мире». Но теперь, ядовито заявил он, Aramco и Socal должны превратиться в придаток производственного отдела Jersey.
Гарри Кольер, напротив, считал, что Aramco сможет продавать так много дополнительной нефти, получив доступ к системе Jersey, что в конечном счете у Socal будет гораздо больше «золота», чем если бы она продолжала действовать только совместно с Texaco. Более того, сделка позволит Socal компенсировать все свои прямые инвестиции. Кольер был боссом, человеком сильной воли, его не просто так называли «страшным магнатом». Он считал, что союз с Jersey был более безопасным курсом, поэтому Jersey следовало сделать предложение. В результате Aramco не суждено было стать самой большой нефтяной компанией в мире. Спор был завершен[376].
Стирая «красную линию»
Одновременно с обсуждением вхождения Jersey в Aramco она вела отдельные переговоры с Socony о возможности своего участия. Но и у Jersey, и у Socony имелись два серьезных препятствия для вступления в Aramco: их участие в Iraq Petroleum Company и Галуст Гюльбенкян. В 1920-е гг. компании потратили шесть лет и тысячи часов, безрезультатно пытаясь прийти к совместному соглашению об Iraq Petroleum Company. Одним из его ключевых положений было знаменитое соглашение о «Красной линии», которое определяло, что участники IPC не могут действовать самостоятельно внутри границы, которую Галуст Гюльбенкян начертил на карте в 1928 г. Саудовская Аравия, несомненно, была внутри «Красной линии», и «самоограничительная» 10-я статья соглашения об IPC запрещала Jersey и Socony вступать в Aramco без Shell, Англо-иранской компании, Французской нефтяной компании (CFP) и самого мистера Гюльбенкяна.
Jersey и Socony уже давно хотели выйти из соглашения о «Красной линии». Как выяснилось, оно принесло им не так уж много – быть в смирительной рубашке в самом изобильном нефтяном бассейне мира ради каких-то 11,875 % на каждого в предприятии, которое они не контролировали. Правительство Соединенных Штатов помогло им вступить в дело в 1920-е гг., но теперь было абсолютно ясно, что Вашингтон не собирается помочь им выйти из него в 1940-е гг.
Тогда Jersey и Socony сами нашли способ выпутаться. Один из администраторов Socony назвал его «бомбой». Средство было названо доктриной «последующей незаконности». В начале Второй мировой войны британское правительство взяло под контроль акции IPC, принадлежащие CFP, а Гюльбенкян уехал вместе с коллаборационистским французским правительством в Виши, где был аккредитован в иранской дипломатической миссии в качестве торгового атташе. Присвоение акций Лондоном было обосновано тем, что и CFP как компания, и Гюльбенкян постоянно жили на территории под нацистским контролем, а следовательно, рассматривались как «недружественные иностранцы». В соответствии с доктриной «последующей незаконности» все соглашение об IPC, таким образом, перестало иметь юридическую силу.
В конце войны акции IPC вернулись и к CFP, и к Гюльбенкяну. Но в конце 1946 г. Jersey и Socony ухватились за концепцию «последующей незаконности» с энергией, которую можно расценить как чрезмерный энтузиазм. На их взгляд, все соглашение об IPC было недействительным и следовало начать переговоры по новому соглашению. Представители Jersey и Socony поспешили в Лондон, чтобы встретиться с европейскими членами IPC и сообщить им свою новость: старое соглашение аннулировано – и «Красная линия», и все с ней связанное. Они бы хотели прийти к новой договоренности, конечно, без ограничительных статей «Красной линии», которые «в условиях современного мира и по американским законам нежелательны и незаконны». Американцы знали, что им придется убедить четверых участников в необходимости нового соглашения: Англо-иранскую компанию, Shell, CFP и фирму Participation and Investment, которая была не чем иным, как холдинговой компанией их старого противника – Галуста Гюльбенкяна[377].
Англо-иранская компания и Shell отметили, что, по их мнению,
- Кровь и нефть. Безжалостное стремление Мохаммеда бин Салмана к глобальной власти - Bradley Hope - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Большая охота (сборник) - Борис Касаев - Публицистика
- Соловки. Документальная повесть о новомучениках - Анна Ильинская - Публицистика
- Атомный аврал - Михаил Грабовский - Прочая документальная литература
- Плутониевая зона - Михаил Грабовский - Прочая документальная литература
- Конституция США - Джордж Вашингтон - Прочая документальная литература
- Правда и вымыслы о кремлевском некрополе и Мавзолее - Алексей Абрамов - Публицистика
- Сломанный меч Империи - Максим Калашников - Прочая документальная литература
- Ядерный меч Сталина: немецкий след - Михаил Руденко - Публицистика
- Власть - Николай Стариков - Публицистика