Я не робот «Служу себе» - Сергей Валентинович Хабаров

временный лагерь, и ещё почти неделю глайдеры будут возить беженцев в Мар.

Окончания этого «исхода евреев в земли обетованные» я ждать не стал, а отбыл в Мар сразу же, как только надобность во мне отпала. Пока в Маре были беспорядки, здание портализации не восстанавливали. Все ресурсы были брошены на предотвращение разрастания анархии в городе. Сейчас ситуация устаканилась, работа города восстанавливалась, и хоть здание портализации ещё не восстановили, но малые общественные порталы для связи с поверхностью уже работали. Их разместили во дворце, куда, собственно, я и оправился на глайдере. Был, конечно, соблазн добраться самостоятельно, используя пространственный щит. Но на одном заряде я бы не долетел, пришлось бы делать остановки, а пережидать в неизведанных диких территориях пока микрореактор новаизлучения зарядит батареи щита, мягко говоря, стрёмно. Моя работа в Маре подходила к концу, в общей сложности, у меня на всё про всё ушёл почти месяц. Странно, что с поверхности не было гонцов. Перед тем как покинуть этот город мне нужно было завершить кое-какие дела.

— Привет, Мэви, как ты себя чувствуешь?

Девушка посмотрела на меня, но ничего не ответила. Уже с порога я увидел, что она серьёзно сдала. Раньше, проводя время в разговорах, я умудрялся отвлечь её от депрессивного состояния, в которое она в любой момент могла впасть. Когда я ушёл, она оказалась в одиночестве. Друзей здесь у неё не было, говорить и отвлекать от дурных мыслей, было некому. Плюс её обида на, казалось бы, единственного друга, который всё это время лгал. Я перестал улыбаться и просто сел на стул, стоящий рядом с её постелью.

— Я знаю, ты ненавидишь меня за моё предательство. Скажу лишь только, что я не думал тебя использовать, и не хотел, что бы всё так получилось. Мои друзья всегда повторяют мне, что нельзя спасти всех. И даже делая добро кому-то одному, ты делаешь зло кому-то ещё. Ты не хочешь со мной говорить, но моё время здесь на исходе, и ты должна принять решение: пойдёшь ли ты со мной или нет. Прежде чем ты это сделаешь, посмотри пожалуйста один фильм.

Я включил ей записи протоколов допроса Калигуллы и Аякса. Может Мэви и не стала бы смотреть, но не слушать она не могла. Но эти голоса были знакомы всем, так как их использовали при агитации и показывали ролики.

— Они тоже нас использовали, — грустно проговорила Мэви, досмотрев ролик.

— Да. Всё это время вы работали на разведку Крита.

— Что было бы, если бы Аякс выбрался на поверхность?

— Мне, скорее всего, впояли бы штраф за неуплату налогов и нелегальное использование незарегистрированной рабсилы, плюс потребовали бы поделиться кое-какими технологиями. Может быть, ещё впаяли бы срок, всё от судебного прокуратора зависит. А Мар начали бы искать, а когда нашли, уничтожили бы, как нелегальную собственность.

— И жителей?

— Хороший вопрос. Тех кто сопротивлялся — уничтожили бы, оставшихся, скорее всего, подверглись бы принудительной нумеризации.

— А ведь у них почти получилось.

Мэви замолчала и задумалась.

— Мэви, ты пойдёшь со мной?

— Куда?

— В клинику.

— Зачем?

— Там тебе восстановят тело.

— Я не о том. Вам, Пол, это зачем? Вы могли бы сделать так, чтобы меня лечили в порядке общей практики. Вам достаточно просто приказать, а не сидеть тут и уговаривать меня. И ведь пойти с тобой — это значит не только лечение?

— Один мой друг, Гера, говорит, что насильно счастливым человека сделать нельзя. Да ты права, отправившись со мной, лечением всё не закончится. Я не знаю, что будет дальше, но мы не раз ещё увидимся, если сейчас ты дашь своё согласие.

— Пол, а вы не извращенец?

— Что? — признаться честно, я охренел от такого вопроса.

— Мои ожоги и увечья, они вас возбуждают?

— Нет. — Я даже головой завертел, пытаясь подавить смущение.

— Тогда зачем вам всё это? Вы тут говорите о счастье и насилии, пытаетесь уговорить меня на лечение. Один раз назвали дочерью. Нормальная девушка хваталась бы руками и ногами за такого благодетеля, но сначала я хочу понять вашу мотивацию. Зачем вам всё это, я не понимаю?

— Я чувствую вину перед тобой. Из-за меня ты всё потеряла. Я хочу по возможности всё это тебе вернуть. У тебя будет новая семья, новые друзья, ты сможешь начать жизнь сначала, я позабочусь о тебе. И разумеется, твоё тело. С человеческим телом я могу сотворить очень многое, оно как глина для меня. Я могу вернуть тебе руки, ноги, кожу. Если захочешь, ты будешь выглядеть как до катастрофы, а если нет — то ты сама можешь выбрать себе какую угодно внешность. Тебе стоит только захотеть, и ты будешь прекраснейшей из женщин Крита.

— Обними меня, доктор, — хмыкнула Мэви, которая отчего-то расплакалась, — Это всё что я хочу.

Я пересадил её к себе на колени и обнял. Так мы просидели минут десять, пока она не перестала всхлипывать.

— Я не хочу быть красивой, — сказала она, моргая глазами без ресниц, — я хочу быть сильной, чтобы никто и никогда больше не мог меня использовать.

— Для этого тебе нужны будут не мускулы, а разум. Но мы и с этим что-нибудь придумаем.

— Обещаешь?

— Обещаю, — я протянул ей руку с вытянутым мизинцем, и она вопросительно посмотрела на него потом на меня.

— Что это?

— Это старая традиция на моей родине. Когда два человека дают обещание, они касаются друз друга мизинцами.

— Вот так? — она коснулась моего мизинца своим и они сцепились в замок.

— Да.

Я почувствовал в глазах дискомфорт. Похоже, я тоже расчувствовался и у меня выступили слёзы. «Внимание. Человек Лола Мэви, зарегистрирована как ваш главный пользователь».

— А? — Спросил я у пустоты, прочтя красные буквы у себя перед глазами.

— Что? — спросила у меня Мэви, которая заметила моё замешательство.

— Ничего, Лола, приготовься. Сейчас придёт бригада медработников, они подготовят тебя к транспортировке в клинику.

— Так быстро? — даже слегка растерявшись, спросила Мэви.

— Уже вечером ты будешь помещена в регенерационный бассейн. Отращивание рук и ног — дело долгое, протезы насколько я понимаю, тебя ведь не устроят?

— Нет, но так сразу.

— Чем раньше начнём, тем раньше закончим. Что бы не травмировать твоё тело, весь путь ты проделаешь в состоянии стазиса.

На этих словах к нам в палату ввалился собакин-автодок со своим гробом под брюхом. Ящик тут же выдвинул из себя ложемент и со множеством дополнительных деталей стазис саркофага. В каком-то смысле это даже было красиво, как распускание цветка. Прямо с колен я сунул Мэви в вывернутую наизнанку