Дейр - Филип Фармер

— И что, они так ужасны, как говорят в твоих сказках?

Глик усмехнулся и сказал:

— Да нет, вряд ли вообще существуют такие ужасы. Но приятного в них мало.

— Мы на их территории?

— Если ты на Вурутане, ты на их территории.

— Я желал бы повстречать хоть нескольких вуггрудов и воткнуть в них свои стрелы. Тогда мы выбили бы страх из моих людей.

— Что касается вуггрудов, то ты все равно увидишь их рано или поздно, — сказал Глик. — И что скорее всего, будет слишком поздно.

— Ты стараешься запугать меня? Глик вздернул бровь.

— Я, Повелитель? Стараюсь тебя напугать? Не я, Повелитель! Отнюдь!

И потом добавил:

— Это Вурутана, а не вуггруды, ввергает твоих воинов в такое глубокое уныние.

— Они храбрые!

“Я скажу, — подумал он, — что с Вурутаной ничего не поделаешь. Могучее и большое дерево, просто дерево. Но это только безмозглое растение, которое ничего не сможет с нами сделать. А остальные, краузмиддумы и вуггруды, просто личинки на его листьях”.

Он должен объявить об этом утром. Сейчас они слишком устали и измучены. А после ночного сна, хорошего завтрака он скажет, что они могут отдыхать здесь несколько дней. И еще выдать им пламенную речь.

Он прогулялся вокруг, убедился, что дров достаточно и охрана выставлена. А потом вновь уселся у стены, пока раздумывал над будущей речью, незаметно провалился в сон.

А дальше…

Вначале он подумал, что его будят в караул, пришло время заступать на вахту. Потом осознал, что его кто-то перевернул навзничь и связал руки.

Произнесли слова на незнакомом языке. Голос казался самым глубоким басом, который ему приходилось когда-либо слышать.

Он огляделся. В пещере полыхали факелы. Их держали гиганты. Существа семи футов ростом. Очень короткие ноги, очень длинное туловище и громадные руки. Распределение волос на теле у них было сродни человеку, за исключением меха на животе и в паху. Кожа казалась белой, как у шведов, а волосы рыжеватыми и коричневыми. Их лица были человекоподобными, но гротескными, с круглыми влажными носами. Острые уши располагались на макушке головы. От них несло потом, грязью и дерьмом.

Вооружение гигантов составляли громадные шишковатые дубинки, деревянные, с длинной рукояткой молоты и копья с заостренными на огне наконечниками.

Существо, которое наверняка было вуггрудом, заговорило вновь. Сверкнули острые зубы.

Что-то запищало. Прошло несколько секунд, и он понял, что тоненький голосок принадлежал Глику. Он говорил с вуггрудами на своем языке.

Поющий Медведь почувствовал такую ярость, что, казалось, мог бы разорвать путы на своих руках. Но они выдержали.

— Ты грязная, вонючая, подлая тварь! Я убью тебя! — крикнул он.

Глик улыбнулся, обернулся и сказал:

— Да, да, конечно, мой Повелитель!

Он плюнул на Улисса и ударил его ногой по ребрам. Правда, удар принес больше вреда самому маленькому человечку, нежели Улиссу. Вуггруд что-то пророкотал, и Глика словно сдуло ветром.

Гигант потянулся, сграбастал Улисса за шею огромной рукой и посадил прямо перед собой. Его рука буквально придушила Улисса. Когда чувства вернулись, он увидел, что все его люди, как один, связаны. А, нет, не все. Около десятка лежали мертвыми с проломленными головами.

Задняя стена была сдвинута в сторону, открывая туннель. В подставках стен стояли факелы, освещая нутро туннеля.

Так вот каким образом их схватили! Но как несколько человек могли одолеть многих, даже если эти несколько — великаны? Что случилось с охраной? Почему шум драки не разбудил его?

Перед ним на корточки шлепнулся Глик. Он сказал:

— Я получил от вуггрудов порошок. Я подсыпал его в твою воду. И в воду остальных. Он действует медленно, но верно. И сильно.

Хитро. Вода была чистой, и ему в голову не пришло ее проверить.

Улисс огляделся. Авина сидела подле него со связанными руками. Мысль о том, что с ней сделали, привела его в исступление.

Он намеревался было спросить Глика, почему десять воинов убиты, но тут вуггруд наклонился и одним поворотом своей громадной лапы оторвал алканквибу ногу. Он кромсал плоть, отдирал большие куски и жадно проглатывал их, чмокая, жуя, чавкая и рыгая.

Улисс подумал, что его вырвет. Жалко, что не вышло. Авина отвернула голову: Глик и Гуак стояли в углу и казались совершенно равнодушными.

В пещере было десять людоедов — самое подходящее для них название, — и все жрали трупы. Потом они отбросили кости и стерли кровь со своих губ тыльной стороной ладони. Перед грудью они держали несъедобные куски мяса. Их вождь заревел молодецким рыком, когда Глик что-то сказал и указал на Улисса. Вождь ткнул грязным кровавым пальцем, и один из гигантов подошел, поставил Улисса на ноги и поднял за шиворот. Его пальцы впились в шею человека с такой силой, что, казалось, кровь рванет из лопнувших век. Гигант встал за спиной Улисса и концом своего копья толкнул его ко входу в туннель.

Улисс попробовал дать Авине знак, который сказал бы, что не все потеряно, но она продолжала сидеть, отвернув голову. Поющий Медведь шел по туннелю под шарканье своих длинных ног и потрескивание горящих факелов. Туннель понемногу загибался вправо, потом влево, выпрямлялся, загибался вновь, и, наконец, они очутились в громадной комнате в сердцевине ствола.

Кругом на стенах стояли факелы. Их дым поднимался к закопченному потолку и исчезал, очевидно, через вентиляционные отверстия. Зловоние также поднималось к потолку. Смрад стоял потрясающий, запахи отбросов и экскрементов казались незыблемыми. Они забили ему все горло, едва не задушив.

Стоящий за ним Глик вымолвил: “Ша!” — его эквивалент человеческому “Уф!”.

С десяток взрослых самок и около тридцати подростков и детей заполняли комнату. Самки были таких же внушительных размеров, как и самцы, только еще более откормленными. Их груди, ноги, бедра и животы казались огромными и целомудренными. При виде мяса в руках самца они подняли жуткий крик. Самцы кинули им обглоданные останки, женщины и дети бросились есть.

Комната была разделена на две части. Меньшая располагалась в высокой нише на другом конце и содержала круглой формы предмет, висящий вертикально на стене. В нишу вели вырезанные в дереве ступени. Улисс полез туда, поскольку деревянное острие уперлось ему в спину. Вождь с Гликом последовали за ним.

Диск в действительности был мембраной, вставленной в окантовку живого дерева, выступавшего из стены. Рядом с ним находилось два деревянных штыря с чуть округлыми концами. Глик поднял их и стал постукивать по мембране. Улисс слушал и считал. Удары представляли собой определенного рода код, в этом он был уверен. Возможно, примитивная азбука Морзе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});