OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

Вопрос: Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович! Недавно перечитывал в очередной (сотый?) раз «Гадких лебедей» и вдруг сообразил, что так и не понимаю толком сюжета с королевой клопов. Что происходило с ее кавалерами – они становились клопами сами, или же, напротив, испытывали непреодолимую тягу к тому, чтобы быть КОРМОМ для ее клопиной армии? Разрешите, пожалуйста, сии сомнения!

Михаил Капустин <[email protected]> Москва, Россия - 07/09/00 13:34:50 MSD

Ваше второе предположение близко к истине: они становились верными и вечными жертвами клопов.

Вопрос: Здравствуйте, Борис Натанович! Кажется, в «Стране Багровых Туч» вы упомянули происшествие, после которого женщин перестали брать в экипажи космических кораблей. Не могли бы вы рассказать поподробнее, что это было за происшествие.

Miu Israel - 07/11/00 17:44:18 MSD

Совершенно не помню, где и почему это было у нас написано. И если мы даже имели в виду какой-то (выдуманный) конкретный случай, то сейчас я уже совсем ничего об этом не помню.

Вопрос: Уважаемый Борис Натанович! Написание каждого произведения можно грубо сравнить с разыгрыванием шахматной партии. Писатель, сидящий перед чистым листом бумаги и шахматист, собирающийся сделать первый ход, в чем-то схожи. Процесс создания литературного произведения, так же, как и шахматной партии, подчинены, я думаю, общим логическим принципам. Подготовка, развитие сюжета (дебют), кульминация (миттельшпиль), и наконец развязка (эндшпиль). Методы, используемые писателем и шахматистом, тоже можно назвать идентичными: шахматист, предпочитающий комбинационную игру (писатель, лихо закручивающий сюжет), или же игрок, любитель медленного позиционного маневрирования, напоминает автора, монотонно и скучно развивающего действие и т.д. Параллелей и похожестей при желании можно найти массу. Творчество шахматиста в большей мере подвластно каким-то определенным штампам, методам, приемам и может быть схематизировано и систематизировано и разложено по полочкам. Согласитесь, ведь можно стать добротным шахматистом, не имея особого таланта и не внеся ничего нового, лишь опираясь на то, что было уже открыто ранее.

Сергей Пугачев <[email protected]> Muelheim a.d.Ruhr, Deutschland - 07/11/00 17:50:55 MSD

На мой взгляд, любое творчество (в самом широком смысле этого слова) состоит из перебора вариантов, каковой перебор базируется на не вполне алгоритмизируемой (и зачастую совсем не определенной) стратегии. При этом самую главную и совсем уже сознанием не контролируемую роль играет эвристический элемент – он же «принцип высасывания из пальца», «взятия с потолка» и т. д. В этом смысле никакой фундаментальной разницы между игрой в шахматы, доказательством математической теоремы или написанием романа не существует. Разница в деталях.

Вопрос: Мой первый вопрос: Насколько сильно творчество писателя подвержено вышеперечисленным, возможно и надуманными мною, законам, и как следствие, может быть спланировано и предсказуемо?

Сергей Пугачев <[email protected]> Muelheim a.d.Ruhr, Deutschland - 07/11/00 17:52:43 MSD

Поскольку, как известно, «дьявол – всегда в деталях», (и именно по этой причине) процесс написания романа (мне кажется) совершенно не переводим на язык шахматиста-профессионала. Я не способен провести сколько-нибудь последовательный и детальный сравнительный анализ – я никогда не поднимался в шахматах выше четвертой категории, – но как писатель-профессионал свидетельствую: сочинение прозы можно спланировать и в какой-то мере можно предсказать конечный результат спланированной работы, но вероятность «ошибки», вероятность отклонения от плана весьма велика. Правда, – в отличие от шахмат, я подозреваю, – такое отклонение означает для писателя (как правило) не поражение, а как раз – успех. Причем, чем сильнее ты отклонился от заранее задуманного плана, тем ярче и радостнее успех. Самые любимые вещи АБС родились, как сильнейшее, на 100 градусов, отклонение от задуманного плана.

Вопрос: И второй вопрос: Каково Ваше отношение к плагиату, не к явному, грубому, а мягкому, с легкой, например, схожестью сюжетных линий, с типажом героев и т.д. И почему существует такое известное, уже заранее негативное мнение о писателях, якобы повторяющих что-то ранее уже написанное. Ведь никто не требует публичного сожжения того же шахматиста, когда в его игре находят параллели с игрой мастеров. Наоборот, это ставится ему в заслугу, приветствуется и поощряется. Ведь повторить великого не так просто и даже как-то приближает.

Сергей Пугачев <[email protected]> Muelheim a.d.Ruhr, Deutschland - 07/11/00 17:53:41 MSD

Вы так формулируете вопрос, что говорить уже следует, наверное, не о плагиате, а о «подражании», «следовании канонам», «творческом использовании стилистических приемов» и т.д. Тут масса градаций, причем в большинстве случаев ничего дурного не происходит. Особенно если речь идет о писателе молодом и о первых его опусах. В конце концов, великий Гоголь подражал каким-то бледным немецким романтикам, Хемингуэй – ныне забытой Гертруде Стайн, а первые рассказы Уэллса – калька с Жюля Верна. У настоящего писателя это обязательно проходит со временем и никогда более не возвращается. Поэтому я определил бы собственно плагиат, как буквальное переписывание чужого текста. Все прочее – вполне простительно, а зачастую даже – полезно.

Вопрос: Здравствуйте, Борис Натанович! В ответе на вопрос Орлова Михаила Вы сказали, что «...Человека Воспитанного, и именно поэтому он всегда предпочтет реальный мир виртуальному». Я про себя согласился с ходом Ваших рассуждений, но буквально через пару часов наткнулся на рассуждения другого автора на тему виртуальной реальности. Он утверждает, что для первобытного человека поводом для переживания служило событие. Цитирую: «Убил мамонта: событие – переживание. Убежал, если удалось, от какого-нибудь пещерного медведя: событие – переживание. Ну и т.д., можно еще много примеров вспомнить: и женщин, и еду...» В тот момент, когда человек испытал переживание, не связанное напрямую с событием, и появилась, по его словам культура. Далее приводятся примеры, доказывающие этот тезис. Апогеем рассуждений является вывод, что виртуальная реальность как средство «освобождения от тела» и есть «цель эволюции, истории, прогресса». Противоречат ли эти рассуждения Вашим?

Андрей Скиба <[email protected]> Израиль - 07/11/00 17:56:16 MSD

То, что культура есть результат сенсорной депривации («голода чувств»), я готов признать, это старая и красивая идея. Но откуда следует вывод о том, что цель эволюции есть освобождение от тела, не понимаю совсем. Во-первых, у эволюции нет и не может быть никакой цели вообще, коль скоро мы признаем, что человек не создан высшими силами, а «сам по себе понемножку из обезьяны вышел». Во-вторых, если под целью эволюции понимать конечный ее итог (нельзя же в самом деле говорить, что целью эволюции звезды является белый карлик), то мне скорее видится не бестелесное существование, а превращение бренного тела в хорошо защищенную и многофункциональную среду личного обитания. Разумеется, совсем нельзя исключить, что такой средой обитания окажется именно какое-нибудь облако частиц («без штанов»). Но и в том и в другом случае (хотелось бы мне подчеркнуть) речь уже будет идти не о человеке, не о хомо сапиенс сапиенс, а о некоем другом существе, разумном, но гораздо более от нас, нынешних, далеком, чем, скажем, слон или спрут мегатойтис.

Уважаемый Борис Натанович. У меня 2 вопроса: 1. Были ли Вы в США? И что вы думаете об этой стране, как образце для подражания, со всеми ее огромными достижениями и проблемами?

Вадим <[email protected]> Milwaukee, USA - 07/14/00 01:21:29 MSK

В США я никогда не был, но знаю об этой стране довольно много. Образцом для подражания я бы ее не выбрал, но не могу не отдать ей дань восхищения и почтительного изумления. Это – классический чемпион-десятиборец экономики-культуры-социологии. Никого равного ей в современном мире я не вижу.

2. В списке любимых вами авторов с удовольствием увидел имя В.В.Конецкого. Жив ли Виктор Викторович? К сожалению, давно не видел его новых книг.

Вадим <[email protected]> Milwaukee, USA - 07/14/00 01:21:58 MSK

Слава богу, жив и относительно здоров, хотя и выходит из дому нечасто и с палочкой. Недавно у нас в СПБ вышла его книжка, но назвать ее новой я бы не рискнул – в основном это собрание его рассказов и записок прежних лет.