Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП) - Абнетт Дэн

Кроме команды, исполнения и завершения действия, воспоминания о собственной личности отсутствовали. Если память когда-то существовала, то ее мастерски удалили скальпелями и лазерными лучами. Кусочки мозгового вещества вырезали и выжгли, превратив собственное «я» в ничто.

Или, возможно, больше, чем ничто, если некто был великодушен. Был ли инструмент ценной вещью? Достойна похвалы жизнь в рабстве? Возможно, но только если такой службе отдаваться беззаветно. Если же приковать к ней, сделать рабом во имя самой службы, то это совершенно иное.

Работа устройства Восемь-Восемь-Каппа-Два начиналась и заканчивалась в этом месте, пышном шатре командира, установленном на южной стороне платформы Великого Триумфа. Легкий ветерок трепал пологий конус верхушки шатра, но сервитор едва зарегистрировал атмосферный эффект. Возможно, в случае изменения погоды пришлось бы модифицировать его операционные параметры в соответствии с условиями, но пока такой необходимости не было. Сервитор не обладал самосознанием, чтобы действовать согласно этим данным. Если требовались изменения, тогда новая директива передавалась в модуль-имплантат, который занимал целую четверть черепной коробки устройства Восемь-Восемь-Каппа-Два. Внешний покров модуля был сделан из меди, отполированной до яркого янтарного блеска, так же как и пуговицы на парчовом плаще сервитора, пряжки на ботинках, разнообразные дополнительные пальцы на длинных руках.

Устройство было даром командира Второго Ксифосского моторизованного полка. После демобилизации вследствие ранений, полученных во время боев на Брокториане, офицер завещал личного слугу легиону Лунных Волков. Сервитор попал на Ксифос от Механикум приблизительно за сорок два года до передачи. До этого устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два было Тоином Сепсое, насильником и убийцей женщин из ульев Холлонана, но, как и остальная часть его отвратительной и мерзкой первой жизни, эта информация была изъята и уничтожена. Сепсое был схвачен городской стражей, осужден и приговорен к вечному рабству, адепты при помощи химических препаратов подавили и удалили всю его личность. Вредную индивидуальность, подобно раковой клетке, уничтожили, а то, что осталось от тела, изменили для использования во имя всеобщего блага.

Устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два готовило еду, убирало, стирало и прислуживало, и если не приглядываться к нему, то можно было принять за человека. Конечно, это было не так, под военной униформой плоть и кости, которые когда-то были человеком по имени Сепсое, модифицировали более надежными керамитовыми биоорганическими имплантатами. Они позволили ему жить дольше обычного человека, обходиться без сна и употреблять в пищу огромное количество питательной каши, словно гроксу или ездовому животному.

Оно не понимало значения места, где работало. Оно не видело разницы между бараками рядовых солдат Имперской Армии и залами Императорского дворца. Все, чем обладало устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два, — рабочие расписания, имплантированные в ядро памяти, временные файлы, которые указывали ему, кто хозяин и какой уровень обслуживания оно должно ему предоставить.

В этот момент в палатку вошел человек из этого списка, и его движения выдавали раздражение. Для сервитора вошедший был гигантом, способным идти только широкой поступью. Он был облачен в силовой доспех, который гудел с каждым тяжелым шагом.

Активировалась подпрограмма, заставив устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два низко поклониться и пробормотать запрограммированное приветствие:

— Милорд Хорус. Я жду ваших распоряжений, — голос был хриплым.

Хорус проигнорировал сервитора и шагнул в дальний конец палатки, где эластичная вставка в атмосферостойком материале позволяла выглянуть наружу. На Улланоре наступала ночь, но Великий Триумф продолжался. Корабли в небе сверкали, как сияющие драгоценности, костры потрескивали непрерывным хором, над которым перекатывался шум победоносной армии, подобный океанскому прибою. Здесь люди и сверхлюди праздновали и горевали в равной степени. Они приветствовали Императора и только что назначенного командующего всеми силами Империума, но печалились от известия, что повелитель человечества покидает Великий поход и продолжит свою работу. Хорус скинул с плеч волчью шкуру, даже не посмотрев, куда она упала. Послушный сервитор подошел и поднял ее.

После заданной паузы программа устройства Восемь-Восемь-Каппа-Два снова дала команду заговорить:

— Чего пожелаете, Воитель?

— Воитель, — повторил Хорус, пробуя слово на вкус. Не похоже было, что его настроение улучшилось. Он повернулся: — Принеси вина.

— Я существую, чтобы служить, — сервитор неторопливо подошел к столу и взял круглый кувшин-ойнохою, который был расписан бегущими волками под полумесяцами. Он наполнил бронзовую чашу и протянул Хорусу. В руках сервитора сосуд казался большим, в ладонях Воителя — хрупким.

Устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два вернулось в режим ожидания, немного склонив голову и безучастно наблюдая. Оно не обратило внимания на то, как величественные черты Хоруса омрачил сердитый взгляд, который исчез вместе с глотком вина.

В этот момент хлопок откидной двери палатки заставил голову сервитора резко подняться и сосредоточиться на новом госте. Вошедший стоял ниже Хоруса в табели рангов, но все же был высокопоставленной персоной. Устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два следило за человеком несколько секунд, изучая его. Он был таким же гигантом, как магистр войны, но его фигуру странным образом искажали белые формы, плотно прижатые к плечам. Крылья.

— Брат, — произнес с улыбкой Сангвиний. — О, прости, Воитель, — он слегка поклонился. — Титул придает столько авторитета, не так ли?

Хорус выдавил улыбку в ответ, но она была мимолетной.

— Стану ли я ему соответствовать?

Казалось, Ангел не обратил внимания на его слова.

— Это он станет соответствовать тебе. И ты будешь носить его должным образом.

Мгновение растянулось в паузу, затем снова заговорил Хорус:

— Как это тебе удается?

— Ты о чем?

— Постоянно находить подходящие слова в нужный момент. Я вижу, как ты обращаешься к другим, к рядовым воинам. Даже к нелегионерам.

Сангвиний развел руками.

— У всех нас есть немного от дара красноречия отца.

— Да, — согласился магистр войны. — Но когда я пытаюсь выразить свои мысли, то должен сначала подобрать слова, оценить их, затем подстроить. Ты делаешь это без всяких усилий.

— Ошибаешься, — сказал Ангел, подзывая сервитора легким движением тонких пальцев. — Я просто лучше создаю видимость отсутствия усилий.

Устройство Восемь-Восемь-Каппа-Два выполнило распоряжение, принеся новый кубок и вино для обоих примархов. Ни один из них даже не взглянул на сервитора, и тот снова удалился.

— Я видел посадку императорского катера, — кивнул Хорус в направлении посадочных площадок. — Кустодианская Гвардия готовится к отбытию.

— Путешествие на Терру неблизкое, — сказал примарх Кровавых Ангелов. Его тон был странным образом нейтрален.

— «Император Сомниум» перешел на дальнюю орбиту. Император несомненно собирается покинуть нас. Он вернется в Сегментум Солар, а мы… мы вернемся к нашему Крестовому походу.

Символ «Император Сомниум» быстро зарегистрировался в ядре памяти сервитора: межзвездный корабль уникального класса, допуск безопасности скромного машинного раба даже не позволял ступить на борт одного из его шаттлов-катеров. Голиаф среди космических кораблей, командный центр Императора был сравним по размерам с огромными орбитальными платформами «Рига» и «Скай», которые парили над поверхностью далекой Терры, как гонимые ветрами острова. Когда корабль впервые вошел на орбиту Улланора, то частично затмил солнце планеты, а рулевой был вынужден вести баржу твердой рукой, чтобы не позволить массе корабля вызвать изменения в местной метеосистеме.

— Наш Крестовый поход, — повторил Хорус. — Теперь он действительно наш, брат. Решив вернуться в Императорский дворец, отец передает его прямо в наши руки.