Качели. Конфликт элит или развал России? - Сергей Кургинян

Не возьмешь такого солдатика на операцию, подходит к тебе особист: «Чего не берешь?». — «Да слабый солдат». — «Не выпендривайся, бери, а то…». А то всем ясно, что. Не то что новую звездочку не получишь, старую потеряешь.

Поэтому никак нельзя особисту за ворота без безопасного эскорта. Пристрелят.

А солдат-стукачей не стреляют. Они же не по своей вине. У них же мать, отец. Это только у особиста — карьера.

Это я к чему?

Это я к тому, что в нормальных странах карьеру делал тот, кто всех умнее. Или всех круче. Или всех хитрее. Или всех храбрее.

Но только в СССР бесспорное карьерное преимущество представлялось тому, кто всех мерзее. Тому, кто боевых офицеров носом в песок тычет, как щенят, а если самому гранату в руки сунуть, так ой! И штаны мокрые.

Это я к чему говорю?

Было, было еще недавно в России время, когда это правило вдруг перестало действовать. Разные люди становились главными. Те, кто умнее. Те, кто жестче. Те, кто отмороженнее и отчаяннее.

Но ни одного особиста среди них не было. Потому что особист не способен рисковать и не способен зарабатывать. Он способен только отбирать во имя высших государственных соображений. «Вот ведь суки, предатели социалистической законности! Трое суток в песке лежали, караван вылежали, а видик себе забрали. Надо видик государству вернуть, я его жене генерала подарю».

А теперь, куда ни глянь, одни особисты. Один ветеринаров ловит в рамках борьбы с наркомафией. Другой «балалаечников» в армию гонит. Может, слышал знаменитое изречение Пол Пота: «Ноги балерины лучше всего годны, чтобы месить глину». Третий «Байкалфинансгруп» учреждает. Чтобы, значит, ворованный видик государству возвратить. Совершенно законным способом, как сказал Главный Особист.

В Советском Союзе власть особистам не принадлежала. Потому что ЦК понимал: особист — он паразит. Но надо же ему на чем-то и паразитировать. Он — инструмент руководить, но надо же, чтобы было чем-то руководить.

Вот ведь парадокс: войска могут идти в бой без особистов. Это особисты не могут без войск. И ученые могут делать открытия без особистов, а вот особисту что делать без ученого?

Чью антинаучность разоблачать? Особисты — они как вирус чумы. Во-первых, более примитивная форма жизни. Во-вторых, совершенно смертельная для более продвинутых форм. В-третьих, с истреблением носителя погибает и вирус.

Вот тут-то и разница между Россией и Советским Союзом. Потому что даже в СССР власть особистам не принадлежала. А в России — принадлежит.

Нами правят вирусы. Жертв все больше и больше, и всякий умный человек бежит из страны, пока не объявлен карантин. Разумеется, это долго не продлится. Эпидемия скоро кончится. Вирусы погибнут — но после гибели носителя».

Тут возникает несколько вопросов.

Вопрос № 1. Кто сказал Латыниной, что «наркоту офицеры брать брезгуют»? Что значит «брезгуют»? Уже вся страна говорит про управление «Н». Одна Латынина все еще считает, что сжигают. То есть какое-то количество, конечно, сжигали. Но суть-то от этого не меняется.

Суть же в том, что существует фактически однотипная для всех стран мира закрытая нормативная база, согласно которой тайные операции должны финансироваться за счет «черной кассы», в которую поступают средства от продажи наркотиков и оружия. Эта закрытая нормативная база регламентируется закрытыми же документами. Сейчас эти документы уже в значительной степени рассекречены.

Я затрудняюсь с ходу назвать время, когда эта практика стала совсем уж узаконенной. Специалисты говорят о Т.Шекли, гениальном спецфинансисте из ЦРУ, который начал применять эту практику еще до войны во Вьетнаме. Во время войны во Вьетнаме создание и использование таких черных касс превратилось в стремительно растущий спецбизнес. Некоторые эксперты даже считают, что подлинная цель Вьетнамской войны и заключалась в том, чтобы организовать (а по сути — почти легализовать) наркооружейный спецбизнес.

В Афганистане спецбизнес окончательно транснационализировался и…

И — не знаю, как кому, а мне нестерпимо стыдно. Стыдно читать малоубедительные притчи о хороших солдатиках и плохих особистах. Стыдно за качество так называемой оппозиционной публицистики, нашпигованной этими притчами. Стыдно за тех, кто безответственно и безграмотно напевает барышням подобные песни. Стыдно за барышень, претендующих на компетентность. То есть, вообще-то, когда барышень кадрят, а они кадрятся, то это не стыдно, а по-человечески даже очень понятно. А также воспето в соответствующих балладах:

Усы, часы, пилотка…На-ну, на-ну, на-ну…И бравая походка,На-ну, на-ну, на-ну…Постой, постой, красотка!Бумс цвалерай!Хорошая погодка…Йа — ха — ха — ха — ха!

Правда, баллада кончается довольно грустно и обидно для барышень:

Усы, часы, пилотка…На-ну, на-ну, на-ну…Опомнилась красотка,На-ну, на-ну, на-ну,Когда мерзавец Шванке,Бумс цвалерай!Уже сказал ей: «Данке!»Йа — ха — ха — ха — ха!

Но это, в конце концов, личное дело барышни и «рыжего Шванке». Что касается меня, то я о них хлопотать не буду. Я продолжу вопросы.

Вопрос № 2. Где Латынина видела армию без особистов? Это вопрос и к ней, и ко всем остальным. Можно не любить особистов. Но если их нет, то всегда высоковероятный военный переворот становится нормой жизни.

Вопрос № 3. Читала ли Латынина интересную и общеизвестную книгу В.Богомолова «В августе сорок четвертого»? В этой книге описана абсолютно документальная история, в которой действовали эти самые особисты. В книге автор не пытается создать черно-белую схему, в которой особист, напротив, идеальный герой, а все остальные — ничтожества. Эта книга стала своего рода каноническим описанием отношений между так называемым особизмом и его военным альтер эго. Поскольку Богомолова никак нельзя было считать ни ангажированным сторонником одной из сторон, ни человеком со стороны, поскольку он, написав документальную по сути повесть, одновременно почти случайно создал новый жанр, то его произведение стало своего рода каноном для эпохи. Да, это была несовершенная советская эпоха с ее фигурами умолчания. И благородные интеллигенты критиковали эту эпоху как рабскую, упрощенческую.

Они призывали народ освободиться от «совкового ужаса» ради того, чтобы восторжествовала правда, исчезли черно-белые идеологические клише и нормы описания, задаваемые особыми рубриками журнала «Крокодил».

Освобождение произошло. Вместо высокой нормы, предложенной Богомоловым, канон теперь, по-видимому, предполагает китч в исполнении Латыниной и в духе того же «Крокодила».

Такая метаморфоза носит далеко не частный характер. Она говорит о содержании того, что было названо «освобождением от совка».

Продукт этого освобождения на антропологическом уровне — сама госпожа Латынина как вполне собирательный образ. А на филологическом уровне — текст госпожи Латыниной. Ну, так как, это освобождение? Освобождение от чего? От фильма «Летят журавли» ради обретения сериала «Бригада»? От Богомолова во имя обретения Латыниной? Эксперимент проведен. Кто-то будет смаковать результат эксперимента. Кто-то, но не я. Однако игнорировать этот результат, согласитесь, тоже невозможно. Его нужно осмыслить. Что я и делаю, выдвигая определенную социальную теорию («архаизация», «регресс», «вторичное упрощение») и определенный же тип феноменологического описания («клоака», «зооциум»).

Буду рад, если кто-то предложит другой, более оптимистический тип объяснений данного экспериментального материала.

Вопрос № 4. Латынина утверждает, что на очень недолгий период правила негативного социального отбора были нарушены и наверх пошли другие персонажи. Что это за персонажи? Можно конкретно? Кто эти неизвестные герои? А что если окажется, что все они выползли из-под особистов и представляют собой разновидность той же «спецухи»? Иногда даже просто из того же самого управления, которое Латынина называет «особистским» и которое на нормативном языке, если мне не изменяет память, называлось Военной контрразведкой, или Третьим Главным управлением КГБ СССР.

Если же окажется, что есть несколько управлений, выдвигавших разных героев рассматриваемого Латыниной периода, то изменит ли это картину? И позволит ли нам считать модель Латыниной (как я понимаю, это «край непуганых идиотов») хоть сколько-нибудь серьезной?

И наконец, если Латынина права и на какой-то период победил позитивный социальный отбор… Если наверх прорвались подлинные герои (цитирую: «Те, кто умнее. Те, кто жестче. Те, кто отмороженнее и отчаяннее»)… Если они прорвались, то куда они потом делись?