This War of Mine (Ремейк) - vagabond

class="p1">Когда канонада выстрелов стремительно затихала из-за недостатка целей, начали раздаваться единичные вскрики — и солдаты, занявшие высокие точки над лагерем, по одному валились на асфальт, сраженные невидимой силой. В рядах возникла очередная крупная паника, приведшая к случайным убийствам своих. Окруженные солдатами гражданские перестали чувствовать себя в безопасности и стремились убежать, когда их защитники получали раны от неизвестного противника и валились наземь. Такой же случай произошёл и рядом с нами: пока мы устремили свои взволнованные взгляды поодаль, младший лейтенант занёс гранату, и прежде чем кинуть её в предполагаемое нахождение врага, истёк кровью и ослаб, развалившись на корпусе танка.

Вспышка, а затем взрыв, который мы все наблюдали и слышали ранее, прогремел прямо перед носом и ослепил. Я, наверняка и мои близкие, потеряли сознание, без малейшего понимания, остались мы живы или нет.

Следующим утром, смутно осознавал, где нахожусь. Не впервые. Проснулся от запаха гари и понял, что лежал на трупах сраженных вчера мутантов, буквально пропитавшись их кровью или… это была моя кровь? Тело не поддавалось: металлическое и неподъемное оно пригвоздило меня к земле. Болела голова и ныла грудь, но не мог опознать характер и опасность имевшихся ран. От смесей запахов из подожженных, подстреленных и разорванных тел ужасно тянуло рвать. Еле-еле, с величайшим трудом поднявшись на локтях, смутно понимал, что же произошло. Наш бывший грузовик, еще вчера полыхавший огнём от вражеского снаряда почти полностью сгорел. Большая часть попавших в поле зрения людей в камуфляже лежала без движения, и лишь немногие стали приходить в себя. Вокруг маячили остальные живчики и горстка солдат, оказывающих первую помощь всем пострадавшим. Монстров рядом не наблюдалось и это было хорошим знаком, несмотря на минувшую трагедию. Неужели мы расправились со всеми? Неужели мы отстояли свои позиции и не дали всей туче мутантов сломить нас? Не верилось.

А где же Валерия с Алексеем?

— Лера! Лёша! Вы где, отзовитесь! — взывал к друзьям непривычно сипло и тихо, но в ответ слышал только стоны приходивших в себя и пытавшихся встать.

Неужели их потерял? В ту минуту сильно напугался, думая, что их больше нет. Мы же были рядом, когда… когда зажглась эта вспышка? Как сильно они пострадали? Попытался подняться, а заодно и рассмотреть грудную клетку: под обгоревшей одеждой виднелась тёмная, уже запекшаяся кровь, смешанная с чёрной копотью. В левой руке, на которой не хватало половины мизинца и фаланги безымянного пальца, торчали металлические осколки, ровно как и по всему телу. Боли не чувствовал, — из-за шока это или адреналина? — но это было только на руку, потому что сорвался с места сразу же и стал бегать из стороны в сторону, осматривая трупы людей и боясь найти среди них мою девушку и друга. Некоторых было тяжело распознать: монстры их изувечили до неузнаваемости.

Тревога и волнение читались в моих глазах ясно и доходчиво, но не за свою жизнь. Во что бы то ни стало стремился найти друзей: в смятении звал и тормошил всех в попытках узнать судьбу Валерии или Захарова. Кто-то, будучи взволнованным моим внешним видом, одернул и попросил проследовать к оставшемуся грузовику, где развернули «полевой госпиталь». Этот кто-то — даже не рассмотрел лица — сообщил, что похожую по моим описаниям девушку-блондинку держали там. Решив лично убедиться в том, что это Лерочка, быстрым шагом проследовал к ЗИЛу. Внутри и неподалёку, на расстеленных пледах и тряпках лежали полумертвые с различным характером ран: пулевыми, колотыми и резаными с глубокими царапинами странного вида, рваные от взрывов гранат. Сердце замедлило ход, а то и вовсе останавливалось в страхе за жизнь Валерии, которая заботливо лежала в грузовике, окружённая знающими медицину людьми хотя бы поверхностно. Увы, обстоятельства снова безутешно давили и показывали жизнь людей хрупкой и ломкой настолько, насколько это было непозволительно перед лицом мутантской угрозы. Сейчас было не совсем верное время для того, чтобы проведать её.

Понуро отправился искать Лёшу, что, вопреки нашему близкому друг к другу расположению перед взрывом, оказался в канаве поодаль. Подсказкой его нахождения стал автомат, висевший за лямку на ветке щуплого деревца, едва не пострадавшего от разорвавшихся рядом снарядов. Лежал Алексей, не шевелясь, бездыханно, боком рядом с парой монстров и мертвым мужчиной, который когда-то завороженно слушал его истории. Сердце замерло: мой добрый приятель лишился ног, рваными тёмными краями на которых оседала уже знакомая чёрная копоть с кровью.

— Кто-нибудь, — отчаянно голосил сипло, — помогите мне! — На зов тут же подбежало трое солдат, вполне здоровые для того, чтобы помогать другим, а не себе. — Давайте спустимся вниз, нужно узнать, жив ли он! И помочь! — тревожно объяснял ситуацию новоприбывшим помощникам, а голос мой робко дрожал.

Вчетвером мы аккуратно спустились в овраг. Подбежав к Лёше, перевернул его на спину, приложил ухо к груди. Не просто надеялся, хотел услышать биение его сердца. Через несколько секунд почувствовал облегчение: он был ещё жив! Как же тогда был рад. Хоть бы они остались живы, вот чего всегда просил.

— Он дышит? — поинтересовался один из военных. Кивнул, и мы принялись бережно брать его и уносить к медикам.

— Да уж, досталось парню, ничего не скажешь, — подметил один из вояк, пытаясь изобразить на лице скорбь.

— Как и многим здесь, — ответил ему другой солдат РОСН, не получивший внешне никаких повреждений.

— Самому бы не мешало подойти к врачам: тебя тоже прилично задело гранатой, — с укором взглянул на меня третий помощник, принадлежащий к обычным гражданским, чудом выжившим после вчерашней резни.

— Справлюсь, спасибо за совет. — Мне надо было убедиться, что ими займутся и вылечат. Моё здоровье не так важно, если учесть мою причастность к этому инциденту.

Алексея отнесли в сторону, положили на раскладной стол и стали накладывать шины, оказывать всю возможную помощь. На отдалении заметил Леру, которая всё также безмятежно лежала, не подавая признаков прихода в сознание.

— Он жив, но тяжело ранен, у него оторваны обе ноги и, похоже, что сломаны пара рёбер!

— Несите этого с порезами ко мне, обработаю ему раны!

Повсюду раздавались либо всхлипывания потерпевших, либо безрадостный галдёж старающихся им помощь. Мою радость за спасение друзей тут же перебивал страх, страх за то, что они не выкарабкаются. Я молился, чтобы только с ними всё было хорошо.

В