Русская фантастическая проза XIX — начала XX века (антология) - Александр Казанцев

Доктор прервал эти разговоры и предположения категорическим заявлением, что труп надо осторожно оттаять.

— Коллега! — сказал ему профессор. — Это выполнят в Академии перед рассечением. При вскрытии будут присутствовать выдающиеся представители кафедр анатомии человека, сравнительной анатомии, палеонтологии и, как мне кажется, не обойдётся и без патологоанатома. Содержимое желудка и кишечника, несомненно, перейдёт в распоряжение наших лучших паразитологов и бактериологов… Я полагаю, что в кишечном тракте человека ледниковой эпохи обнаружится флора и фауна…

— Мне в настоящий момент нет никакого дела до ледниковой эпохи, отвечал доктор, к ужасу присутствующих. — Передо мной просто тело замерзшего человека. Есть основания думать, что он не умирал, и мой долг подать ему медицинскую помощь.

— Разве это возможно? — вскричал Коко Загуляев. — Вы забываете, как сильно могли измениться за 50 000 лет форменные элементы его крови.

— А выкристаллизование под влиянием холода воды из плазмы? — поддержал товарища Серж Лимонадов.

— Дети мои, — сказал доктор, — как жалка бы была наука, если бы она умещалась в одних учебниках! Но для споров по этому предмету у нас ещё найдётся немало времени. А теперь, — и голос Сабурова зазвучал твёрдо и неумолимо, — я, как врач, вступаю в свои права, чтобы разбудить в этом теле неугаснувшую в нём жизнь!..

Среди жуткого молчания замерли последние слова доктора. Здесь, в необычайной обстановке, на Крайнем Севере, за лентой Полярного круга в зачарованном сознании исчезла грань между возможным и невозможным, действительность перемешивалась с фантазией. И дерзость безумной идеи ударяла по скрытому желанию чуда, а ожидаемое чудо казалось простым и естественным явлением…

Без прений, единогласно было постановлено передать тело доктору.

Глава VI

Человека перенесли в одну из трёх юрт, которую Сабуров выговорил исключительно для своего личного пользования. Затем он попросил товарищей по экспедиции не посещать его до тех пор, пока он не разрешит этого. Все выразили полное согласие и искренне пожелали доктору успеха.

Казак обратился к Виктору за советом, не написать ли ему донесение в Ленск, что доктор занимается воскрешением мёртвых.

— Не человеческое это дело, — тоном глубокого убеждения добавил он, не по чину поступает Сабуров; как бы чего не вышло?..

Но Виктор отговорил казака от его намерения, указав на то, что доктор действует с разрешения начальника экспедиции. Казак несколько успокоился.

Мало-помалу жизнь колонии вступила в нормальное русло, каждый нашёл какое-нибудь дело, — и публика не скучала.

Дни прибывали. В полдень глазам было больно смотреть на ослепительно-яркий снег. Солнце значительно дольше оставалось на небе и, казалось, говорило угасавшей зиме: "Погоди, старая колдунья, скоро я разобью твои белые чары…"

Только раз спокойствие членов экспедиции было нарушено. Из Усть-Ямска прибыл урядник с бумагой, предписывающей ему доставить мёртвое тело в Верхоямск для судебно-медицинского вскрытия. В это время доктор выглянул из своей юрты и, узнав в чём дело, завопил: "Провокация! Здесь нет никакого мёртвого тела". Студенты встревожились и, забыв мирную тактику октябристов, полезли в сундук за своими шпагами, чтобы оказать вооружённое сопротивление (злые языки говорят, что клинки шпаг были из жести); но профессор охладил их пыл и, любезен пригласив урядника закусить и выпить стаканчик коньяка марки President, спокойно объяснил ему, что произошло маленькое недоразумение. Затем он написал капитану-исправнику, что труп перешёл в собственность Академии Естественных и Сверхъестественных Наук, которая и принимает на себя все последствия этого дела. Урядник уехал весьма обрадованный, ибо ему вовсе не хотелось путешествовать в компании с мертвецом.

А Сабуров работал. Мы не можем пока ознакомить читателя с тем, что творилось в юрте доктора. Но думаем, что скоро все будут иметь удовольствие читать новую книгу уважаемого врача, которую он на днях заканчивает к печати; она носит название "О радиоактивности почвенного льда в связи с сохранением в нём древних трупов и тел, а также о новом способе оживления замерзших людей". Прибавим, что Сабурову много пришлось потрудиться, пока он не попал на верную дорогу. Якут, носивший ему пищу в юрту, передавал Джергили, как сильно похудел доктор, как он мало ест и спит…

Однажды, когда вся публика сидела за обеденным столом и Шамиоль откупоривал бутылку хорошего красного вина (был 1-й день Пасхи), в комнату вошёл доктор. Он весь сиял торжеством победившего; молнии гордости с быстрыми искрами радости сверкали в его глазах, придавая лицу его какое-то необычайное выражение.

"Таким, вероятно, выглядел Прометей после своего подвига", — мелькнуло в голове у Виктора.

Доктор взял бутылку, наполнил всем присутствующим стаканы и, подняв свой, сказал:

— Люди XX столетия! Я с помощью науки вернул к жизни ледникового человека… Он теперь спит. Выпьем за его здоровье. Пусть этот сон, первый в его новой жизни, будет ему лёгким мостом для перехода к нам через пропасть 50 000 лет!

Все с громкими криками вскочили из-за стола и бросились к доктору. Ему жали руки, обнимали, целовали его и наперерыв поздравляли с победой; всякое другое слово — успех, счастье — было бы тут тривиально и неуместно.

Профессор, как глава экспедиции, обратился к доктору:

— Досточтимый коллега! Вы своим проникновенным взором усмотрели огонёк жизни, теплившийся в долговечном ледяном безмолвии. Вы своей сильной рукой исторгли из когтей Смерти её добычу и возвратили Земле и Солнцу первобытного человека. Вы осязательно соединили нас с отдалённой ледниковой эпохой в лице высшего представителя её органического мира. Приветствую вас и поздравляю!

Дружное "ура" буквально потрясло стены юрты. Доктор хотел что-то сказать, но вдруг побледнел, покачнулся и упал без чувств на руки товарищей. Бессонные ночи, усиленная мозговая деятельность и страшное нервное напряжение последних дней сказались на организме престарелого врача и вызвали глубокой обморок. Все приняли живейшее участие в уходе за доктором, и к вечеру он, уже пришедший в себя и оправившейся, пригласил желающих взглянуть на ледникового человека.

Глава VII

В гробовом молчании, тихо вошли члены экспедиции в запретную до сего дня юрту. Окна её были завешены зелёной материей, через которую слабо пробивался лунный свет. Доктор подбросил дров в камин и зажёг свечу. Испуганные тени беспокойно задвигались, разбежались и притаились в тёмных углах комнаты. Прежде всего бросились в глаза большой сосуд и две полки, занятые разнообразной химической посудой: среди приборов выделялись румкорфова спираль, радиоскоп и ещё несколько предметов неизвестного назначения. В наиболее удалённой от камина части на широком ложе, устланном оленьими шкурами, лежал Человек. Он был наг, но мягкие рыжеватые волосы, покрывавшие почти всё его тело, производили впечатление оригинальной ткани и не давали у наблюдателя развиваться ощущению наготы. Лицо его, почти до глаз заросшее бородой, было бы красиво, если бы не узкий лоб и несколько выдающаяся вперёд нижняя челюсть. Впрочем, не видно было ещё глаз, которые могли бы смягчить грубое выражение физиономии… Человек всё ещё спал. Из ноздрей вылетало дыхание жизни. Широкая грудь мерно подымалась и опускалась…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});