Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

До свадьбы оставалось две недели‚ а в местечке – Содом и Гоморра: жизнь кипит‚ как в котле‚ все суетятся‚ бегают‚ распоряжаются, кричат до хрипоты. В центре этой сутолоки идет жаркая работа по устройству огромного шалаша для свадебного пиршества. В шалаше вокруг громадного стола амфитеатром высятся четыре ряда скамеек‚ один над другим‚ а на самой верхней скамейке – обширная ложа для оркестра и певцов. Неподалеку от шалаша происходят маневры "еврейских казаков": этот обычай соблюдался‚ кажется‚ на всех таких свадьбах. Выбирают двадцать-тридцать рослых и крепких евреев‚ умеющих ездить верхом‚ одевают их в казацкие мундиры‚ сшитые‚ по большей части‚ из голубого ситца‚ вооружают длинными навостренными деревянными шестами‚ головы им убирают красными ермолками‚ и эта дружина верхом на исхудалых лошадках должна следить за порядком во время хупы и свадебной трапезы.

К субботе перед самой свадьбой начался съезд гостей. В пятницу утром стали стягиваться в местечко сотни шарабанов‚ переполненных мужчинами‚ женщинами и подростками. Многие приходили пешком: из-за двадцати-тридцати верст не стоит иметь дело с балагулой‚ и вереницы евреев с талесами и тфилинами под мышкой пускались в дорогу. В воскресенье съезд гостей продолжался. Дома переполнены‚ синагоги кишат людьми. Можно‚ конечно‚ ночевать на улице; лето хорошее‚ местечковое болото уже высохло: где хочешь – ложись и спи. Выстроили множество палаток‚ похожих на шалаши; в этих палатках не только спали‚ но и молились‚ устраивали веселые выпивки. Порой происходили и междоусобные драки между хасидскими лагерями‚ а затем веселые, шумные примирения.

На следующий день приступили к сооружению хупы: водрузили четыре столба на порядочном расстоянии друг от друга, над ними раскинули громадный балдахин из бархата и шелка. Работу произвели не обыкновенные плотники‚ не Андрей и Трохим‚ – эту работу сделали хасиды в шелковых капотах и ермолках. Получилось‚ правда‚ не очень прочно‚ зато было выпито много водки, много пожеланий‚ очень горячих и искренних‚ было высказано во время работы. Какой-то старец стоял всё время рядом и рыдал от радости: "Мы ставим хупу для ребе‚ для самого ребе!.."

Дни стояли светлые и жаркие‚ хасиды расхаживали по улицам с взвитыми от ветра длинными лапсердаками. В роще за местечком они сидели в тени деревьев, вспоминая чудеса былых цадиков‚ передавали друг другу последние новости: сегодня приезжает чернобыльский ребе с хасидами‚ вчера молился в синагоге острожский ребе‚ поражающий всех своим молитвенным пафосом‚ а сегодня молится миропольский цадик: его дыхания не слышно во время молитвы‚ и этим он наводит благоговейный страх на своих хасидов. Местечковые старики‚ привыкшие к спокойствию и тишине‚ были даже раздражены необыкновенным скоплением неожиданностей: ни спать‚ ни есть нельзя‚ жаловались они‚ играют‚ кричат‚ поют‚ галдят‚ спорят; да еще толкотня в синагоге! – одна группа кончает молитву‚ другая начинает‚ и так без конца.

Настал день хупы. Утром ожидался приезд жениха со свитой польских хасидов, и всё местечко вышло им навстречу. Среди толпы двигалась длинная вереница карет местных цадиков‚ окруженная цепью "казаков"; за ними тянулись простые деревенские телеги‚ битком набитые стариками-хасидами‚ которым тяжело было идти пешком; на самодельной платформе на колесах ехал оркестр со своими инструментами. У моста образовалась страшная давка – смесь карет‚ телег‚ мужчин‚ женщин и детей. Кучки хасидов на лугу угощали себя водкой и закусками в ожидании гостей. Сначала нерешительно‚ потом всё смелее стали затягивать "нигуним" – хасидские мелодии; какой-то хасид даже вошел в экстаз, ловко станцевал трепака. Все разговаривают‚ смеются‚ волнуются в ожидании‚ а макаровский цадик встал вдруг в карете‚ обвел взором пространство‚ кишевшее людьми‚ и сказал своим приближенным: "Знаете что! Когда придет Мессия‚ тоже будет такая радостная давка!.."

"Казак"‚ выехавший на разведку‚ затрубил издалека. Едут! Едут! – заволновалась толпа. Раздался бравый марш‚ и со стороны рощи выдвинулась вереница запыленных карет. В первой из них сидел глубокий старик в собольей высокой шапке, возле него – худощавый юноша лет пятнадцати или шестнадцати. Значит‚ это и есть жених. Волынские цадики первыми вылезли из карет, пошли навстречу гостям; те также слезли‚ и обе группы обменялись молчаливым рукопожатием. Жених пересел в карету макаровского цадика‚ будущего тестя‚ все двинулись обратно‚ а впереди катилась платформа с играющими музыкантами. Приехав в местечко‚ процессия три раза объехала рыночную площадь‚ и гости отправились в предназначенные для них квартиры.

Под вечер состоялась свадьба. На пути к синагоге стояли два ряда "казаков"‚ а между ними тянулось шествие цадиков и их близких во всем великолепии и роскоши. Радугой цветов и красок играл калейдоскоп бархата‚ шелка‚ серебряных и золотых узоров‚ бесчисленного множества свечей‚ величественных ликов цадиков. По окончании хупы всем стало веселее‚ и обратное шествие уже не отличалось прежней торжественностью. Толпа смешалась‚ "казаки" были смяты и оттиснуты на задний план‚ даже цадики стали мягче и доступнее‚ в их ряды вкрадывались группки смельчаков‚ чтобы поймать слово‚ шутку‚ намек из их уст. При входе на улицу‚ где жил макаровский ребе‚ водовозы местечка выстроили заграждение из наполненных бочек – символ полноты счастья – и перекрыли дорогу. Жених дал каждому водовозу по серебряному рублю; те расступились‚ и шествие двинулось дальше.

Началось свадебное пиршество. Вокруг громадного стола восседали польские и волынские цадики‚ а за их спинами на ярусах толпились массы хасидов‚ следивших за каждым их движением: как они едят‚ как пьют‚ что говорят‚ как они обращаются друг к другу. Все глаза были вперены в них‚ все руки тянулись к ним‚ все сердца бились в унисон с ними‚ свет и радость сверкали в глазах хасидов – до исступления‚ до сумасшествия. После "драши" (проповеди)‚ произнесенной женихом‚ из шалаша убрали столы со скамейками‚ и начался танец. Поверху вился вихрь необузданных аккордов; внизу тихо и в такт кружились величественные фигуры цадиков‚ а в центре круга стояла невеста с платочком в руке. Хасиды с пылающими глазами глядели на этот необыкновенный танец‚ громадными усилиями сдерживая желание сорваться с места и слиться с танцующими.

Но вот – толпа не выдержала. Вначале поодиночке‚ а затем целыми группами хасиды начали примыкать к танцующим; шалаш стал тесным‚ пришлось танцевать на месте; поток кружащихся в восторге людей вылился‚ наконец‚ на улицу‚ увлекая за собой и оркестр. Там‚ на улице‚ хасиды сгруппировались вокруг своих цадиков; танец продолжался‚ и через несколько минут всё местечко представляло собой танцующие хороводы‚ каждый из которых кружился и пел по-своему‚ не зная усталости. Сами цадики уже не танцевали‚ они только стояли неподвижно‚ каждый среди своих‚ пристально глядели на танцующих‚ и этот взор огненным током прорывался через сердца‚ ускорял движения, наполнял огнем бешеного экстаза. Звезды потускнели на небе; из деревни неслось пение петухов‚ а танец не прекращался. В некоторых группах уже устали петь и танцевали молча; небо‚ и заря‚ и настежь открытые дома смотрели удивленно на этот предутренний немой танец – танец без конца...

Семь дней продолжалась эта свадьба. Каждый день – новые события и новые впечатления. Тысячи "нигуним" – мелодий были созданы за это время‚ сказания и легенды давно минувших дней воскресли в устах хасидов. Старики вспоминали былые дни‚ когда всё было величественнее теперешнего‚ с грустью говорили окружающим: "Вы меньше нас. И ваши ребе меньше наших. И ваше веселье мельче нашего..."

За девятнадцатый век еврейское население Российской империи возросло примерно в шесть раз. В Варшавской губернии евреи составляли 18‚12% от общего количества жителей‚ в Гродненской губернии – 17‚28%, в Минской – 15‚77%‚ в Виленской – 12.9%. По абсолютному количеству еврейского населения на первом месте была Киевская губерния – 427 863 еврея‚ за ней Волынская – 397 772‚ на последнем месте Таврическая губерния – 66 125. По количеству городских жителей евреи занимали третье место после русских и поляков; примерно 800 000 евреев жило в крупных городах черты оседлости. В Бердичеве они составляли 79‚8% от всего населения города‚ в Слуцке – 77%, в Пинске – 74%, в Белостоке – 64‚1%‚ в Минске – 52%, в Кишиневе – 46‚3%‚ в Вильно – 40‚9%‚ в Одессе – 34‚4% (124 511 человек)‚ в Лодзи – 33‚2%‚ в Киеве – 12‚9%.

По количеству евреев Варшава занимала первое место среди городов Российской империи, второе место в мире после Нью-Йорка – 219 128 человек‚ треть населения города. Корреспондент сообщал в "Недельную хронику Восхода": "Постоянный житель центральной России‚ случайно очутившись в Варшаве‚ легко может подумать‚ что здесь именно и есть царство Израиля. На первый взгляд кажется‚ что из-за евреев не видно коренных поляков‚ из-за еврейского "дусь" и "вусь" не слышно польского "пши" и "пше". Суббота здесь – всеобщий праздник настолько‚ что даже конторы‚ представляющие именитое московское купечество‚ закрывают в этот день свои двери".