Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик - Майкл Муркок

Она сложила руки на груди.

Свет постепенно угас. Они молчали и не спали, пока ire потухли угли в очаге. Наконец, Ванай заснул сидя, свесив голову на грудь.

Они проспали до самого утра. Аррхендяне не спешили разбудить их, но когда завтрак был готов, они вышли из шатра, и Моргейн облачилась в белые одежды, а Ванай — в наряд, предоставленный ему аррхендянами. А Рох по-прежнему держался в отдалении, не ел, хотя стражники приносили ему еду и убеждали подкрепиться. Он выпил немного воды и сидел, склонив голову на руки.

— Мы возьмем Роха, — сказала Моргейн Мериру и остальным, когда они позавтракали, — Наши с вами пути теперь расходятся, но Рох должен ехать с нами.

— Как скажешь, — сказал Мерир. — Но до Огней мы вас проводим.

— Лучше, если мы поедем одни. Оставайтесь, лорд. Мирриндяне и каррхендяне нуждаются в вашей заботе. Объясните им, почему мы не смогли вернуться.

— Там есть мальчик по имени Син, из Мирринд, который хочет стать кхемейсом.

— Мы знаем его.

— Обучите его, — попросил Ванай старого аррхендянина. Он увидел, что в глазах кхела появился теплый огонек.

— Да, — сказал Шеррн, — обучу. Огни угаснут, но аррхендяне останутся.

Ванай удовлетворенно кивнул.

— Мы с Сезаром поедем с вами, — сказал Леллин. — Не до самых Огней, а просто какое-то время. Через наши леса проехать не просто, и…

Моргейн покачала головой.

— Нет, вам надо охранять Шатан. Мы поедем одни. Вы уже сделали для нас все, что могли.

«А как же Рох?» — был немой вопрос в глазах аррхендян. Затем на лицах их отразился страх.

— Нам пора, — сказала Моргейн. Она сняла с шеи золотой медальон на цепи и вернула его Мериру. — Это был великий дар, лорд Мерир.

— Он принадлежал той, кого мы не забудем.

— Мы не просим у тебя прощения, лорд Мерир, но о некоторых вещах мы сожалеем.

— В этом нет нужды, леди. Мы отдадим в своих песнях почести вам и вашему кхемейсу, до тех пор, пока песни будут звучать из уст аррхендян.

— Это великий дар, лорд.

Мерир наклонил голову, затем положил руку на плечо Ванаю.

— Кхемейс, когда приготовишься, возьми себе белого коня. Никто из наших коней не сравнится с ним, кроме него.

— Лорд, — сказал он, пораженный и тронутый. — Он же ваш!

— Он праправнук того, который был моим когда-то. Я дорожу им и поэтому дарю его тебе. Ты будешь любить его, я знаю. Сбруя на нем тоже твоя. Имя этой лошади Аррхен. Она будет носить тебя долго и верно. И вот еще, — сказал он, вкладывая в его руку коробочку с маленьким алмазом аррхе, — Все эти огоньки погаснут, когда исчезнут Врата. Если позволяет твоя госпожа, я дарю тебе это. Не оружие, а средство защиты и способ для тебя найти свой путь, если ваши дороги разойдутся.

— Лорд, — сказал он и хотел опуститься на колени, чтобы поблагодарить, но старый кхел удержал его.

— Нет. Мне не долго осталось жить. Мы чтим тебя, кхемейс. Но когда наши дети превратятся в пыль, ты и твоя леди, и мой маленький подарок… будут сопровождать тебя в пути, который еще выпадет на твою долю.

Счастливой вам дороги. Я буду вспоминать вас до самой смерти. И эти воспоминания доставят мне радость.

— Прощайте, лорд.

Мерир кивнул и, отвернувшись, велел аррхендянам собирать лагерь.

Они приготовились к отъезду, облачившись наполовину в свои, наполовину в подаренные им аррхендянами доспехи, и у каждого из них был добрый шатанский лук и колчан, набитый стрелами с коричневым оперением. Только Рох остался безоружным: Моргейн сняла тетиву с его лука и привязала ее к седлу, а меч его отдала Ванаю.

Рох не выглядел удивленным, когда ему сказали, что он поедет с ними.

Он поклонился и забрался на гнедого жеребца, подведенного ему аррхендянами. Движения еще давались ему с болью, и он меньше пользовался левой рукой, чем правой, даже когда оказался в седле.

Ванай сел на белую Аррхен, и осторожно подвел ее к коню Моргейн.

— Прощайте, — сказал Мерир.

— Прощайте, — вместе сказали они.

— До свидания, — сказал Леллин, и они с Сезаром отвернулись, а затем и Мерир. Шаррн помедлил.

— Прощайте, — сказал им Шаррн и глянул на Роха. — Чайя Рох…

— Спасибо вам за доброту, Шаррн Тиоллиен.

Затем Шаррн отъехал, а с ним и остальные аррхендяне. Они направились к северу.

Моргейн пришпорила Сиптаха и поскакала на север, не особо спеша, ибо огни не должны были погаснуть до заката, и впереди у них был целый день.

Время от времени Рох оглядывался назад и Ванай тоже, пока аррхендяне не исчезли вдали.

Никто из них до сих пор не произнес ни слова.

— Вы не возьмете меня с собой за Врата, — сказал Рох.

— Не возьмем, — сказала Моргейн.

Рох медленно кивнул.

 — Я ждала от тебя объяснений, — сказала Моргейн.

Рох пожал плечами и некоторое время не отвечал, но по лицу его текли струи пота.

— Мы старые враги, Моргейн край Чайя. Почему я никак не мог понять до недавнего времени, до Нехмина. Теперь, наконец, я понял твою цель. В чем-то она меня успокоила. Я только удивлялся, почему ты сохранила мне жизнь. Неужели ты передумала? Я не верил, что ты могла изменить свои намерения.

— Я говорила тебе. Мне не нравится убивать.

Рох рассмеялся, затем запрокинул голову, прикрыв от солнца глаза. Он улыбался, глядя на них.

— Благодарю, — сказал он. — Выходит, ты ждала от меня решения. Ты велела Ванаю когда-то сохранить мой клинок. Если ты отдашь его мне — а я думаю, ты это сделаешь — близ Врат я смогу использовать этот дар по назначению. То, что творится там, мне понять не под силу.

Моргейн натянула поводья. Ничто, кроме травы, не окружало их. Врата еще не показались, не было видать и леса — ничего живого. Лицо Роха было совсем бледным. Она протянула ему костяную рукоять его собственного Клинка Чести. Он поцеловал его, сунул в ножны. Она отдала ему лук и последнюю стрелу и кивнула Ванаю:

— Верни ему меч.

Ванай повиновался и тут же с облегчением увидел, как чужак исчез, и с ними остался только Рох. Лицо Роха было печальным и понимающим.

— Я не буду говорить с ним напрямую, — сказала Моргейн за спиной у Роха. — Мое лицо будит в нем воспоминания. Пожалуй, лучше, если он будет смотреть на меня как можно меньше. Знаешь ли ты его, Ванай?

— Да, лейо. Он в себе. Да и был, мне кажется, больше, чем вам казалось все это время.

— Только с тобой… в Шатане. И с трудом — сейчас… Я для него самая нежелательная спутница. Я — единственный враг, который есть у Роха и у Лайела. Он не может ехать с нами. Чайя Рох, ты хранишь знания, из-за которых тебя опасно здесь оставлять. Ты можешь вновь оживить Врата в этом мире и погубить все, что мы сделали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});