Последние ворота Тьмы - Алексей Ефимов

Охэйо несколько раз наудачу совался в арки, но они все вели только в полные людей коридоры. Наконец, за аркой, завешанной полосами синей ткани, им открылся просторный круглый зал — амфитеатр, почти темный. Обитые кожей сидения концентрическими кругами спускались к центру, к срезанному конусу синевато-темной металлической громадины, состоявшей из толстых ребер и труб; между ней и полом зала оставался хорошо различимый зазор. Сверху нависала вторая, точно такая же. На их плоских торцах, обращенных друг к другу, выступало по девять кругов с ребристой кромкой, соединенных полупрозрачными цилиндрами белого, вещественного света. По легким лесенкам, ведущим к ним, то и дело взбегали или спускались люди. Они входили в столбы света, а потом… начинали изменяться. Их очертания размывались, струились, словно вода и через несколько секунд замирали снова, но облик был уже совершенно другим. Зрители — их было здесь довольно много — встречали аплодисментами каждое особенно удачное перевоплощение. Лэйми смотрел на всё это, приоткрыв рот. По крайней мере облик жителей города стал ему понятен — если каждый тут мог выбрать себе внешность по желанию, неудивительно, что все они стали молодыми и красивыми. Он подтолкнул локтем Охэйо.

— Говоришь, изменение реальности не может превратить человека во что-нибудь?

— У тебя, должно быть, что-то в голове перепуталось, — Охэйо был сама невозмутимость. — Изменение реальности — это изменение физики, точнее, соотношения основных постоянных. А тут, я думаю, простое пластическое поле. Оно разбирает предмет на молекулы и складывает их заново. Так что жаба из тебя не получится. Одна. А вот сотня… — Лэйми старательно опустил пятку на пальцы его босой ноги. Охэйо слегка пнул его в лодыжку и фыркнул. — Я, пожалуй, попробую, — через минуту добавил он.

— Ты с ума сошел?

— Я мальчик, — Аннит усмехнулся. — И мне, вообще-то, нравится им быть. Во всяком случае, я привык, — он легко сбежал вниз и поднялся на освободившийся выступ. Лэйми с замершим сердцем следил за ним. Охэйо часто злил его, как мало что другое, но, если бы он оказался в опасности — Лэйми не раздумывал бы ни секунды. Чаще, правда, почему-то Охэйо помогал ему.

Аннит замерцал и на какой-то миг исчез вообще — в цилиндре света вихрился только серый туман. Свет вдруг мигнул, пол под ногами ощутимо дрогнул — при других перевоплощениях ничего подобного не происходило. Однако ещё через мгновение Охэйо легко спрыгнул на пол — уже в своем настоящем обличье. Зрители встретили его аплодисментами. Польщенный, Охэйо высоко подыпрыгнул, перевернулся в воздухе и ловко приземлился на пальцы босых ног. Аплодисменты стали ещё громче. Не желая привлекать внимания, Аннит быстро сбежал вниз и за руку вытащил Лэйми из зала.

— Тебе тоже стоит попробовать, — сказал он, широко улыбаясь. — Вернуть свою настоящую внешность. Тогда нас вряд ли найдут. Это нетрудно — только представить, как ты должен выглядеть, во всех деталях. И всё. И это приятно. Я словно заново родился.

Лэйми мог признать его правоту, но…

Быть разобраным на молекулы и сложенным заново? Нет, спасибо.

— Я не могу, — сказал он, понимая, что краснеет.

— Страшно? — Охэйо усмехнулся. — Ну, воля твоя. Интересно, сознания они тоже могут менять?

Лэйми молча разглядывал его. Правду говоря, Охэйо стал не совсем таким, каким был в Харе — пониже и выглядел едва лет на шестнадцать. Должно быть, не хватило массы — Аннит Охэйо был весьма рослым и крепким юношей. Но его белая, отливающая серебром кожа и блестящие черные волосы были такими же, как и раньше. И лицо вполне похожее — четкие черные брови, длинные зеленые глаза, короткий, закругленный нос, дважды изогнутые, как лук, губы, высокие скулы… Одет он был в черные штаны и такую же куртку с серебряными нашивками — она походила на форму какой-нибудь суровой армии. Босые ноги обнажены выше щиколоток по здешней моде. В руке Охэйо держал блестящий, словно ртуть, предмет, состоявший из перекрученных плоскостей — казалось, у него вовсе нет объема, хотя это было не так — объем был и весила эта вещь совсем немало.

— Это брахмастра? — спросил Лэйми.

— Да. Мне не понравилось носить её в себе. Она… жжется когда я пытаюсь её использовать. Но разделить, где что, было трудно. В какой-то миг я подумал…

— Она работает?

— Я чувствую, что да. Не так, правда, как раньше. Это другая брахмастра, не такая, какую я создал в первый раз.

— А какая?

— Чтобы узнать, как она действует, надо её опробовать. Боюсь, найти подходящий объект будет трудно. Я думаю, что лучше всего подойдут Ворота Мроо. Вряд ли у кого-нибудь здесь это вызовет возражения.

— Ты хочешь открыться им?

— Не хочу, но это нужно. Чтобы нацелить брахмастру, надо видеть, во что ты стреляешь — или хотя бы помнить где оно и как оно выглядит. Конечно, сначала мы поищем их сами. Где-то тут была схема…

Они вновь побрели по залу. Охэйо, когда его что-то вдохновляло, мог работать сутки напролет, но Лэйми чувствовал усталость — не то, чтобы он был физически измотан, просто в его голове накопилось слишком много впечатлений и они настоятельно требовали сна — чтобы разложить их все по полочкам.

Они вернулись к схеме минут через семь. Охэйо отошел на два шага и стал её разглядывать.

— Здесь их нет, — наконец сказал он. — Должно быть, они внизу. Вне ирринайской сферы реальности. Это сразу и хорошо, и плохо.

— Почему?

— Это значит, что Ворота закрыты неплотно. Сущности Мроо, сама их реальность могут проникать даже сквозь скалу. Да ты на схему посмотри. Видишь, как тот сизый туман поднимается снизу?

— Тогда где тут хорошее?

— Сугха — столь противоестественное явление, что сама по себе она существовать в реальности Мааналэйсы не может. Она живет в облаке реальности Мроо, — но вот творить её она, к счастью, не может, и эта реальность должна поступать Извне. Если мы взорвем Ворота, ей, пусть и не сразу, придет конец.

— Тогда почему Манцибурны не взорвали их сами?

Охэйо усмехнулся.

— Мроо — очень древняя раса. И очень могущественная. У неё многому можно научиться. Ради этого стоит пойти на небольшие издержки — ведь от Сугха страдают лишь люди. Для стервятников гниль всегда пахнет сладко…

Вежливое покашливание за спиной заставило их обернуться. Лэйми увидел четверых рослых молодых людей, одетых в пушистую массу длинных белых нитей, кончавшихся яркими, как звезды, разноцветными искрами. Она открывала лишь нижнюю треть крепких, словно отлитых из металла, рук и босых ног, перехваченных на запястьях и щиколотках тяжелыми серебряными браслетами со сложным фрактальным узором. Вьющиеся черные волосы этих созданий являли собой странный контраст с белизной их одежды. Их лица были такими же гладкими, словно отлитые из коричнево-темного золота маски с прорезями длинных, темно-синих глаз. Кто это — мальчики или девочки — невозможно было угадать. Они стояли полукругом, направив на них пистолеты. Эти серебристые устройства с узкими соплами казались смертельно опасными и Лэйми не сомневался, что первая же попытка сопротивления будет стоить ему головы. В буквальном смысле.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});