Вампиры замка Карди - Татьяна Умнова

Мойше вздохнул, перекинул тяжелый автомат на другое плечо.

— Хочешь, понесу? — предложил Митя.

— Нет уж, — Мойше нежно погладил дуло, — Я теперь с ним не расстанусь.

— Ты обращаться-то с ним умеешь?

— Обижаешь! С закрытыми глазами разберу и соберу.

Митя недоверчиво хмыкнул.

— На спор? — обиделся Мойше.

— На спор. Только не сейчас, ладно?

Когда кто-то подкрался сзади и зажал ему ладонью рот, Митя даже пискнуть не успел, только вытаращил в ужасе глаза да нелепо взмахнул руками, роняя пистолет.

Мойше обернулся было, стаскивая автомат с плеча, но его руку уже перехватили и вывернули так, что мальчишка охнул и выпустил оружие.

— Вы говорите по-немецки? — с жутчайшим акцентом осведомился один из мужчин.

— Только на нем и говорим, — пробормотал Мойше.

— Хорошо, — кивнул мужчина, — Значит мы друг друга поймем.

После этих слов железная хватка ослабла. Мойше отпустили, Митю тоже.

Напавших было двое, были они грязны, небриты, кажется, немного пьяны, выглядели агрессивными и очень злыми, и оба мальчишки, независимо друг от друга сделали показавшийся им в тот момент самым правильным вывод, что напавшие — еще какая-то новая разновидность монстров, обитающих в этом странном замке, что они голодны, кровожадны, безжалостны, и намерены прямо сейчас ими пообедать.

Очень много труда пришлось приложить Джеймсу и Гарри, чтобы убедить впавших от страха в прострацию мальчишек, что они не монстры, а всего лишь… Ну, скажем — солдаты союзной армии. Что находятся они в замке на нелегальном положении, и несмотря на то, что голодают, детей пока еще не едят. Подземный ход, выводящий куда-то в лес, действительно существовал, но им пока не воспользовались, вернувшись вместе Гарри и Джеймсом в их убежище.

Глава седьмая

1

Ночь была прекрасна. Банальные слова, но они вместили в себя и нежную прохладу воздуха, и бодрящий холодок росы, россыпью алмазов сверкающую на листьях и травах заросшего сада, и призрачное мерцание роз — пышных, в полном цвету, богато осыпавших кусты, — и бархат неба, на котором гордо покоился ослепительно-белый, идеально-ровный диск луны.

Луна сегодня была огромной и какой-то неестественно-яркой.

Конрад стоял посреди сада, смотрел на замок, на серебряные решетки, горящие в ночи фосфорическим светом. Наверное, глаза смертного человека заметили бы лишь легкий блеск, да и то — только в такую вот, светлую, лунную ночь! Но для вампиров серебро пылало, как раскаленное железо. И Конрад смотрел на решетки с насмешкой уверенного в своем всевластии существа. Жалкие попытки защититься!

Доктор Гисслер, который первый предложил поставить на окна серебряные решетки и носить по шесть серебряных цепочек для защиты от вампиров, — на собственном опыте понял, как ничтожны все эти ухищрения. Дорого бы отдал Конрад за то, чтобы увидеть лицо доктора Гисслера в тот момент, когда к нему пришла мертвая Магда и заставила его снять все цепочки. А потом впилась в старую морщинистую шею… Впрочем, возможно, на его лице не отразилось ничего, кроме любопытства ученого. А Магда так сожалела, что его нельзя было обратить. Но граф решительно запретил делать новых вампиров.

Интересно, как поведет себя перед смертью дядя Отто?

Конрад постоял еще немного, наслаждаясь моментом… Потом сосредоточился, наводя на замок сонные чары. И позвал Отто.

Ждать пришлось, как всегда, не долго. Раздался щелчок замка, скрип щеколды и из главной двери, ярко освященной фонарем, вышел профессор Отто фон Шлипфен. Он был в пижаме, босиком. В широко распахнутых глазах — пустота. Движения неловкие, неестественные. На шее, на запястьях, на тощих волосатых щиколотках сияют серебряные цепочки.

«Подойди ближе, Отто», — беззвучно произнес Конрад.

Отто рванулся к нему, не разбирая дороги, спотыкаясь на влажных от росы камнях и раздирая пижаму о кусты.

«Сними цепочки и брось их в сторону».

Отто зашарил по телу, отыскивая и срывая цепочки.

«Открой для меня шею. Я хочу пить твою кровь!»

Отто покорно, как ягненок на заклание, склонил голову на бок, открывая худую шею с торчащим кадыком. Красноватая, грубая кожа на шее покрылась пупырышками от холода.

Конрад минутку полюбовался этим приятным зрелищем: коленопреклоненным дядей и открытой для укуса шеей! Ах, как он сожалел о том, что этот безумец Вильфред убил дядю Августа! Вот кого Конрад хотел бы видеть перед собой на коленях. Но, с другой стороны, дядя Август всегда был трусом, а за время пребывания в замке почти потерял рассудок от ужаса перед происходящим. Так что в некотором смысле дядя Отто даже интереснее.

И Конрад приказал своей жертве то, что никогда не пришло бы в голову более старому и опытному вампиру:

«Отто, проснись!»

И Отто проснулся.

Он ощутил себя — босым, исцарапанным, со сбитыми о камни ногами, в изодранной и промокшей от росы пижаме… На коленях, с открытой для укуса шеей!

И он увидел Конрада перед собой — над собой! — Конрада, бледного, с сияющей кожей и горящими рубиновым огнем глазами. Конрада, который — Отто это точно знал! — был мертв. Конрада, который сейчас улыбался ему… А из-под приподнятой верхней губы его выползали длинные, узкие, загнутые на концах, очень острые клыки!

Отто заверещал и кинулся прочь.

Конрад позволил дяде отбежать достаточно далеко — добежать до самых дверей замка, за которыми дяде чудилось спасение! — а затем, легко взметнувшись в воздух, в секунду пролетел это расстояние и обрушился на Отто сверху.

Дикий визг Отто прорезал тишину.

Конрад расхохотался — беззвучно, услышать его могли бы только вампиры и те из смертных, кому он разрешил бы слышать. Впрочем, Отто слышал его смех, Отто слышал! — и с тихим рычанием вонзил клыки в артерию дядюшки.

Отто визжал, судорожно загребая руками и ногами, извиваясь всем телом на земле, под тяжестью прижавшего его сверху вампира.

Конрад жадно пил кровь.

Да, конечно, пить кровь у бессознательной, полубесчувственной, полностью послушной тебе жертве — гораздо проще.

Но насколько же слаще ощущать трепет ее тела, судорожные попытки освободиться!

Крик Отто оборвался коротким стоном, а после профессор только всхлипывал…

Конрад продолжал ритмично сосать кровь, но даже наслаждение не оглушило его настолько, чтобы он утратил бдительность. С другими вампирами такое случалось, с Конрадом — никогда. Все-таки при жизни он был солдатом. Конрад почувствовал, когда в саду появились и другие вампиры. Он оторвался от жертвы, коротко лизнул ранки, чтобы кровь не пропадала зря — и поднялся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});