Любовь против (не)любви - Салма Кальк

овал с колеблющимися краями. И из него появились некромант Жиль и его друг граф Саваж.

* * * *

Жанно Саваж-младший вовсе не собирался посещать Полуночные острова. Он, конечно, не сомневался, что путешествовать и смотреть новые места — это хорошо, но даже и в мыслях не заглядывал так далеко. Он искренне полагал, что жизнь его пройдёт где-то между Паризией, родовыми владениями Саважей и Срединным морем, и был этим вполне доволен.

Пока где-то там не потерялся Жиль.

Жиль был ему старшим братом, хоть и рождённым от других родителей. Но господин Марсель находился рядом с самого рождения, как и отец с матушкой, и тоже воспринимался, как разновидность родителя. Самый добродушный некромант на свете мог найти общий язык с любым ребёнком, и герцогиня Саваж, великолепная госпожа Анжелика, этим беззастенчиво пользовалась. Поэтому Жиль де Риньи рос вместе с Жанно и Алиенорой де Саваж, и были они всю жизнь — не разлей вода. И даже когда Аль вышла замуж, это не нарушило ничего, потому что вышла она не за кого-то там постороннего и непонятного, а за Фалько Велассио, внука его милости Морского Сокола, и тоже их друга. Собственно, последние лет десять они везде были вчетвером — Жанно, Аль, Жиль и Фалько. Кроме тех моментов, когда их разлучали занятия в школе или, позже, служба — потому что Жанно, Аль и Фалько были боевыми магами, а Жиль уродился некромантом, как и его отец. Нет, как оба его родителя — потому что не известной никому матушкой Жиля оказалась грозная госпожа Жийона д'Андрие де Нериньяк, по первому мужу — герцогиня де Линь, ныне — госпожа де Риньи. Жанно и не знал до того, что женщины тоже бывают некромантами, и какими! Немудрено, что Жиль получился невероятно сильным и умелым магом, с ним прямо в любой бой можно — не страшно ни капли, даже если вдруг что-то пойдёт не так и побьют — то с ним можно сбежать через тени, отлежаться где-нибудь, а потом — взять-таки своё.

И сейчас выходило ровно то самое — отлежаться, а потом взять своё.

Жанно даже сначала немного обиделся на друга — чего не сказал сразу, что помощь нужна? Пожгли бы возвращенцев за милую душу, и без усилий, и без потерь. А то кого-то поели, кого-то увели, а всего лишь одна вздорная тётка помирать не хотела. Но Жиль или говорил, что всё в порядке, или вовсе молчал, а потом раз! — и оказался едва живой на краю света у дивных существ под присмотром.

Дивные существа изумляли, Жанно и не думал, что такие встречаются. Невероятно красивая хозяйка дома — о, он встречал изрядно красивых женщин, и многих знал довольно близко, но госпожа Бранвен являла собой что-то особое. Правда, потом мальчишки Жиля рассказали, что хозяйка и её дочери — не просто женщины, а вовсе даже и не люди. Совсем почти не люди — хозяйка наполовину, а дочки её — на три четверти.

Они были магами, все три. И какими-то невероятными универсальными универсалами — потому что им подчинялось в этом месте всё. И природа, и погода, и жизнь, и смерть. И они умели оборачиваться в сов и летать — совсем невероятно. Он не поверил, пока не увидел своими глазами — госпожа Олвен взяла да и оборотилась, и цапнула его когтями за шевелюру, а он попытался её поймать, не поймал… в общем, разговор они завершили, как то и подобает достойному кавалеру и красивой даме. Дама осталась весьма довольна и приглашала в гости — если вдруг Жанно ещё занесёт в их края. Он улыбался и говорил — что если занесёт, то непременно, потому что дама ему тоже весьма понравилась, и проведённое с ней время запомнится надолго.

А по всему выходило, что занести может, потому что Жиля крепко зацепила здешняя девчонка. Жанно не сразу, но сообразил по недомолвкам Ганса и самого Жиля, что причиной вероломного нападения оказалась некая рыжеволосая особа, вдова, имеющая магические способности, о которой Жиль немного рассказывал по зеркалу ещё во время борьбы с возвращенцами. И Жанно уже очень хотелось увидеть ту особу — и просто как красивую женщину, в коих он знал толк, и ещё — как ту, кто пробил толстую Жилеву броню — потому что братец со всеми знакомыми девицами и дамами был ласков и нежен, но ни одна его по-настоящему не затронула. А тут некая владелица замка где-то у чёрта на рогах!

Они увидели её в тронном зале здешней королевы, и Жанно не мог не признать, что — красива, весьма и весьма. Но — столь же сурова, сколь красива, и напомнила ему по облику и повадкам не кого-нибудь, а госпожу Жийону, только та со всех сторон бледна, а эта — ярко-рыжая. Жиль просто пожирал её глазами из обеспеченной графом Шалоном невидимости, и если кто ещё сомневался в его интересе — то тут уже не осталось никаких сомнений.

Более того, ночью Жиль исчез. И вернулся уже с рассветом, и за завтраком был такой благостный и довольный, каким можно быть только после очень хорошей ночи любви. Ну пусть, если это придаст ему задора. А так и вышло — когда он принялся обвинять своего врага, попытавшегося посвататься к той же Катрин и получившего отказ, то прямо сиял злым радостным сиянием — ну, для тех, кто вообще такое видит.

А после совершилось знакомство — Жиль представил его семейству, в котором его Катрин была замужем, своей-то родни у неё, как Жанно понял, не осталось. Значит, она зависит от этого вот парня? Вроде выглядит разумным. И ещё от королевы, но королева вроде бы тоже ничего себе.

И неудивительно, что напросившись вечером в гости, Жиль сидел на лавке рядом со своей пушистой рыжей розой, и хоть говорил-то со всеми, но — на самом деле с ней и для неё. Она же больше молчала, но суровые дамы так обычно и поступают.

А Жиль в тот момент был невыразимо похож на своего отца, господина Марселя — каким он стал, когда обрёл госпожу Жийону. Тот же голос, та же улыбка, те же сияющие глаза.

И выйдя потом в дверь, Жиль, кажется, собрался вернуться в окно. Но Жанно его в этом моменте полностью поддерживал и нисколечко не осуждал.

А на следующий день пришлось круто.

Королева объявила, что миссия Жиля имела успех — во славу ей и на радость его