Иллюзия обмана - Илона Романова

II

Бывшие обитатели "Неудавшегося гладиолуса" рассредоточились по разным провинциям. Надёжно обустроившись сами и спрятав Арнита и Кайниола, они занялись размещением амграманцев. В первую очередь необходимо было обезопасить жизнь беременных и детей. Тут уж Кинранст расстарался: найдя замечательный дом прямо в центре Ванирны, он заколдовал его так, что обнаружить убежище могли бы только те, кому это было необходимо. Это оказалось несложно, гораздо труднее было уговорить Риаталь или, скажем, младших сыновей Сиэл отправиться в укрытие. Когда и эта почти военная операция была завершена, заговорщики ненадолго вздохнули свободно.

Соправители были нужны Узурпатору живыми. Тем, кто поможет их изловить, были обещаны баснословные деньги и пожизненные привилегии. Почти так же дорого стоили головы Хаймера, Отэпа и Таситра. А особенно брата Мренда.

Несколько недель после уничтожения столицы Дросвоскра Цервемза наслаждался лёгкостью победы. Потом понял, что просчитался — сожжены были лишь городские стены, а жители просто рассеялись по просторам Империи. Тогда на амграманцев была устроена настоящая охота. Истреблению подлежали все поголовно вне зависимости от пола, возраста и взглядов, включая маленьких детей и глубоких стариков.

Отличить улыбчивых, загорелых, вольнолюбивых амграманцев от чопорных мэнигцев, экспансивных и бестолковых шаракомцев, мрачноватых кридонцев, задумчивых уроженцев Ванирны или немногословных жителей Стевоса не составляло никакого труда. Цервемзины палачи вылавливали их семьями и поодиночке. Приговоры выносились заранее, поэтому дорога к долгим мучениям была короткой.

Сударб с давних времён привык молчать и поддакивать, подобострастно презирая своих Императоров, бессмертными они были или нет. Десятилетиями он приноравливался к незнамо кем запущенной государственной машине, стараясь по возможности не попадаться под её колёса, теряя и теряя своих детей. Юных волшебниц лишали дара. Самых чистых и ясноглазых юношей превращали в безымянных и бессердечных солдат.

Сударб молчал.

Со временем он научился прикидываться глупым, исполнительным и беспамятным. Он отрёкся от старинных преданий и отказался от незыблемых традиций. Смог признать существование дюков мифом, а выращивание гладиолусов счесть преступным занятием. Он обленился, привыкнув получать понятные и разрешённые удовольствия. Он терпел….. Терпел… И молчал…Потому что ничего нельзя было с этим поделать — имперские законы неодолимы. Так было всегда.

Сударб молчал и терпел. Пока Арнит был Императором — бессмертным, истинным или просто глупым, над ним можно было втихаря посмеиваться и жить себе… До недавних пор всё происходившее на просторах Империи объяснялось интересами государства. Но никогда прежде людей не уничтожали просто так — за происхождение из той или иной провинции. И до сих пор даже самые страшные законы были снисходительны и милосердны к детям. Тем более к ещё нерождённым. Теперь гибель грозила любому… Его Законное Величество, Император Цервемза не просто сорвал Корону с головы Арнита, но и планомерно начал уничтожать собственную страну.

Поэтому Сударб снова молчал. Но по-другому — гордо, горестно, зло и упрямо. Это была не тишина, а скорее безмолвная речь. Внешне ничего не изменилось — вроде бы покорная страна продолжала привычное сонное существование. Но старики начали передавать младшим истории о дюках. Многие вспомнили, что происходят из семей волшебников и стали пользоваться магией, чтобы защитить себя и близких. Гладиолусные луковицы, чудом сохранившиеся в тайниках наиболее скрытных сударбцев, стали пользоваться неимоверным спросом. Надо ли говорить, что в такой обстановке предательство и доносы были не в чести, хотя и щедро оплачивались? Жители всех провинций сочувствовали гонимым амграманцам и помогали им скрываться.

III

— Вы здесь, откуда? — как от привидений отмахнулась Шалук от влетевших в кухню внуков. — Вы же должны быть в Ванирне…

Она была так потрясена, что даже не назвала их хорошими.

Они стояли на пороге. Бледные от ужаса. Измученные. Оборванные. Грязные. И, кажется, избитые. Стийфелт прятался за Лоциптева. Коврик, по которому примчались мальчишки, покорно сворачивался у их ног.

Тётушка Шалук засуетилась, наполняя тазы горячей водой. Она одновременно отмывала обоих детей, смазывала их бесчисленные синяки и ссадины пахучей мазью, готовила ужин и доставала из, одной ей ведомых углов, чистую одежду. И всё это время ворковала:

— Да как же вы, хорошие мои, так? Голодные, поди? Не пищать! Знаю, что жжётся — не страшнее огненного зелья, правда, хороший мой? — усмехнулась, было, она, обрабатывая здоровенную рану на плече Лоциптева.

Мальчик окончательно побледнел… И потерял сознание. Рядом, застонав, рухнул Стийфелт…

Только тут до Шалук стало приблизительно доходить, что произошло…

Спустя некоторое время, пришедшие в себя братья, полусидели в постели. Несмотря на то, что в комнате было хорошо натоплено, а парни укутаны до самой головы, да ещё прихлёбывали горячий бульон — их трясло… Долгое время они не могли произнести ни слова и, как котята жались к пожилой женщине, а она гладила ребят по головам и приговаривала:

— Всё позади, хорошие мои… Всё хорошо… Уж, простите меня, глупую!..

Наконец, они несколько пришли в себя и Лоциптев сказал бесслёзным голосом:

— Нам показалось, что вокруг дома, где мы жили, ходят какие-то странные люди. Ну и мы решили пойти в город. Посмотреть, что там… Да и вообще…

— Посмотреть, значит, захотели! — гневно рыкнул неожиданно появившийся Рёдоф.

Шалук посмотрела на него так, что он мгновенно осёкся. Смущённо прокашлялся, поправил внукам подушки. Налил себе вина и вполне миролюбиво принялся слушать рассказ старшего, время от времени опасливо косясь на свою подругу.

— Мы, правда, были осторожны! Он появился совершенно неожиданно… — Лоциптев оглянулся, ища поддержки у брата.

— Как из воздуха возник, — подтвердил Стийфелт.

— Кто? — одновременно спросили старики.

— Да, дядька этот! Он схватил нас у самых городских ворот, когда мы уже собирались выходить, — Лоциптев сделал большой глоток и продолжил. — Хорошо ещё, что коврик не достали.

— Он такой страшный был. Кричал что-то. Лупил нас. И всё время хихикал, — Стийфелта передёрнуло, но голос у младшего был тоже сухим. — Мы поначалу даже и не поняли, чего он хочет. Удрать пытались…

— Мы и вырывались и умоляли, а он потащил нас на площадь. Там… — старший замолчал, собираясь с духом.

— Таситр говорил, что раньше там ярмарки бывали. Состязания шутов устраивали. Он сам в таких участвовал… — пришёл брату на выручку младший, старательно обходя главную тему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});