Солдаты России - Родион Малиновский

И шли подписи: Председатель ВЦИК — Я. Свердлов, Председатель СНК — Ульянов (Ленин), Секретарь ВЦИК — В. Аванесов.

Пулеметчики встретили этот документ ликованием: справедливо поступило Советское правительство! Даже Ахмед-Бела, Маноло Хуан, Андрэ Фламье и Жак Гранье выразили свой восторг по поводу действий Ленина: он борется и за их счастье!

3

Устроив свои постели рядом, Гринько и Миша Ликанин проводили свободные часы в долгих беседах. Ванюша рассказал все, что произошло в пулеметной роте во время отсутствия Михаила, а Ликанин в свою очередь поведал, как эвакуировался с поля боя и попал в парижский госпиталь.

— Настроение у парижан, сам понимаешь, отменное, — рассказывал он. — Еще бы, победа! Ну и к нам, раненым, отношение было уже другое, хорошее.

Ванюша узнал, что госпиталь располагался на окраине Парижа, на берегу Сены. Рядом был лесопильный завод — вылавливали из реки бревна и распиливали на доски. На лесопилке работали по преимуществу женщины и старики. Работницы заигрывали с солдатами. Иной раз они сами перебирались через монастырскую стену в расположение госпиталя и находили там укромные местечки для свиданий.

Постепенно дружба Ванюши с Ликаниным крепла, и они посвящали друг друга в свои сокровенные мысли и думы.

Как-то прогуливаясь вдвоем недалеко от расположения роты и поглядывая на взошедшую где-то за Рейном луну, они разговорились о России.

— Хорошо бы заснуть, а проснуться там, в России, — сказал Ванюша.

— Таких чудес, голубчик, не бывает. Дело это надо хорошенько обмозговать, может быть, и можно перебраться в Россию через Германию. — И, понизив голос, Миша добавил: — Говорят, из девятой роты двое наших махнули через Рейн и — поминай как звали — в Россию подались. Надо только узнать точнее, не задерживают ли русских немцы, они ведь все сделают, что им прикажут французские жандармы.

— Надо выждать пару дней. Если немцы не вернут наших назад, значит, можно считать, что не задерживают. Тогда этот путь верный, понял? — Ванюша начал уже строить план побега. — Хорошо бы найти надежного проводника-немца, ведь так просто через Рейн не проберешься, а все мосты наглухо закрыты жандармами. Лодочника бы нам! Чтобы перевез на ту сторону, да где-нибудь укрыл, отвел подальше от Рейна.

— Это точно, — начал загораться Ванюшиной идеей и Ликанин. — Надежный человек нужен.

— Ну, хорошо, я беру эту задачу на себя, — заявил Ванюша. — Если надо будет, привлеку к этому делу Виктора, он ведь знает немецкий язык.

У Гринько был на примете немец-истопник, пожилой человек. У него есть лодка на реке, он любит побаловаться с удочкой в свободное время. Ванюша с ним познакомился в котельной клуба, в котором размещались пулеметчики, и угостил старика мясными консервами и хлебом.

При упоминании Дмитриевского Ликанин сморщился и заметил недовольно:

— Ты с ним поосторожней, все же он бывший офицер. Не люблю я его. Ты лучше без него связывайся со стариком. Договоришься как-нибудь на пальцах, но зато надежней будет.

— Подумаешь, какой конспиратор, — заметил Ванюша. — А я Виктору верю, он как-никак за наше солдатское дело пострадал.

— Ничего не пострадал, а просто служит так, как и мы с тобой. Разве только трусит больше! Это ты развел антимонию перед взводом и сдуру уступил ему орден Почетного Легиона, а как ни говори — он его не заслужил!

— Ну, это ты, Миша, не прав. Нельзя так зло говорить о Викторе, тем более...

— Тем более, тем более... — перебил его Ликанин. — Давай ближе к делу. Ты готовишь немца-проводника, а я узнаю все до тонкостей в девятой роте. Она ведь несет караульную службу по Рейну. Попробую договориться, чтобы нас «не заметили» во время переправы на тот берег.

— Ну, ладно, согласен, — сказал Ванюша, и они крепко пожали друг другу руки в знак заключенного союза.

Вернувшись в роту, друзья улеглись спать. Но Ванюша долго не мог уснуть. Он все видел себя там, далеко, на Украине, на берегу Южного Буга.

Родная Украина, что творится сейчас на твоих просторах? На днях Ванюша прочитал в «Юманите», что в Киеве образовалась какая-то директория во главе с Петлюрой и Винниченко. Потом директория эта перебралась в Белую Церковь и, обманывая народ демагогическими лозунгами, объявила Украину «самостийной». Это сразу насторожило Ванюшу. Но «Юманите» рассказывала дальше, что украинцы сумели разобраться в директории, раскусили ее контрреволюционную сущность и не только отшатнулись от «самостийников», но и выступили против них. Они откликнулись на манифест Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, который их звал на всенародную борьбу за восстановление на Украине завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, за Советскую власть на Украине.

«Вот это правильно! — подумал Ванюша. — Землю отберем у помещиков, создадим коммуны. Фабрики заберем у Бродских и Терещенко, сами будем управлять ими и делать сахар, это не так уж мудрено. Вот справимся ли с железными дорогами без инженеров? Ну, с этим тоже разберемся... Были бы только кондуктора и... весовщики... а товар...»

С этими мыслями Ванюша крепко заснул, но и во сне он увидел Одессу-товарную, свою родную солнечную Одессу, с ее ровными, как стрелы, улицами, с синим морем, с шумным и гремящим портом под самым Николаевским бульваром...

Но все же среди ночи Ванюша проснулся, будто кто-то подтолкнул его. Он быстро спустился в котельную. Старик немец подбрасывал в топку брикеты и о чем-то сосредоточенно думал. От консервов и галет, которые принес Ванюша, он отказался. Тогда Ванюша положил все это на табуретку: возьмет, мол, никуда не денется, и вступил со стариком в тайный разговор:

— Понимаешь, нас двое, ну, понимаешь... Их унд айн камрад, нас двое... — Ванюша пытается втолковать старику смысл слов жестами, показывает ему два пальца. — Нам, понимаешь, надо на ту сторону. — Ванюша чертит углем на полу извилистую линию, которая должна обозначать Рейн, скопище домов — город Франкенталь и показывает рукой, что их, двух русских, надо переправить на другой берег. — Понимаешь, надо на ту сторону Рейна. А там надо в Русланд. Понимаешь?

— Я, я, — кивает головой немец-старик в знак подтверждения.

— Фу, кажется, понял. — Ванюша перевел дух и вытер со лба выступивший пот. — Значит, ты согласен, да?

— Я, я, яволь.

— Ну, хорошо, значит, гут. — Ванюша тычет пальцем в грудь старика, потом в свою грудь и прижимает палец к губам: — Понимаешь, чтоб никому ни гугу!

Немец-старик проделывает то же и, улыбаясь, подает Ванюше свою измазанную углем руку. Они крепко пожимают друг другу руки и расходятся. «Все в порядке», — Ванюша чуть не прыгает от радости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});