Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

– Если генерал Стюарт еще не оставил Вади-Халфу, то до его прибытия в Метемму пройдет несколько месяцев. Думаю, вам лучше остаться здесь, чем бездельничать в Вади-Халфе. Кроме того, там полно проводников, которые без особого труда проведут караван верблюдов через пустыню. А когда спасательная команда достигнет Абу-Хамеда, я сразу узнаю об этом. Но мне понадобится ваша помощь.

Последние слова он произнес так твердо, что Пенрод понял – спорить с ним бессмысленно. Его мечтам о подвигах и славе не суждено было сбыться. Вместо того чтобы выступить во главе своего полка после длительного сражения под Метеммой, он будет сидеть в осажденном городе и довольствоваться монотонной, тоскливой жизнью его обитателей.

«Нужно немного подождать, – подумал он, – выбрать благоприятный момент и исчезнуть из города, не нарушив приказ генерала Гордона. А самое главное – не выдать сейчас своих чувств».

– Для меня большая честь, генерал, служить под вашим командованием, но я просил бы оформить ваш приказ письменно.

– Вы получите такой приказ, – пообещал Гордон. – А сейчас я должен ознакомить вас с ситуацией в городе и теми мерами, которые следует предпринять безотлагательно, поскольку речь идет о жизни и смерти. Присаживайтесь, Баллантайн.

Гордон говорил быстро, с нескрываемым волнением, перескакивая с одной темы на другую и не переставая курить сигареты в серебряном мундштуке. Постепенно Пенрод вникал в ту жуткую, напряженную обстановку, в которой приходилось жить и работать этому человеку в атмосфере абсолютного одиночества. И понял, что до его прибытия здесь не было ни единой души, с которой генерал Гордон мог бы поделиться своими переживаниями и невыносимым бременем ответственности. И если Пенрод не был равным ему по званию и должности, то по крайней мере являлся кадровым офицером британском армии и в этом качестве вполне соответствовал штабным египетским чинам.

– Понимаете, Баллантайн, моя огромная ответственность и служебный долг не подкреплены соответствующими полномочиями для контроля над событиями. Я каждый божий день сталкиваюсь не только с вопиющей некомпетентностью египетских офицеров, но что гораздо хуже, с их совершенной расхлябанностью, безответственностью и полным отсутствием каких бы то ни было моральных обязательств. Они пренебрегают моими приказами, если понимают, что могут избежать наказания, не подчиняются распоряжениям и плюют на свой долг, предпочитая проводить время с многочисленными любовницами. Они ни за что не пойдут на передовую линию обороны, если не получат от меня прямой и грозный приказ. Я прекрасно понимаю, что они интригуют против меня и заигрывают с дервишами, рассчитывая получить поблажки и привилегии после падения города. И нисколько не сомневаются, что это непременно произойдет. Они грабят свое же население, обворовывают собственных солдат, их часовые спят беспробудным сном на посту. У меня есть серьезные подозрения, что значительную часть дурры они воруют из городских амбаров и зернохранилищ. Женщины и дети плюют в мою сторону, когда я прохожу по городу, и проклинают на чем свет стоит. А мне приходится постоянно урезать дневной рацион. Сейчас, например, это одна чашка в день. – Он зажег очередную сигарету, и огонь от спички подрагивал в его дрожащих пальцах. Генерал несколько раз глубоко затянулся и неожиданно усмехнулся Пенроду. – Итак, надеюсь, вы уже поняли, что ваше присутствие здесь крайне полезно для нашего дела. Еще и потому, что вы неплохо знаете город и его окрестности.

– Разумеется, вы можете рассчитывать на меня, генерал. – Несмотря на холодный тон, Пенрод с нетерпением ждал, когда тот перейдет к самому главному.

– Я намерен вручить вам довольно серьезные полномочия. До настоящего времени за хранение и распределение провианта отвечал майор аль-Фарук. Его деятельность на этом посту была, мягко говоря, неадекватной. Подозреваю, что ему известно об утекающем на сторону зерне, хотя, конечно, пока не могу доказать этого. Вы должны немедленно принять у него дела и навести надлежащий порядок. Выясните и доложите мне все обстоятельства доставки и хранения продуктов питания. Согласно законам военного времени вы имеете право задерживать и допрашивать любого человека, а также инспектировать все продовольственные склады на территории города. К любым попыткам укрывательства или уничтожения продуктов нужно относиться с предельной строгостью и от моего имени арестовывать и даже расстреливать любого спекулянта или торговца на черном рынке. И войска, и гражданское население должны смириться с неприятными ограничениями военного времени и уяснить, что любое отклонение от этого закона неизбежно приведет к гораздо худшим последствиям. Вы понимаете это?

– Конечно, генерал.

– Вы знакомы с Райдером Кортни?

– Весьма поверхностно, сэр.

– Он довольно известный торговец из этого города. Недавно я был вынужден реквизировать его судно с большой партией дурры. Он абсолютно лишен альтруизма и, разумеется, воспринял это с крайним неудовольствием. У него здесь есть собственные складские помещения, и ведет он себя так, будто абсолютно независим от каких бы то ни было властей. Я хочу, чтобы вы доходчиво объяснили ему суть дела и наше нынешнее положение.

– Понятно, сэр, – кивнул Пенрод и с грустью подумал, что отныне он уже не гвардейский офицер, а полицейский и квартирмейстер.

Гордон пристально следил за выражением его лица и, несомненно, видел реакцию, но продолжал как ни в чем не бывало:

– Помимо прочих предприятий, ему принадлежит также большой речной пароход. В настоящее время он его ремонтирует в собственном доке. Как только ремонт закончится и судно вновь будет на плаву, оно может оказаться весьма полезным для военных операций и возможной эвакуации гражданского населения. Разумеется, в том случае, если войска Стюарта не прибудут сюда своевременно. У Кортни также довольно много лошадей, верблюдов, полезных вещей, которые могут пригодиться, если дервиши сожмут кольцо блокады.

С этими словами Гордон встал, давая понять, что встреча подошла к концу.

– Постарайтесь выяснить, Баллантайн, что ему известно о пропавшем зерне. И немедленно сообщите мне.

Пенрод был неплохо осведомлен о репутации Райдера Кортни со слов Дэвида Бенбрука, и даже Эвелин Беринг неоднократно упоминал о нем во время разговора. Похоже, это действительно упрямый, решительный и в высшей степени влиятельный человек. Вряд ли удастся выполнить приказ генерала Гордона, если просто явиться к торговцу и объявить ему о своих намерениях. Прежде всего нужно провести небольшую разведку и получить максимум полезной информации.

Резиденцию генерала Пенрод покинул через ворота, выходившие на берег реки. Этот выход никем не охранялся, и капитан на всякий случай запомнил сие важное обстоятельство. Он быстро шагал по набережной, стараясь не привлекать внимания. В противном случае народный телеграф немедленно разнесет по городу весть о его прибытии. На первом же блокпосту он увидел растянувшихся на земле часовых. Пенрод знал о быстрой и жестокой расправе со стороны Гордона и не хотел, чтобы под его горячую руку попал весь египетский гарнизон. Поэтому немедленно привел часовых в чувство с помощью трости и ног, напомнив о служебных обязанностях.

После этого он прошел вдоль фортификационных сооружений и артиллерийских орудий, которые появились здесь во время его последнего визита в Хартум. Все эти укрепления сооружались по плану генерала Гордона с учетом местного ландшафта и полностью отвечали требованиям военной науки. Пенрод тщательно осмотрел полевые орудия, и хотя не был артиллеристом, все же заметил недостатки в уходе за сложной боевой техникой. Кроме того, в глаза бросался острый дефицит боеприпасов, вызванный тяжелыми условиями блокады. Именно поэтому расчеты не имели права на самостоятельное ведение огня и даже единого выстрела в сторону противника не могли сделать без приказа вышестоящего командования. А у дервишей на другом берегу подобных ограничений не было, и они постоянно обстреливали прибрежные районы города, хотя их меткость оставляла желать лучшего. Однако в полдень, как правило, никакой стрельбы не было, поскольку обе стороны укрывались в тени от невыносимой жары.