Утверждение правды - Надежда Попова

А майстер инквизитор должен с этим справиться. Чтобы пройти Ад на земле и не обрести его в посмертии… Вот только там нельзя уже будет ошибиться и поступить неверно, совершить не тот выбор, поддаться чувствам и не суметь сделать нужный вывод. Так стоит ли оно того?..

Стоит ли призрачная вероятность избавления себя от небесной кары опасности пойти по стопам бывшего зондера? Будь майстер инквизитор на месте Йегера — что бы он сделал? Задушил бы в зародыше любую шевельнувшуюся в душе эмоцию и поступил бы так, как подсказал рассудок? Либо попытался бы отыскать семью сам, никому ни о чем не говоря, дабы не множить излишне информированных о происходящем людей, либо поставил бы в известность вышестоящих, и все это — неизменно держа в уме как наиболее вероятный факт то, что семьи этой уже нет в живых, и все, что остается, — это исполнить свой долг, тем самым сорвав планы ее убийц? Йегер сделал другой выбор… Он ошибся. Зато не ошиблись те, кто выбрал его из множества остальных: эмоции предсказуемы, легко просчитываются и дают в руки любому, кто сумеет на них надавить, безграничную власть. На том же самом построена и часть работы самого господина следователя.

Надо просто знать, что именно и на кого может воздействовать…

Курт застыл на месте, распрямившись, чувствуя, как холодеет спина.

Надо было знать, на кого именно может это воздействовать. Надо было знать, что Йегер — молодой муж и отец. Надо было знать, насколько ценна для него семья. Надо было знать, что он провел несколько дней вместе с нею. Знать, когда возвращается в зондергруппу. Знать установленные Келлером и Хауэром порядки, знать, кого, когда и в какую очередь направляют в лагерь, знать, кого и по какой причине могут спровадить сюда не в срок…

Надо было иметь информатора в зондергруппе. Еще до того, как задумать операцию с участием бывшего лесничего.

— Зараза… — прошипел Курт со злостью, подхватившись с пола, и замер, упершись рукой в стену и торопливо прогоняя в голове мысли.

Информатор. Такие сведения должны не только добываться — обсуждаться. Должны обсуждаться сроки воплощения плана. Информатор должен быть давним.

Йегер, бывший лесничий, легко поддался чувству верности семье; обывательский склад ума перевесил. Остальные — все — бывшие вояки, так или иначе. Их так просто не запугать, да и нечем. Семейных — кроме Йегера, двое. У одного отец, у другого жена. Кто-то из них? Тоже запуган? Дважды — одно оружие? Вряд ли. Для долгого задела чревато. Информатор — предатель в исконном смысле этого слова. Работающий давно, хладнокровно, последовательно.

Для покушения выбрали Йегера, порывистого, эмоционального. Эмоции же подвели его после исполнения — бросил арбалет, вместо того чтобы унести и спрятать. Не рассчитали? Не ожидали, что натура пересилит выучку? Столько усилий, продуманный план, и такое исполнение? Без запасного плана?

«Мне было сказано, что, если я не сделаю то, что должен, если попадусь — они узнают об этом»…

Колдовство? То же, что позволило узнать слова жены, сказанные без свидетелей?

Или и тогда — не колдовство? Что проще — нож к горлу ребенка и требование: «Расскажи мне о чем-то, что известно только тебе и мужу», и испуганная женщина, подавленная страхом за свое потомство, просто не сообразит солгать…

«Если попадусь — они узнают об этом…»

Запасной вариант…

Сейчас предатель найден, опасность устранена, повышенные меры безопасности более не действуют, наследник в данный момент на пустом плацу в одиночестве и без присмотра, и никому нет до этого дела, потому что все, даже не терпящий конгрегатских вояк фон Редер, переживают произошедшее сегодня с Хельмутом Йегером…

И сказано об этом было открыто, никто не таился…

Кто это слышал? Фон Редер, Бруно, он сам…

И Уве Браун.

Попавший в лагерь так же не в свой черед.

Если можно было подстроить целую операцию по обезвреживанию малефика, то почему нельзя ранение?

— З-зараза! — проронил Курт зло, оттолкнувшись от стены ладонью и сорвавшись с места.

В просторную кладовую он влетел, едва не споткнувшись о какой-то короб; отец Георг, сидящий над разверстым мешком с какой-то крупой, застыл, глядя на майстера инквизитора испуганно, и не сразу отозвался, когда Курт почти выкрикнул:

— Браун! Где он?

— Я… не знаю, — растерянно пробормотал святой отец, неопределенно поведя рукой, — там… во внутреннем дворе, я полагаю, ежели в кухне нет…

— А, дерьмо! — простонал Курт со злостью и вытолкнул, едва сдерживаясь: — Вы!.. с вашим… чувствилищем!

Того, как оторопело уставился ему в спину священник, он уже не видел, сломя голову несясь к выходу сквозь кухню и темный тихий трапезный зал.

Короткий неосвещенный коридор, ведущий из зала, Курт проскочил, не замедлившись и чудом не споткнувшись в кромешной тьме, и остановился, лишь когда врезался грудью в дверь, распахнув ее всем телом. Сквозь главный зал он промчался, все так же не сбавляя скорости, перепрыгнул две ступеньки у порога перед выходом наружу, вновь с налету ударившись о дверную створку, и рванул вперед по узкой тропинке, огибающей главный корпус бывшего монастыря.

На плацу было пусто — ни души, и Курт побежал дальше, к возведенным Хауэром препятствиям, мысленно кроя самыми нелестными словами и фон Редера, который усыпил свою паранойю именно тогда, когда она была бы к месту, как никогда прежде, и наследника, решившего, что depressio будет всего лучше развеять, прыгая по выступам и стенам, а не лежа на постели, доставая окружающих задушевными разговорами, или сидя в часовне, как все нормальные люди; костерил Бруно, так некстати устроившего эту внезапную исповедь, но больше всех — себя самого за то, что поддался и отступил, что ненадолго, но сошел с той тропы рассудочного осмысления, которой шел до сих пор…

Наследника Курт увидел издали — фигура в тренировочной куртке как раз падала с неровной каменной стенки; шлепнувшись наземь, принц оказался за косо стоящей преградой из досок, исчезнув из поля видимости и больше не появившись.

— Только не сейчас! — ожесточенно прошипел Курт, прибавив скорости, и ринулся к полосе препятствий, на ходу срывая с пояса арбалет.

Еще одна темная фигура мелькнула поодаль; глаз едва успел уловить чуть заметное движение у дальней невысокой стенки, и он на миг замялся, решая, куда бежать — к наследнику или к тому, кто сейчас подбирался ближе, скрываясь за преградами из камня и дерева. Фридрих шагнул на открытое пространство, внезапно возникнув перед глазами, и остановился в двух шагах от дощатого барьера, яростно отряхивая плечо и штанину и совершенно явно не видя ничего и никого вокруг. Курт налетел на него с ходу, дернув за рукав, локтем прижал наследника к каменной стене и зажал ладонью рот. На долю мгновения тот оцепенел, ошалело глядя на майстера инквизитора, а потом дернулся, попытавшись высвободиться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});