Почти как люди - Клиффорд Саймак

— Когда на постоялом дворе нет свободных мест, — произнесла Джой, — чувствуешь себя лишним.

Я кивнул. Мы уже проехали мимо четырех переполненных мотелей. Этот был пятым. Правда, не все объявления мигали, как это, но они неизменно были на каждом мотеле, слабо светясь в ночи. И хотя в эти вспышки не было заложено никакого особого смысла, своей выразительностью это объявление впечатляло больше, чем остальные. Казалось, будто оно с мрачным упорством настойчиво вдалбливало людям, что для них отныне нет места на Земле.

Итак, пять мотелей, оповещавших об отсутствии мест, и один вообще без всякого объявления — запертый, темный и пустой: уголок, наглухо отгородившийся от всего мира.

Я замедлил ход и, нажав на тормоз, плавно остановил машину. Мы уставились на мигающее объявление.

— Этого следовало ожидать, — проговорила Джой. — Как это мы не сообразили! Те люди, которые не могут найти себе жилье, — ведь это они нас опередили. И возможно, что кое-кто из них даже на несколько недель.

Дождь не стихал. Уныло поскрипывали «дворники».

— Может, мы тут и впрямь дали маху, — сказал я. — Может, все-таки…

— Нет, — перебила она. — Ни о своей квартире, ни о моем доме даже и не заикайся. Я скорее умру, чем поеду туда.

Мы тронулись дальше. Еще два мотеля — еще два объявления, сообщавших об отсутствии мест.

— С ума сойти можно! — воскликнула Джой. — Везде все занято. В отелях, верно, творится то же самое.

— Не отчаивайся, — сказал я. — Помнишь тот мотель, на котором не было объявления? Тот, что был закрыт?

— Но в нем ведь темно. Он пуст.

— Зато в нем можно укрыться от непогоды, — сказал я. — И у нас будет крыша над головой. Тому человеку на берегу озера пришлось взломать замок. Почему бы нам не последовать его примеру?

Я повернул, не доезжая до конца квартала. Сейчас это было безопасно — ни вслед за нами, ни навстречу не шло ни одной машины.

— Ты помнишь, где он находится? — спросила она.

— Думаю, что помню, — ответил я.

Однако я все-таки проскочил мимо, и пришлось возвращаться назад. Вот наконец и он — ни вывески, ни огонька, ни души вокруг.

— Куплен и закрыт, — сказал я. — Закрыт без всяких проволочек. Это тебе не многоквартирный дом, где нужно предупреждав жильцов заранее.

— Ты так считаешь? — спросила Джой. — По-твоему, этот мотель купил Этвуд?

— А иначе зачем было его закрывать? — в свою очередь, спросил я. — Тебе не кажется, что, будь у него другой хозяин, он был бы открыт? При нынешнем-то спросе?

Я свернул на дорогу, которая некруто спускалась к строениям мотеля. Свет фар скользнул по стоявшей перед одним из блоков машине.

— Нас уже кто-то опередил, — заметила Джой.

— Не волнуйся, — сказал я. — Все в порядке.

Я проехал двор и затормозил, осветив фарами другую машину. Сквозь затуманенное дождем стекло на нас с испугом смотрели бледные, с расплывшимися контурами лица.

Немного повременив, я вылез из машины. У той машины открылась дверца со стороны водителя, и показался какой-то мужчина. Он направился ко мне, шагая в веере света наших фар.

— Вы ищете, где бы переночевать? — спросил он. — Напрасный труд — везде все занято.

Это был средних лет мужчина, хорошо одетый, хотя его платье нуждалось в глажке. На нем были новое пальто, шляпа из дорогого магазина, а под пальто — элегантный деловой костюм. Ботинки его были свежевычищены, и их облепили блестящие бусинки дождевых капель.

— Я знаю точно, что нигде нет мест, — продолжал он. — Я уже справлялся. И не только сегодня — я занимаюсь этим каждый вечер.

Я молча кивнул, чувствуя, как мои внутренности сжимаются в плотный, твердый комок. От его вида у меня тоскливо защемило сердце. Вот и еще один бездомный.

— Сэр, — проговорил он, — вы не объясните мне, что сейчас творится на свете? Вы ведь не полицейский, правда? Впрочем, это не имеет значения.

— Нет, я не фараон, — сказал я.

Судя по его тону, он находился почти на грани истерики — у него был голос человека, который вот-вот рухнет под тяжестью свалившихся на него невзгод. Человека, на глазах у которого день за днем постепенно разваливался его личный, сколоченный им мирок, а он был бессилен этому помешать.

— Я в том же положении, что и вы, — сказал я. — Ищу конюшню.

Мне почему-то вдруг вспомнилось, как Джой назвала мотель постоялым двором.

Сейчас подобная острота была явно не к месту, но он, видимо, этого не заметил.

— Мое имя — Джон Куинн, — представился он. — Я вице-президент страховой компании. Зарабатываю около сорока тысяч в год, и, как видите, мне негде жить, негде укрыть мою семью от дождя. Если, конечно, не считать машины.

Он заглянул мне в глаза.

— Обхохотаться можно, — проговорил он. — Ну, смейтесь же!

— Мне не до смеха, — сказал я.

— Почти год назад мы продали свой дом, — продолжал Куинн. — На условии долгосрочной аренды. Мне предложили за него такую цену, о которой я и не мечтал. Понимаете, мы собирались купить дом побольше. Семья ведь росла. Нам очень не хотелось продавать наш старый дом. Он был такой уютный. Да и привыкли мы к нему. Но нам стало в нем тесновато.

Я кивнул. Все та же история.

— Послушайте, — сказал я, — хватит нам мокнуть под дождем.

Но он словно оглох. Он испытывал неодолимую потребность выговориться. Его распирало от желания излить душу. Верно, я был первым человеком, с которым он мог по-настоящему поделиться, — человеком, который, как и он, рыскал по городу в поисках пристанища.

— Разве мы могли предположить, что так получится? — продолжал он. — Нам казалось, что все очень просто. При наличии договора о долгосрочной аренде у нас впереди было достаточно времени, чтобы подыскать себе подходящий дом. Но мы его так и не нашли. Нам, конечно, попадались объявления. Но мы всегда опаздывали. Приедешь, а дом уже продан. Тогда мы обратились к строительным подрядчикам, но никто из них не брался выстроить дом раньше, чем через два года. Одному или двум я даже пытался дать взятку, но безрезультатно. Все в один голос твердили, что завалены заказами. Многие нахватали до ста подрядов, а то и больше. Что-то невероятное, правда?

— Да, просто не верится, — согласился я.

— По их словам, сумей они нанять больше рабочих, они бы выполнили мой заказ. Но рабочих нет и в помине. Все они заняты. Ни один не сидит сложа руки. Мы попросили продлить срок нашего пребывания в доме сперва на месяц, потом на два и, наконец, — на три, но пришел день, когда мы уже обязаны были передать собственность владельцу. Я предложил покупателю пять тысяч отступного, если он аннулирует сделку, но получил отказ. Он сказал, что очень сожалеет, но дом им куплен и этот дом ему нужен. Напомнил, что дал мне три месяца сверх договоренного срока. И, бесспорно, был прав. Нам некуда было податься. У нас нет родственников, у которых можно попросить приюта. Во всяком случае, в этом городе. Мы, правда, могли бы отослать детей в деревню к какой-то дальней родне, но нам очень не хотелось разбивать семью, а кроме того, кое-кто из этих родственников сам оказался в затруднительном положении. У нас, конечно, полно друзей, но ведь друзей не попросишь, чтобы они разделили с тобой свой дом. Не дай бог, чтобы они вообще узнали, в какую ты попал переделку. Тут уж гордость не позволит пожаловаться. Из последних сил изображаешь полное благополучие в надежде, что все образуется. Я, конечно, перебрал все возможности. Отели и мотели забиты до отказа. Свободных квартир нет. Я пытался купить трейлер[2]. Так оказалось, что нужно записаться в очередь. Великий Боже, список желающих на пять лет вперед!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});