Небесный странник - Алибек Бектурганов

болтающегося на орбите, а у этого типуса, видимо, совсем тормозов нет, раз он на полном серьёзе реализует мою шутку и требует от Амидалы такое. Хотя, может верхушка Набу и впрямь настолько задолбала гунганов, что Ругор решил разом, так сказать, отыграться на текущей королеве?

— У Набу нет флота, Ваша честь. Только нескольких звеньев истребителей N-1 для защиты системы и сопровождения кортежей, — судя по угнетённому тону, Падме впервые пожалела, что умостила свою симпатичную попку на трон.

— Моя хотеть корабли для космоса. Гунганам пора показать себя галактика! Дай мне флот, Набу Важная, и уже завтра от машинок на планете не останется даже памяти.

Падме бросила на меня ещё один взгляд. Если бы он мог убивать, то я бы умирал долго и мучительно. Меня аж передёрнуло. При этом в карих глазах Амидалы не было ненависти. Только обида и злость. Очевидно, что моя глупая шутка конкретно так поломала ей планы. Даже стыдно стало на мгновение. А я думал, что совесть у меня атрофировалась ещё в той жизни… Так нет же, зомбяком восстала и грызёт, зараза такая. Хорошо, что иммунитет новой жизни свёл этот приступ всего к короткому мгновению.

Не добившись ничего своим пламенным взглядом, лишь мою невинную улыбку и получив в ответ «на посыл» чуть виноватое разведение ручками, юная королева вернула всё своё внимание оппоненту по переговорам. Очевидно, девушка решила играть от обратного и брать меня за пример. Она повторила мою мимику! Даже руками так же развела! И начала говорить, как будто ведёт разговор с очень непослушным и капризным маленьким ребёнком, который не понимает, что вот эту полосатую кису из зоопарка домой унести ну никак нельзя.

— Мы…

А дальше торг стал протекать более ожесточённо. Падме видимо не привыкла, что её величество так жестко «берут за гланды», поэтому лишь поначалу была ошеломлена. Спустя же пару минут, она вспомнила, что не только Жаб тут при власти и начала яростно отстаивать честно «спи жена» капиталы местного бомонда.

Итогом переговоров стало обещание приобретения трёх Гозанти для нужд «скромных» гунганов, но за деньги «впополаме». К концу торгов королева Набу была похожа на выжатый лимончик. Скорее всего, её вид вызвал мимолётное само-захоронение «жабы» Жаба, раз он выступил с инициативой отметить «чаркой чачи» достигнутый между ними консенсус. Судя по всему, по этой же причине Падме, обречённо махнув лапкой на всё и всех, согласилась приобщиться к местным горячительным и наконец-то стать для гунганов «своей в доску».

Кто же знал, что местная чача почти ничем не уступает нашей Татуинской бормотухе⁈ Вот именно — никто, кроме Энакина. Может её на местных мухоморах бодяжат? Надо бы рецептик вызнать, лишним не будет. Матушка обещала открыть вторую кантину в землях клана Ордо в секторе мандолорцев, а как бухают мандо я был в курсе. Вредная сестра Ларса была наглядным примером.

В этот момент, сердобольный народ почти с песнями и плясками притащили кучу длиннющих столов, и всего за полчаса успел заставить его вполне съедобными дарами природы. Естественно, вместе с горячительными напитками.

Квай-Гон, как и Шаак Ти, тут же отделили нашу компашку ото всех. Более того, заботливая тогрута лично проверила съедобность всего предложенного, лишь проведя рукой над каждым блюдом. А вдруг местные хтони подложили в салатики местных же забористые мухоморы — непорядок! Впрочем, нам с братом грех было жаловаться на проявление такой заботы.

— За освобождение Набу! Выпьем!

— Бухай!

Мне, конечно, хотелось сказать, мол, ребята, а как же война и всё такое, но, посмотрев по сторонам, я понял, что из прибывших на поклон к Жабу набуанцев заправлялась спиртным только Падме. Остальные довольствовались компотиком и закусью. Панака бдил не хуже Кеноби, и даже дал парочку подзатыльников нескольким гвардейцем, которые тянули охочие до халявного бухла культяпки в сторону многочисленных кувшинчиков на столах. Но не срослось — капитан Куарш Панака бздительно бдил и не допущал! Его вид настроил и остальную свиту на сурьёзный лад: служанки королевы и то вели себя культурно и жевали лишь местные веганские салатики. А королева… Скажем так, она, исключительно в оздоровительных целях, чтобы успокоить нервы, с моею помощью попорченные на переговорах, отрывалась по полной. Каждая следующая полулитровая рюмка чачи плавила стальную волю Амидалы не хуже активированной светошашки.

— Дани, чувствую я, что добром это не кончится, — сказал брат тревожным тоном, обеспокоенно смотря за медленно краснеющим лицом королевы.

— Эни, всё пучком, — отмахнулся я от него. — Я чую запах благородной прибыли! Его флюиды будоражат меня. Прикинь, прибыль сидит где-то, маленькая, одинокая… Так и молит о том, чтобы мы её поскорей забрали себе, — успокоил его, не особо обращая внимания на предостережение. — Щас они бухнут по маленькой и затащат всю войну.

Как показало дальнейшее развитие событий, очень даже зря я так беспечно отнёсся к этому, ибо вскоре Амидала созрела до первого тоста.

— Я… Ик… Что сказать-то хотела? — девушка задумчиво нахмурила свои аккуратные бровки. — Я ик… Да, чтоб тебя… Надо запить… Хы-ы-ы… — мощно выдохнув и занюхнув рукавом после того, как сделала приличный глоток местной «чачи», королева продолжила. — Во-о-от, — довольная улыбка появилась на её красивой даже в таком состоянии моське. — В общем… Я тя уважаю, Босс… Ты важный такой, прямой как… как… кака… Ик… Тьфу ты! Напасть! А! Подожди, у меня тут есть, — с этими словами она полезла куда-то за пазуху, — амулет на удачу. Вот! Проказник Эйдан сказал даже это… самое… как его? Заклинание полезное… Во! Надо было перед переговорами его произнести.

— Какое такое заклинание? Хра-а-аю-у-умс, — Ругор Насс неожиданно всхрапнул в конце своей нетрезвой речи, видимо градус и на него подействовал. Хотя по такой комплекции, вроде и не должно было.

Как мы позже узнали, он, с советом старейшин, вообще был выдернут из неглубокого запоя, в который его ввела некая темнокожая женщина…

— Щас скажу! — торжественно начала Падме гордой тростинкой на ветру взгромождаясь на ноги. Затем, неожиданно вскочив на скамейку и вскинув правую руку вверх, в которой что-то зажала, заорала. — За нашу победу! Ктулху ф’х’тагн!