Рыцарь из рода драконов - Анатолий Бочаров

   А потом, когда Артуру показалось, что он больше не может этого выносить и сейчас просто-напросто умрет, в тот самый миг, когда боль достигла своей вершины, откуда-то издалека донесся дрожащий от злости голос:

   - Немедленно прекратите!

   И все действительно прекратилось, хотя Айтверн уже и не верил, что испытываемые им мучения вообще могут закончиться. Все прекратилось - и он с трудом вздохнул обожженными криком легкими, не зная, за что ему даровано избавление, и надолго ли оно, это избавление, и не будет ли оно безжалостно прервано уже в следующую секунду новым ударом. Все тело болело, перед заслезившимися глазами стлался кровавый туман.

   - Не смейте его трогать, - повторил все тот же доносившийся с недосягаемых горных вершин отчаянный злой голос, и Артур к своему собственному удивлению узнал в говорившем Блейра Джайлса. Блейр? Что он делает здесь?! Почему... почему он здесь? Почему не ушел?

   - Не сметь? - выдохнул Гледерик, и Артур кожей почувствовал все еще владевший Карданом гнев. - Почему же это я должен не сметь? Мне так хочется покончить с этим... с этим юношей, и я с ним покончу, я всегда делаю то, что мне хочется. А ты, мальчик, кто собственной такой, чтобы мне указывать? Откуда ты вообще здесь взялся? Хотя постой... постой... постой-ка, я же тебя знаю! Блейр Джайлс, да? Оруженосец Александра Гальса, ну конечно, ты всегда был подле Александра. Я думал, приятель, ты погиб в Стеренхорде, так как же получилось, что ты сейчас с ним... вот с ним?

   Гледерик, как и Блейр, говорил откуда-то из надмирных высей, но Артур сделал над собой усилие, слегка повернув голову. Сквозь танцующие цветные пятна он увидел Блейра, стоявшего в трех шагах от него и сжимающего обеими руками обнаженный меч. Сжимающего настолько неуклюже и вместе с тем решительно, что Айтверн непременно рассмеялся бы, если бы только помнил, как это делается.

   - Отныне герцог Айтверн - мой господин, - сказал Джайлс, делая шаг вперед, - и я не дам вам его убить! Подите прочь!

   - А если я не захочу никуда идти? - развеселился Кардан. - Что ты сделаешь тогда, скажи на милость? Неужто и в самом деле решишь со мной драться? Не смеши меня, пожалуйста, это и в самом деле...

   Договорить он не успел. Потому что Артур, избитый, покрытый синяками, изнемогающий от боли Артур в этот самый момент, покуда Кардан вволю насмешничал, возомнив себя хозяином положения, нашел в себе силы извернуться и ухватить Гледерика за колени, толкнуть его назад и опрокинуть. Не ожидавший никаких сюрпризов от казалось бы полностью поверженного противника, Кардан упал и ударился спиной о кресло, а Артур кое-как откатился и вскочил на ноги. Чуть не упал - но все-таки не упал, сам этому безмерно удивившись. Тело раскалывалось от совершенно адской боли, но Айтверн понял, что сможет стоять и драться - ему приходилось драться и при настоящих ранениях, что там какие-то синяки. И в эту самую секунду подбежавший Блейр протянул ему свой меч. Рукояткой вперед.

   - Справитесь? - спросил оруженосец с легким сомнением.

   - Постараюсь, - ответил Артур с усмешкой и, приняв клинок в свои руки, развернулся к уже поднявшемуся, готовому к схватке Кардану. Блейр отступил, освобождая пространство для них двоих. Пространство, что станет сейчас пространством смерти. Гледерик Кардан, потомок многих десятков королей и сам король, улыбнулся той самой легкой насмешливой улыбкой, которая не сходила с его лица в целой сотне других, прежних битв, неизбежно заканчивавшихся его победой. И, не переставая улыбаться, ступая по красному ковру уверенно и вместе с тем изящно, с ленивой грацией, подобающей опытному фехтовальщику, Кардан вошел в незримый, но вместе с тем ясно видимый им и Артуром круг. Живым за пределы этого круга выберется только один. Гледерик прекрасно понимал это. Он был готов к бою.

   И Артур принял бой.

   Артур не знал, что за сила уберегла его в ту ночь. Может, то было его собственное отчаянное, страстное и яростное желание жить. Желание вдыхать воздух полной грудью, чувствовать кожей тепло и холод, ходить по земле и видеть сверкающее в небе солнце, улыбаться в ответ на чужие улыбки, принимать всем сердцем радость и терпеть боль. Это желание помогало многим и многим, вступавшим в битвы прежде него, еще задолго до того, как он вообще родился на свет. Может, Артура спасло осознание того, что на свете остались люди, которых он любит и которые любят его, желающие быть вместе с ним в горе и в радости, готовые протянуть руку и вытащить его из бездны тогда, когда он не сможет сделать этого сам. И ради всех этих людей он должен был победить и остаться в живых. А может, его сохранила милость Господа, держащего в своих ладонях всех людей доброй воли и порой помогающего им не упасть.

   Как бы то ни было, случилось то, что случилось. Из всех точных, выверенных, проведенных с идеальной точностью, дьявольски сильных выпадов, сделанных Карданом, ни один не достиг цели. Каждый из них был отражен. По всем законам здравого смысла, Артур Айтверн должен был погибнуть в том бою, но он не погиб. Артур и Гледерик кружились по королевской гостиной, наполнив ее грохотом разлетающейся и снова сталкивающейся стали, и это был первый бой в жизни Артура, когда он дрался не ради смерти, а ради жизни. И на сей раз он знал, что дерется правильно.

   А потом Артур Айтверн выбил у Гледерика Кардана меч из рук, и, не останавливаясь ни на долю мгновения, пронзил своему противнику сердце. Окровавленный клинок вышел у Кардана из спины. Гледерик из дома Карданов, до конца жизни именовавший себя в собственных мыслях Гледериком Брейсвером, умер совсем быстро, не сказав перед смертью ни единого слова. И тогда и в самом деле закончилась война.

   А еще позже, много позже Артур осознал, что сидит на полу, прислонившись спиной к стене, подле почти догоревшего камина, и пытается оттереть об одежду ладони, запачканные чем-то липким и мерзким. Его одежда была красного цвета, и такого же цвета были сейчас его руки. Голова кружилась, тело ныло и раскалывалось на части, но в остальном все было хорошо. Настолько хорошо, что так оно наверно и быть не может, но все же иногда бывает. Артур понял, что жив, хотя и не смог до конца в это поверить.

   Над ним склонился какой-то человек, и прошло еще некоторое время, прежде чем Артур узнал в этом человеке Блейра Джайлса.

   - Милорд, вы как себя чувствуете? - Джайлс задал этот вопрос и тут же весь будто растекся в стороны, стал нечетким и едва различимым для зрения. Айтверн сделал над собой усилие и смог разглядеть его ясно. Нет, на сей раз все дело было вовсе не в приступе колдовского провидения, Артур вообще надеялся, что ему нескоро в следующий раз придется столкнуться с каким угодно колдовством. Просто от усталости мутилось в глазах. - Милорд? - повторил Блейр, явно решивший, что его сеньор потерял сознание или, того хуже, повредился рассудком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});