Мемуары генерала барона де Марбо - де Марбо Марселен

его брата Жозефа. Всего за месяц французы захватили всю эту страну, за исключением крепости Гаэта. Ее Массена в конце концов тоже взял после долгой осады. Но в то время, когда он руководил атаками на этот город, Массена испытал очень большое огорчение. Громадная сумма денег, принадлежавшая ему, как он утверждал, была конфискована императором! Этот любопытный случай заслуживает, чтобы о нем рассказать.

Наполеон, убежденный, что наилучший способ заставить англичан запросить мира — это разрушить их торговлю, противодействуя проникновению английских товаров на континент, приказал захватывать все английские товары и сжигать их во всех странах, находившихся под его властью, то есть более чем в половине Европы. Но любовь к золоту столь могущественна, а торговля — дело такое тонкое! Короче, был изобретен надежнейший способ контрабанды. При этом английские торговцы, с которыми существовала договоренность, отправляли один или несколько кораблей с товарами так, чтобы их захватил кто-нибудь из наших корсаров. Тот отводил их в один или несколько портов, занятых нашими войсками — от шведской Померании до самых окраин Неаполитанского королевства. После осуществления этого первого акта оставалось выгрузить товары и доставить их на рынок, избежав конфискации. Огромная протяженность побережий завоеванных стран не позволяла таможенникам надежно охранять их, поэтому морской берег охраняли солдаты, находившиеся под командованием генералов, которым было поручено управление провинциями, занятыми нашими войсками. Так что для пропуска тюков с товарами достаточно было разрешения одного из генералов. Потом торговцы «договаривались» со своим покровителем. Это называли «лицензией» или «откатом».

Происхождение такого нового вида торговли относится к 1806 году, когда Бернадогт занимал Гамбург и часть Дании. Данным способом этот маршал заработал значительные суммы денег, и, желая оказать кому-то знак своего расположения, он выдавал ему «лицензию», которую этот человек продавал торговцам. Постепенно подобный метод распространился на все морское побережье Германии, Испании и особенно Италии. Он проник даже в императорский двор, где придворные дамы и камергеры требовали для себя «лицензии» у министров. От Наполеона это скрывали, но он все знал или подозревал. Однако он терпел эти злоупотребления за пределами Франции, лишь бы они осуществлялись в тайне. Но удивительно, что, как только этот великий человек узнавал, что кто-нибудь слишком далеко зашел в своих незаконных прибылях за счет «лицензий», он тут же заставлял его вернуть награбленное. Так, когда императору сообщили, что комиссар-распорядитель Мишо, глава администрации армии Бернадотта, проиграл за вечер 300 тысяч франков в одном из игорных домов Парижа, Наполеон приказал одному из адъютантов написать Мишо, что в кассу Дома Инвалидов требуются деньги. поэтому император приказывает Мишо внести туда 300 тысяч франков. И Мишо поспешил сделать это — вот сколько он заработал на «лицензиях»!

Вам, конечно, понятно, что в продаже «лицензий» Массена был не последним человеком. По договоренности с генералом Солиньяком, начальником своего главного штаба, он наводнил ими все порты Неаполитанского королевства. Получив сообщение, что Массена поместил сумм)' в три миллиона в один из банков Ливорно и что одновременно он получил 600 тысяч франков от генерала Солиньяка, император приказал написать маршалу, чтобы обязать Массену одолжить ему самому миллион, и попросил еще 200 тысяч франков у начальника главного штаба. Это была как раз третья часть того, что каждый из них заработал на «лицензиях». Как видите, император не сдирал с них шкуру полностью. Но при виде этого приказа Массена взвыл, как будто ему вырывали внутренности, и ответил Наполеону, что, будучи самым бедным из маршалов, обремененным большой семьей, он весьма сожалеет, что не может ничего послать императору!

Генерал Солиньяк написал похожий ответ, и оба они радовались, что сумели обмануть императора, как вдруг, во время осады Гаэты, к ним прибыл с поручением сын ливорнского банкира и объявил, что к его отцу явился инспектор французского казначейства в сопровождении комиссара полиции и многочисленных жандармов, приказал подать ему кассовую книгу и дал расписку на три миллиона шестьсот тысяч франков, внесенных маршалом Массена и генералом Солиньяком, добавив, что, поскольку эта сумма, принадлежащая армии, была вкладом, доверенным этим двум господам, император приказывает немедленно вернуть ее наличными или оборотными векселями, аннулируя все квитанции, выданные Мас-сене и Солиньяку! Был составлен протокол проведенного изъятия, чему банкир, ничего, впрочем, не терявший, не смог воспротивиться.

Трудно представить себе ярость Массены при известии о том, что его состояние только что было у него отнято. Он даже заболел от этой новости, но не осмелился ничего требовать у императора, который, находясь в то время в Польше, приказал Массене приехать к нему'. Вознаграждением за службу для Массены после подписания Тильзитского мира был титул герцога Риволи и рента в 300 тысяч франков, но это не утешило его после той потери, какую он понес в Ливорно. Время от времени, несмотря на свою обычную осторожность, Массена прилюдно восклицал: «О жестокий, пока я сражался за его интересы, он посмел отнять у меня те небольшие накопления, которые я поместил в банк в Ливорно!»97

Захват Испании вновь разжег огонь войны с Австрией. Поэтому император под угрозой новой большой войны спешно вернулся из Италии, чтобы отправиться в Германию, куда Массена прибыл раньше его. Я уже рассказывал вам о том славном участии, какое этот маршал принимал в кампании 1809 года. Чтобы вознаградить его за славное поведение и стойкость, проявленные в битвах при Эсслинге и Ваграме, император провозгласил его князем Эсслингским, пожаловав ему еще 500 ты-

/

сяч франков ренты, которая добавилась к 300 тысячам франков ренты за герцогство Риволи и к 200 тысячам франков жалованья маршала и главнокомандующего. Вновь провозглашенный князь не израсходовал из тех денег ни гроша.

Кампании 1810 и 1811 годов в Испании и Португалии были последними для Массены. Я только что рассказал о них: они не были удачными. Его моральный дух упал, так что эти две кампании повредили его репутации великого генерала, вместо того чтобы увеличить его славу. «Любимый сын победы» испытал неудачи там, где мог бы и должен был бы побеждать.

Массена был худым и сухощавым, роста ниже среднего. Его итальянское лицо отличалось выразительностью. Дурными сторонами его характера были скрытность, обидчивость, суровость и скупость. Он был умен от природы. Но его полная приключений юность и низкое положение его семьи не дали ему возможности учиться, поэтому он был полностью лишен того, что мы называем образованием. Природа создала его генералом. Смелость и стойкость сделали остальное. В лучшие времена своей военной карьеры он отличался верностью взгляда, быстротой решений и никогда не пасовал перед неудачами. Старея, он из осмотрительности стал неуверенным, поскольку боялся утратить ранее завоеванную славу. Он терпеть не мог чтения, поэтому не имел никакого представления о том, что написано о теории войны. Он воевал по вдохновению, и Наполеон высоко ценил это, когда, говоря о Массене в своих «Мемуарах», писал, что тот выходил на поле боя, не зная, что будет делать: обстоятельства руководили им.

Напрасно пытались представить Массену человеком, совершенно чуждым лести, говорящим императору правду откровенно и немного резко. Под твердой скорлупой в Массене прятался хитрый придворный. Вот яркий пример.

В сопровождении множества маршалов, среди которых был и Массена, император охотился в лесу Фонтенбло. Прицелившись в фазана, Наполеон промахнулся и попал в Массену. Дробинка попала маршалу в левый глаз. Поскольку в тот момент стрелял один лишь император, он и был невольным виновником происшествия. Однако, понимая, что глаз его все равно потерян и ему нет никакого смысла указывать на того, чья неловкость оказалась причиной ранения, тем более что император будет ему благодарен, если он сумеет отвлечь внимание от его персоны, Массена обвинил в неосторожности маршала Бертье, хотя тот еще ни разу не выстрелил! Наполеон, как и все присутствующие, отлично понял тайное намерение придворного, и Массена был осыпан знаками внимания со стороны Наполеона.