Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Возражение 2. Далее, в постановлении Никейского собора сказано: «Собор без изъятия положил, что монахи не должны никого исповедовать, за исключением друг друга, равно как не должны погребать умерших, за исключением тех, кто обитал в монастыре или если случится умереть в нём какому-либо из посетивших его братьев». Но помимо всего вышеозначенного в обязанности клириков входят также проповедование и наставление. И коль скоро, согласно написанному Иеронимом [монаху Илиодору], «иное дело монахов, иное клириков», то дело представляется так, что монахи не вправе проповедовать, наставлять и тому подобное.

Возражение 3. Далее, Григорий говорит: «Никто не может исполнять церковные обязанности и соблюдать монашеский устав». Но монахи обязаны соблюдать монашеский устав. Поэтому дело представляется так, что они не могут исполнять церковные обязанности, к которым помимо прочего относятся наставление и проповедование. Следовательно, похоже, что они не вправе проповедовать, наставлять и тому подобное.

Этому противоречит следующее: Григорий после вышеприведённых слов добавляет, что «властью этого установления, подкреплённой силой нашей апостольской власти и долгом нашего служения, исполняющим обязанности священника монахам, кои были прообразованы апостолами, дозволяется проповедовать, крестить, причащать, молиться за грешников, налагать епитимии и отпускать грехи».

Отвечаю: что-либо может считаться тем, что человек делать не вправе, двояко. Во-первых, когда в само́м человеке есть нечто такое, что противно тому, что он делать не вправе; так, никто не вправе грешить, поскольку в каждом человеке наличествует разум и обязательство в отношении закона Божия, которым противен грех. В указанном смысле о человеке говорят как о не имеющем право проповедовать, наставлять и тому подобное тогда, когда в нём само́м есть то, что с этим несовместимо, либо в связи с предписанием (таковы, например, те светские священники, которые в силу церковного постановления не могут быть возведены к священным порядкам), либо в связи с грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Грешнику же говорит Бог: “Что ты проповедуешь уставы Мои?”» (Пс. 49:16).

С этой точки зрения монахи вправе проповедовать, наставлять и тому подобное как потому, что ни их обеты, ни предписания их устава им этого не возбраняют, так и потому, что они представляются не менее достойными этого по причине какого-либо греха, а, напротив, более достойными, поскольку приняли на себя обязательство практиковаться в святости. В самом деле, глупо полагать, что человек становится менее пригодным исполнять духовные обязанности потому, что он подвизается в святости, и, следовательно, глупо утверждать, что монашеское состояние препятствует исполнению такого рода обязанностей. Это заблуждение было устранено папой Бонифацием, который сказал, что «иные, не имея никакого догматического подтверждения, с чрезвычайной дерзостью и рвением, внушённым скорее горечью, чем любовью, утверждают, что монахи, хотя они умерли для мира и живут для Бога, не достойны священнического служения, и что они не могут ни наложить епитимию, ни окрестить, ни даровать отпущение посредством божественно сообщённой им власти священнического служения. Однако они нисколько не правы». Главным доказательством этого, по его мнению, служит то, что это не противоречит уставу, в связи с чем он продолжает: «Ибо блаженный Бенедикт, святой наставник монахов, им этого не воспрещал», равно как не воспрещают этого и другие уставы. А ещё он опровергает вышеупомянутое заблуждение относительно непригодности монахов, когда в конце добавляет: «Чем совершенней человек, тем более он пригоден для них», то есть для духовных трудов.

Во-вторых, что-либо может считаться таким, что человек делать не вправе, не по причине нахождения в человеке чего-то противного этому, а потому, что человеку недостаёт того, что позволяет ему это делать; так, дьякон не вправе служить мессу, поскольку он не принадлежит к священническому порядку, а священник не вправе выносить приговор, поскольку ему недостаёт епископской власти. Впрочем, тут требуется различение. Ведь то, что относится к порядку, не может быть поручено тому, кто не входит в порядок, тогда как то, что относится к полномочиям, может быть поручено тому, кто не имеет постоянных полномочий; так, епископ может поручить вынесение приговора простому священнику. В указанном смысле о монахах говорят, что они не вправе проповедовать, наставлять и тому подобное потому, что монашеское состояние не предоставляет им соответствующих полномочий. Однако они могут всё это делать в том случае, когда получают предписание либо временные или постоянные полномочия.

Ответ на возражение 1. Из приведённых слов следует только то, что само по себе монашеское состояние ещё не даёт монахам права всё это делать, однако оно и не сообщает им ничего такого, что было бы противным исполнению этих действий.

Ответ на возражение 2. Это постановление Никейского собора тоже всего лишь запрещает монахам требовать себе полномочий для исполнения означенных действий на том только основании, что они – монахи, но оно не запрещает поручать им эти действия исполнять.

Ответ на возражение 3. Эти две вещи, а именно исполнение пастырского церковного служения и соблюдение монашеского устава в монастыре, несовместимы. Но это нисколько не препятствует монахам и другим верующим время от времени исполнять церковное служение по поручению вышестоящего пастыря, особенно если речь идёт о членах специально учреждённых для этого монашеских орденов, о которых мы поговорим ниже (188, 4).

Раздел 2. ВПРАВЕ ЛИ МОНАХИ ЗАНИМАТЬСЯ МИРСКИМИ ДЕЛАМИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что монахи не вправе заниматься мирскими делами. Так, в приведённом выше (1) декрете папы Бонифация сказано, что «блаженный Бенедикт обязал их быть полностью свободными от мирских дел; это, согласно апостольскому учению и наставлениям святых отцов, должно быть в полной мере усвоено не только монахам, но и всему каноническому клиру», поскольку [в Писании] сказано: «Никакой воин не связывает себя делами житейскими» (2 Тим. 2:4). Но все монахи суть воины Божии. Следовательно, они не вправе заниматься мирскими делами.

Возражение 2. Далее, апостол призывает «усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать своё дело» (1 Фес. 4:11), каковые слова глосса разъясняет так: «Воздерживаясь от всяких людских дел, дабы полней сосредоточиться на исправлении собственной жизни». Но монахи как никто другой предаются исправлению собственной жизни. Следовательно, они не должны заниматься мирскими делами.

Возражение 3. Далее, Иероним, комментируя слова [Писания]: «Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских» (Мф. 11:8), говорит: «Из этого следует, что строгая жизнь и решительная проповедь должны избегать царских чертогов и уклоняться от палат изнеженных роскошью людей». Но нужды мирских дел нередко приводят людей в царские чертоги. Следовательно, монахи не вправе заниматься мирскими делами.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Представляю вам Фиву, сестру нашу… помогите ей, в чём она будет иметь нужду у вас» (Рим. 16:1-2).

Отвечаю: как уже было сказано (186, 1), монашеское состояние определено к достижению совершенства любви, которое в первую очередь состоит в любви к Богу и во вторую – в любви к ближнему. Поэтому монахи в первую очередь и ради самих себя стремятся вверить себя Богу. Однако когда ближний терпит нужду, любовь побуждает их уделить внимание и его делам, согласно сказанному [в Писании]: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2), поскольку, служа ближнему ради Бога, они покорствуют божественной любви. В связи с этим читаем: «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцом есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях» (Иак. 1:27), что, как говорит глосса, означает помогать нуждающимся по мере их нужд.

Таким образом, из этого можно заключить, что монахи и клирики не вправе заниматься мирскими делами из жадности, однако из любви и с дозволения начальствующих они могут с надлежащей умеренностью заниматься управлением и распоряжением мирскими делами. Поэтому в «Декреталиях» сказано, что «впредь по предписанию священного синода никакой клирик не должен ни обзаводиться собственностью, ни заниматься мирскими делами, за исключением тех случаев, когда целью является попечение о подкидышах, сиротах или вдовах, или же когда городской епископ поручает ему взять на себя ведение тех дел, кои связаны с Церковью». Сказанное о клириках в полной мере относится и к монахам, поскольку, как было показано выше, те и другие не вправе заниматься мирскими делами на общих для них основаниях.