Евгений Шварц. Хроника жизни - Евгений Биневич

И в дальнейшем с «друзьями» как-то не получалось. Кое-кого он все-таки выделял, считая своим другом. И как же было больно, когда приходило разочарование в нем.

Через несколько лет, 21 октября 1950 года, как раз в день своего рождения, он записал: «Приходит Пантелеев. Глубоко задевший меня разговор о пьесе «Медведь», которую я дал ему почитать вчера. Задело меня то, что он сказал: «В пьесе, как и в тебе, мне многое нравится, а многое и не нравится». День рождения делается серым!.. Как смеет Пантелеев, с которым я обращаюсь бережно, как со стеклянным, так говорить! В пьесе, видите ли, есть «шутки ради шутки», «дурного вкуса» и так далее. Значит, и в жизни я ему кажусь таким. О пьесе Пантелеев может говорить, что ему угодно, а я с этим могу соглашаться или нет, но как он осмеливается говорить обо мне!.. Он посмел сказать это только потому, что считает меня слабее, чем я есть на самом деле. Потому что он, как все почти, груб с близкими, со своими, словом, с теми, кого он не боится. Я с моим страхом одиночества надеялся, что нашел друга. Как всегда в таких случаях, я забыл, что защищаться следует непрерывно. И вот получил весьма вразумительное напоминание об этом».

Сценарий, о котором Евгений Львович сказал, как о пишущемся в сегодняшние дни, — это «Первый год». Он задумывался, как «сценарий о советском студенчестве» для Надежды Николаевны Кошеверовой и Янины Жеймо ещё во время съемок «Золушки». Так, из стенограммы обсуждения «Тематического плана Ленфильма на 1947 год» узнаем, что «в декабре 1946 года и начале 1947 аннулированные договоры были перезаключены на новые темы. Например, договор на сценарий «Дом на Мойке» перезаключен на сценарий «Первый год». Заключен договор 17/ VI — 47. Срок сдачи сценария 1 ноября 1947 г.».

«Первая ступень» школьника, «Первый день» студенчества… Шварца всегда интересовало становление характера человека в столкновении с чем-то новым, первым.

Действие сценария разворачивалось осенью сорок пятого года. Шварцу хотелось столкнуть мальчиков и девочек, только что окончивших школу, с людьми взрослыми и зрелыми, пришедшими в ВУЗ прямо с фронта. Это «давало возможность показать разные характеры, рассказать о своеобразных взаимоотношениях, возникающих благодаря различию возрастов и жизненного опыта», — как сказано в его заявке на сценарий. Главная героиня, как и в «Первокласснице», как в более ранних его произведениях, — Маруся Орлова, два месяца назад демобилизовалась и пошла работать маляром, думая, что всё из школьной программы перезабыла. Ремонтируя здание Университета и прислушиваясь к разговорам и спорам абитуриентов (кажется, такого слова в те времена ещё не существовало), она понимает, что это не совсем так, и тоже подает документы в Университет.

Но сценарий, представленный Шварцем на Худсовет студии в апреле 1948 года, был совсем о другом. Маруся, бывшая детдомовка, стала студенткой, вышла замуж. «Первый год» учебы стал «Первым годом» замужества. То есть он решил использовать мотивы пьесы, которую так и не дописал два года назад для Акимова.

Все произведения о любви в кино (да и в драматургии) обычно заканчивались либо поцелуем в диафрагму, либо свадьбой. Шварц решил исследовать начало совместной жизни молодых после свадьбы. Как молодожены притираются друг к другу, как меняются их характеры и взаимоотношения. Теперь сценарий начинался с того, что по полуразрушенному городу везли громадную корзину цветущей сирени. И весь сценарий был пронизан весенним настроением. И потому, что действие происходило весной, и потому, что это была первая послевоенная весна. Весна новой жизни.

Худсовет принял сценарий, и студия послала его на утверждение в ГУПХФ. Ответ оттуда пришел несколько неожиданный и для автора, и для студии. От них требовали «коренной переделки» сценария. Потому что «автор избрал очень трудную задачу — показать, почему возникают недоразумения в хорошей советской семье, если муж и жена уважают друг друга, любят, равноправны и т. д. Ответ дан неясный, неточный, неправильный… Неясность предмета споров, отсутствие остроты в столкновениях героев — приводят к тому, что жалобы Марии воспринимаются как сентиментальные излияния. Вся она становится беспомощной, инфантильной, забываешь, что это студентка, комсомолка… Жизнь героев протекает в замкнутом семейном кругу. В сценарии нет атмосферы общественной жизни, недостаточно раскрыты интересы героев вне семейной жизни…», и т. д.

Евгений Львович пообещал почистить сценарий, но, перечитав его, только слегка поправил.

4 мая обсуждался этот вариант, и на Шварца («в свете указаний свыше») обрушивается лавина упреков. Выслушав их, он отвечает: «Я был бы в высшей степени расстроен, если бы мог согласиться, что виноват в тех грехах, которые мне сегодня приписываются. Должен с горечью сказать, что на три четверти я их не принимаю. Поэтому я даже не огорчился. Очень странно, когда кажется, что ты один прав, а все остальные нет. Но страшнее было бы, если бы меня убедили, что я органически не сумел сделать того, что нужно, и вы все правы. Я категорически не согласен с тем, что герой «психопат», что и Сергей и Маруся инфантильны, что мир их беден. Я уверен, что зритель и читатель узнает в этой картине очень многое из своих семейных отношений. Мне кажется, что тема становления семьи далеко не маленькая тема. И для решения этой темы я вовсе не отдаю предпочтение первому году. Первый, второй или третий год — неважно. Но первый год — это год становления семьи. Если в первый год семья не устанавливается, не устанавливается она и дальше. Важно показать этот процесс, тот момент, который наиболее поучителен для зрителя.

Чирсков обвинил меня в том, что я выбираю наиболее дидактические моменты. Естественно, что я выбираю такие моменты, которые являются для зрителя не только интересными, но и назидательными. Впрочем, возможно, что в этой дозировке я сделал ошибку. Я допускаю, что эту тему можно решать иначе. Но для меня это единственно возможное решение. Сценарий «Первый год» — обдуманная и перечувствованная со всех сторон вещь. Мне кажется, что в данных условиях задача решена наиболее добросовестно и образно… Что нужно мне переделать в сценарии? С чем я согласен? Нужно снять параллельность линий судеб второстепенных персонажей, нужно уточнить в частности историю Шуры и изменить прошлую семейную жизнь Степана Николаевича. Эпизод болезни Маруси переделывать не буду. Болезнь нужна для того, чтобы показать очень простую истину: мы начинаем понимать все как следует, когда что-нибудь случается…».

И он пишет ещё один вариант сценария. Через три месяца, 10 августа, его обсуждают, и снова автора упрекают в мелкотемье, во вневременности, в назидательности и прочих грехах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});