Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова

собственному внешнему виду.

– Тогда выбери сам, – предложила непонятная Саша Родиону. – Какой портрет мне можно забрать?

Тот и думать не стал:

– Вот этот.

Тонечка подошла и посмотрела.

Ну, конечно. Он выбрал рисунок, где была особенно подчеркнута восточная, персидская внешность модели.

– Спасибо, Родион, – поблагодарила Саша. – И ты можешь называть меня на «ты».

Мальчишка понял, что это не просто предложение, а признание каких-то его достоинств, знак равенства – он такой же, как и она. Это было для него важно.

И это в первый раз – семья не в счет!.. В семье он моментально стал называть на «ты» и отца, и мать, то есть мачеху, и бабушку, и деда!.. Только строптивую и очень красивую Настю на «ты» называть было страшно, и он, разговаривая с ней, объезжал местоимения по касательной.

Они напились чаю, еще немного поговорили о рисунках Родиона, условились, что поедут завтра после десяти, и Саша ушла к себе.

Тонечка отправила мальчишку ее проводить. Он – Герман, и должен привыкать к хорошим манерам!..

Когда Родион с Бусей вернулись, Тонечка сказала, что спать завтра он может сколько угодно, никаких уроков не будет, а она съездит в Тверь и вернется.

– Так это на целый день, – протянул Родион.

– Ничего и не на целый, – бодро возразила Тонечка. – Я вернусь и поставлю плюшки!..

Плюшки примирили Родиона с ее отъездом.

Он не любил, когда она уходила или уезжала, хотя в это время никто не мешал ему рисовать, не приставал с занятиями, мытьем рук и дровами. Но с мачехой ему было спокойно и надежно, и он знал, что ничего плохого не может случиться, когда она рядом. А плохое иногда лезло ему в голову, мешало спать, оборачиваясь кошмарами. Ему снилось, что его снова забирают в детдом, как тогда, в семь лет, но теперь потому, что умерла уже не одна мать, а все они, родственники, появившиеся в его жизни так недавно!

И это было страшно.

– Мы правда быстро вернемся, – еще раз повторила Тонечка, которая все понимала. – Завтрак я тебе оставлю.

На том и порешили.

– Теть Тоня!

Тонечка оглянулась и приставила ладонь козырьком ко лбу. Первомайское солнце било прямо в глаза.

– С праздником вас!

– Коля, это ты?

– Я, я! Я вас тут жду!

Тонечка закрыла калитку и подошла к серой машине.

– И тебя с праздником, Коля, – сказала она. – Зачем ты меня ждешь?

– Чтоб в Тверь ехать! Садитесь, теть Тонь!

– Ты же сказал, что у тебя праздник!

– Да подкалымить-то все равно охота! – Парень улыбнулся, показывая ровные белые зубы. – Мы сейчас раз-раз и в дамки!.. Поехали, теть Тонь!

– Что ты заладил – тетя Тоня, тетя Тоня! – пробормотала Тонечка. – Я вот с соседкой уже договорилась, она меня отвезет.

У парня вытянулось лицо.

– Теть Тонь, давайте лучше я! Я город знаю!

– Навигатор тоже знает!

– Дак соседке вашей небось все равно, а мне денежки лишними не будут! Мне мать с утра говорит, ты че, говорит, с ума сдвинулся? Тебе живую деньгу в руку кладут, а ты отказываешься!

– Тоня, привет! – крикнула из-за забора Саша. – Я выезжаю, заходи!

– Постой! – Тонечка подбежала к ее калитке и распахнула. – Саш, там Коля нас ждет, который вчера не хотел везти, а сегодня передумал.

– Доброе утро, – весело сказала Саша. – А к чему нам Коля? Мы сами себе Коля!

Она явно была в хорошем настроении – выспавшаяся, бодрая, на щеках ямочки, глаза веселые! Даже волосы, собранные в низкий замысловатый пучок, и те веселые! Она была в джинсах, белом свитере с высоким горлом, через локоть перекинута тонкая дубленочка – прямо Милан!

Тонечка сразу почувствовала себя толстой, тяжеловесной и одетой по-деревенски – широкие штаны, толстовка и «позорный волк», верный спутник!..

– Саш, давай правда он нас отвезет, – заговорила Тонечка, оглядываясь на калитку.

– Тебе не нравится ездить на «Мерседесе», ты хочешь на… что у него там? «Лада Приора»?

– Да при чем тут «Мерседес»! Просто он заработать хочет! Мы же ему заплатим, если он нас повезет!..

– Заплатим, – согласилась Саша.

– Сейчас всем трудно, – не к месту добавила Тонечка. – Нужно помогать.

– Ты такая фантазерка, Тоня, – Саша захлопнула водительскую дверь «Мерседеса» и нажала кнопку на брелке. Машина подмигнула фарами, запирая себя на замки. – Ну, пойдем. Будем помогать Коле.

– Только ты не удивляйся, – проговорила Тонечка ей на ухо. – Он меня называет тетей Тоней.

– Ка-ак?!

Они подошли к Колиной машине и втиснулись на заднее сиденье.

– Здравствуйте, – поздоровалась Саша. – Вы Коля, да?

Парень, который смотрел на нее в зеркало заднего вида не отрываясь, весь пошел краснотой и кивнул.

Вот это цаца! Тогда, возле покойной бабули, он на нее и не посмотрел как следует! А она – вон какая!..

– Давай уже поедем, Коля, – предложила Тонечка. – У тебя есть навигатор? Долго нам ехать?

– Адрес говорите, теть Тонь, – спохватился романтический Коля. – Я забью.

Тонечка продиктовала адрес, и машина покатилась, разбрызгивая воду из луж.

– Какое солнце, – Саша порылась в сумке и нацепила темные очки. – Вчера лило весь день, а сегодня прямо весна! Хорошо, что я совещание отменила!

– А ты маску и перчатки взяла?

– Забыла, – спохватилась Саша.

Тонечка кивнула на свой рюкзачок:

– Я взяла и на тебя тоже.

– А че, в Москве все так и ходят, в намордниках? – подал голос Коля. – Неудобно же!

– Это теперь неважно, удобно или нет, – сказала Тонечка. – Теперь самое главное не заболеть и остальных не заразить.

– Да, говорят, фуфло эти намордники, толку нету от них.

– Фишка в том, что никто не знает, от чего есть толк, а от чего нет. – Тонечка посмотрела в окно на храм, сияющий на горке.

…Как там отец Илларион? Наверняка сегодня уже приходил – помолиться и поговорить «со своими».

– У тебя коленка прошла? – негромко спросила Саша, и Тонечка покачала головой.

– Нога в джинсы не лезет, так отекла. Я мажу, мажу, но пока не сходит.

– А у меня все зажило почти.

Тонечка уставилась Саше в лицо.

– Да ладно тебе, чего ты высматриваешь? – еще тише проговорила Саша. – Я все замазала, чтоб не видно. Хорошо, что на работу не нужно ходить. Вот все-таки есть плюсы в карантине!

И они засмеялись.

– Где ты работаешь? – спросила Тонечка. – В дизайне?

– Не-ет, с чего ты взяла? Я в издательстве работаю. Книжки издаю. То есть, конечно, не то чтоб я сама издавала, нас там много! А что ты так удивилась?

Тонечка предполагала все что угодно – дизайн, картинная галерея, сады Семирамиды, иллюстрированный дамский журнал, но только не книжки!..

– Я думала, ты продаешь русских соболей, – призналась она. – Или алмазные подвески.

Саша