Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Мирослава, о чем вы? — не понял Сэвидж. — Нет, мы не можем проститься. Через месяц я подписываю контракт. Возможно, понадобится сотрудник. Конечно, я буду рад… Я не могу предложить работу достойную вас, но позволить вам запереться в четырех стенах я тем более не могу. Мы будем путешествовать по России… Я буду безмерно рад…

— Прекрасно, — сказала графиня. — И что за лекарства я буду здесь продавать? Я в этой сфере ничего не соображаю.

— Какие лекарства? — развел руками Друид. — Только витамины. Простые детские витамины.

Графиня не стояла на ногах. Она упала в машину и притворилась спящей. Сквозь залитое дождем стекло невозможно было узнать шофера. Графиня не была уверена, что ввалилась в автомобиль Артура, но было поздно. Подняться с сидения она уже не смогла.

— Гады! — выругался Артур. — Выезд перегородили, и отъезжать не хотят. Твой перец на такси укатил в свой Можайск. Посидел-посидел в своем Линкольне, да и побег мотор ловить.

— Почему в Можайск? — спросила Мира.

— Ну, ты даешь! Я откуда знаю, почему? По телефону сказал, что едет в офис, а шоферу — в Можайск. Я у него только сигарету стрельнуть хотел. А что? Не надо было?

— Разве офис не в Москве? — удивилась Мира.

— Откуда я знаю? Он вообще кто?

— Мой жених, — объяснила графиня, — Генрих Сэвидж, граф Уилтширский.

Деев недоверчиво покосился на пассажирку.

— Ну, даешь! — не поверил он. — Не могло ваше сиятельство так напиться, чтобы за рыжего чмыря замуж идти.

Поздним вечером безжизненное тело графини упало на тахту в кабинете недостроенной дачи Боровского.

— Ваш переводчик… — доложил Артур, — лыка не вяжет. Я, конечно, попробовал сделать как нормальные французы: завел ее в кабак, налил крепкого кофе… Ни черта ее не прошибло.

— Начинающий алкоголик, — грустно заметил Оскар.

— Мира, — обратился Натан к графине, — тебе плохо? Ответь мне, девочка…

— Мне звонили? — пробормотала графиня.

— Сюда не звонили.

— Плохо, Натан Валерьянович. Очень плохо…

Профессор погасил свет.

— Пусть выспится, — решил он и вышел за дверь.

Телефонные звонки будили графиню Виноградову в течение ночи. Каждый раз она вскакивала с постели, хваталась за невидимый аппарат, и с трудом засыпала опять. Сон был назойлив и, в конце концов, рассердил графиню так, что она не смогла заснуть. В поисках воды она выбралась в коридор, но не узнала дачи Боровского. Прошлый раз похожий конфуз произошел с графиней в дехроне и нисколько не смутил ее ни тогда, ни сейчас. Жажда вела графиню к водопою, двери скользили бесшумно, половицы почти не скрипели, крепкий аромат олифы бодрил. Графиня выплыла на крыльцо, готовая напиться дождем из лужи, и поняла, что не совсем проснулась, хуже того, не проснулась совсем. Дождя не было. На улице не было ни дня, ни ночи. Ровное серое небо простиралось над пепелищем до горизонта. В воздухе перед графиней висели большие, красные яблоки, похожие на елочные игрушки. Одни, в пустоте и безвременье.

— Мама! — сказала графиня. — Здесь белая горячка!

Перед тем, как потерять сознание, Мира сделала шаг назад и получила по голове. Яблоки осыпались в пепел. Небо почернело.

Белый свет проник в сознание графини солнечным пятном на потолке больничной палаты.

— Сотрясение мозга, — услышала она незнакомый голос. — Эта особа в состоянии сильного алкогольного опьянения пыталась пройти сквозь дубовую дверь, не открыв ее. Пройти, замечу, с разбега головой вперед. И вы надеетесь завтра ее забрать? Неделя, Георгий Валентинович, как минимум неделя постельного режима.

Мира приоткрыла глаз и тут же зажмурилась.

— Вы разрешите нам остаться наедине?.. — спросил Георгий Валентинович.

— Только недолго! — предупредил врач и хлопнул дверью палаты так сильно, что мозг графини ее раз хорошенько тряхнуло.

— Мне звонили? — прошептала она, когда размытое очертание Жоржа обрело резкость и приблизилось к ней.

— Ты мне сегодня нужна, — заявил посетитель, — будь любезна, к ночи встать на ноги и быть готовой работать.

— А на крыльях не запорхать? — спросила Мира.

Жорж поставил на тумбу кожаный футляр, открыл его и плеснул внутрь воды из графина.

— Думаешь, я с тобой шучу, красотка? Мне не до шуток. Или ты к ночи очухаешься, или я не знаю, что я с тобой сделаю. — В тот же футляр Жорж прыснул из баллончика, и жидкость вспенилась, зашипела газировкой, брызги взлетели до потолка, и светлое облачко пара повисло над снадобьем. — Пей! — приказал он и поднес к губам графини бурлящую жидкость. Резкий запах вместе с брызгами проник в нос. Мира поперхнулась. — До дна! — приказал Зубов.

В чаше горел огонь, жидкость вращалась, как пена в стиральной машине. Пузыри летели на больничную простыню, искры сыпались из глаз несчастной графини. «Газировка» пробилась в мозг и завибрировала в черепной коробке. Мира открыла рот, чтобы позвать на помощь, но чуть не захлебнулась.

Пелена заволокла собою белый свет. Графиня не видела ничего, только слышала, как за Жоржем захлопнулась дверь. Она хотела позвать на помощь, но дыхание сбилось. Горячая волна прокатилась по телу. В один миг температура поднялась так сильно, что несчастная упала с кровати и распласталась на холодном полу. «Спасите, — прошептала она. — Я умираю». Пот покатился градом. Ее скрутило и затрясло. Солнечные пятна запрыгали по потолку, потекли по стенам на пол и снова взлетели на потолок. Желтое облако обволокло графиню и чуть не задушило. Она не помнила, как очутилась под дверью и стала отчаянно пинать ее коленом, изредка попадая в цель.

— Откройте дверь! — кричал кто-то со стороны коридора. — Отоприте же, черт вас возьми! Позовите слесаря.

Мира слышала торопливые шаги, крики. Жар сменялся ознобом, желтый туман застилал глаза.

— Я умираю, — шептала она, а дверная ручка тряслась от беспомощных попыток медиков проникнуть в палату.

Дверь упала с петель прямо на графиню. На пороге стояли люди. Никто не решался сделать шаг. Она представить не могла, что за зрелище являет собой, если даже доктора боятся приблизиться к телу. На этом пороге должны были появиться могильщики. Но люди в белых халатах продолжали толпиться в дверях, с ужасом глядя на пациентку.

— Как звали этого человека? — спросил графиню главврач, когда та смиренно лежала в постели и глотала бульон с ложечки медсестры. В палате еще толпился народ.

— Не знаю, — ответила графиня. — Это я вас должна спросить, почему вы пускаете к больным посторонних?

— Что за препарат он вам дал?

— Я похожа на жену фармацевта? — графиня вытерла салфеткой краешек рта и отодвинула руку медсестры с чашкой бульона. — Благодарю вас, достаточно… Я витамин от отравы не отличу. Хотите от меня услышать химическую формулу той дряни, что он заставил меня проглотить?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});