Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

качеству.

Передатчик отключился. Кеола гневно фыркнул. Маккензи похлопал его по плечу.

— Сорвать заказ всегда успеется. Платят они поэтапно, так что ваше дело — продержаться подольше. И… действительно, попроси парней ускориться. Только так, чтобы недоделки не торчали на виду. Их спецы… они сильны в уранодобыче — вытянуть из руды побольше металла и перебежать на другое место, ни о чём не заботясь. А вот простоит ли нечто четыре сотни лет — это не к ним. Тут им наш Джед даже с завязанными глазами и закованными руками даст тройную фору. А если через двадцать лет что-то кому-то сложится на голову…

Он под ухмылки окружающих сарматов похлопал себя по карману.

— Вряд ли их наследники будут с нами судиться. Даже если к тому времени у человечества останутся суды…

Гедимин нахмурился. Что-то во всём этом казалось ему неправильным.

— Но они ведь, правда, сами не дают нам работать. И сами роют себе могильник. Нехватка припасов…

Маккензи тяжело вздохнул и уставился на кроны деревьев.

— Джед, я не спорю. Но — это точно твоя проблема?

17 марта 08 года. Земля, Северный Атлантис, купол Саскатун, город Саскатун — Ураниум-Сити

— Ромашки расцветали в тех местах, где я пройду,

На день Святого Патрика, который раз в году! — прогорланил кто-то, проходя мимо матрасов, где дремали сарматы, и плюхнулся в кресло. Оно заскрежетало. Вокруг заворочались, недовольно забормотали.

— Эй, Маккензи! Ты откуда такой с утра — и где это взял⁈ — изумлённо спросил кто-то. Гедимин, собравшийся было отключить наушники и поспать до побудки, распахнул глаза и сел на матрасе, растерянно мигая. На макушку Маккензи, прямо поверх серебристого шлема, была нахлобучена зелёная шляпа с косо прилепленными трилистниками, шею обвивал полосатый шарф разных оттенков зелёного, а рядом с креслом, с двух сторон, стояли вскрытые ящики. До одного из них Маккензи как раз дотянулся, взял закупоренный стакан с зелёной вспененной жижей и отхлебнул вместе с пеной.

— В «Силвермайн» никто не едет, здесь работаем с десяти до десяти! — объявил сармат, допил остатки и похлопал по ящикам. Из-за приоткрытых по теплу окон донеслись гудки проносящихся глайдеров и обрывки мелодий. Что-то играло и в кафе на углу кампуса; там уже кто-то горланил ту же песню, что и Маккензи, что-то булькало и шипело, как напиток в его стакане.

— Берите, парни, кому что по вкусу — крашеное пиво, виски, джин! Эрк, не смотри так на меня, — это просто разбавленный спирт, от него ещё никому не сплохело!

— А. Ну, поплохеет — разбудишь, — Эркенгер перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Многие сарматы, услышав, что до десяти не вставать, уже отрубились. К Гедимину сон не шёл. Он полез в карман, но, ещё не нащупав нужный листок, понял, что его расчёты верны.

— Маккензи! — он шагнул к креслу, заставив сармата испуганно вздрогнуть и пролить немного пива. — Отойдём, есть дело.

— Ну да, конечно, — натянуто улыбнулся Маккензи, вслед за Гедимином отходя к прачечной — там сейчас точно никого не было. — Надеюсь, у нас не назревает авария? Или ты хочешь осмотреть «Силвермайн»? Чёрт с «макаками», но если моим сарматам грозит обвал…

— Не должен — я видел схемы продвижения у бригадира, — на минуту отвлёкся от мыслей Гедимин, но тут же опомнился и недобро сощурился. — Работаем до десяти, так? Во сколько прилетает Вепуат?

Маккензи помрачнел.

— Эм-м… В полночь он точно будет там. Иначе координаторы не согнали бы технику на разгрузку. Ты… тебе оно точно надо — туда переться?

— Я пойду к Вепуату, — мрачно сказал Гедимин. — Из ангара, после десяти. Я механик. Это не подозрительно.

— Да можешь и в убежище спуститься — типа проверка подъёмника, — чуть оживился Маккензи. — Констебли слова не скажут. Только сильно там не фони — и мимо ангара не промажь! Вылетишь опять под ноги полиции…

…Гедимин подошёл к шахте за полчаса до полуночи. Единственный констебль дремал, привалившись к ограде стоянки. Гул подъёмника всё-таки разбудил его.

— Проверяю механизм, — сказал человеку Гедимин, кивая на шахту, пока тот протирал глаза.

— Конечно, мистер, — сонно пробормотал тот и снова привалился к ограде.

Подъёмник ехал медленно; Гедимин успел достать трубку-телепорт и сжать её в кулаке. «В движении может быть сбой,» — только это и остановило его от телепортации прямо из кабины. Он отошёл от подъёмника на пару шагов, прикрылся защитным полем и тронул переключатель.

…Тренироваться в телепортации следовало чаще. Сармат вывалился на груду ящиков, прокатился по ней, проломив пару непрочных стенок, и с грохотом сел на пол. Из-под защитного поля над ближайшим погрузчиком на него уставился ошалевший пилот.

— Где Вепуат? — спросил Гедимин, отряхиваясь от обломков. Ящики были пустые и не «фонили» — Маккензи для виду загромождал ангар всяким хламом. Мешки с ирренцием сармат увидел сразу — радиационные «трилистники» горели на них всё так же ярко.

Из-за стены, образованной ящиками и двумя слоями плотного защитного поля, донёсся шорох.

— Кто там? — прошептал знакомый голос. Наружу высунулся сердитый филк-медик.

— Вепуат? Через полчаса тебе будет Вепуат! Мгновенно действуют приклад по затылку и станнер под рёбра — нормальным медикаментам нужно время!

— Там Гедимин? — голос Вепуата стал громче. — Ты пусти его. Я… я сейчас сяду…

Он странно булькнул и с тяжёлым дыханием осел на матрас. Теперь Гедимин его видел — тощее, сильно изменившееся тело в пёстром комбинезоне с нашитыми бусами, расстёгнутом на груди. Отогнутые когти на ногах слабо шевельнулись.

— Мы… мы тут раньше прилетаем обычно, — виновато сказал Вепуат, глядя звёздчатыми синими глазами, как Гедимин осторожно садится рядом с матрасом. — Я успевал прочухаться. А тут… оно через полчаса сработает, да?

— Если будешь дёргаться — час проваляешься, — мрачно ответил медик. — Ну да кому ты сдался до конца разгрузки…

Он отошёл,