Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов

23 апреля Лавр Георгиевич направил военному министру рапорт с просьбой вернуть его в действующую армию. А. И. Гучков посчитал целесообразным назначить его на должность командующего войсками Северного фронта, освободившуюся после увольнения генерала Н. В. Рузского. Однако Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев категорически возражал против такого решения, сославшись на недостаточный командный стаж Корнилова и неудобство обходить старших начальников – более опытных и знакомых с фронтом, как, например, генерала А. Драгомирова. В итоге в начале мая Корнилов получил назначение на должность командующего 8-й армией Юго-Западного фронта.

Войска на фронте замитинговали…

«Знакомство нового командующего с личным составом началось с того, – вспоминал впоследствии один из офицеров разведывательного отдела штаба армии капитан Неженцев, – что построенные части резерва устроили митинг и на все доводы о необходимости наступления указывали на ненужность продолжения «буржуазной» войны, ведомой «милитарищиками»… Когда генерал Корнилов, после двухчасовой бесплодной беседы, измученный нравственно и физически, отправился в окопы, здесь ему представилась картина, какую вряд ли мог предвидеть любой воин эпохи. Мы вошли в систему укреплений, где линии окопов обеих сторон разъединялись, или, вернее сказать, были связаны проволочными заграждениями…

Появление генерала Корнилова было приветствуемо… группой германских офицеров, нагло рассматривавших командующего русской армией. За ними стояли несколько прусских солдат… Генерал взял у меня бинокль и, выйдя на бруствер, начал рассматривать район будущих боевых столкновений. На чье-то замечание, как бы пруссаки не застрелили русского командующего, последний ответил: «Я был бы бесконечно счастлив – быть может хоть это отрезвило бы наших солдат и прервало постыдное братание».

На участке соседнего полка командующий армией был встречен… бравурным маршем германского егерского полка, к оркестру которого потянулись наши «братальщики» – солдаты. Генерал со словами – «это измена!» – повернулся к стоящему рядом с ним офицеру, приказав передать «братальщикам» обеих сторон, что если немедленно не прекратится позорнейшее явление, он откроет огонь из орудий. Дисциплинированные германцы прекратили игру… и пошли к своей линии окопов, по-видимому, устыдившись мерзкого зрелища. А наши солдаты, они долго еще митинговали, жалуясь на «притеснения контрреволюционными начальниками их свободы».

18 июня 1917 года Юго-Западный фронт перешел в наступление. 7-я и 11-я армии на направлении главного удара продвинулись на глубину до 2 километров и замерли на месте. Солдаты замитинговали.

8-я армия генерала Корнилова, действовавшая на второстепенном направлении, как и планировалось, начала наступление 21 июня. За 6 дней ее войска углубились в оборону противника на 18–20 км и овладели Калушем. В плен были взяты 800 офицеров и 36 тысяч солдат неприятеля, захвачено 127 орудий и минометов, 403 пулемета. Потери самой армии составили 352 офицера и 14 456 солдат. Это была последняя успешная операция русской армии в кампании 1917 года.

Тем временем Юго-Западный фронт разваливался, и Военный совет фронта слал Временному правительству панические телеграммы. Положение, по оценке Верховного главнокомандующего генерала А. А. Брусилова, становилось катастрофическим. Командующий Юго-Западным фронтом генерал А. Е. Гутор был уже не в состоянии изменить обстановку в лучшую сторону. Нужен был, следовательно, новый руководитель. Выбор пал на генерала Корнилова, который лишь один проявил способность управлять войсками в сложных условиях. И Л. Г. Корнилов в начале июля 1917 года принял Юго-Западный фронт.

Лавр Георгиевич был сторонником жестких мер управления. В частности, он запретил митинги, потребовал немедленного восстановления смертной казни, которая была отменена указом Временного правительства от 12 марта 1917 года. Но это не спасало положения. К 21 июля, оставив Галицию и Буковину, войска Юго-Западного фронта откатились на рубежи, с которых начали наступление в августе 1914 года.

Центральная власть также быстро слабела. А. Ф. Керенскому нужен был человек, способный жесткими методами поддержать эту власть, спасти от развала фронты. Выбор пал на Л. Г. Корнилова. 19 июля 1917 года он был назначен Верховным главнокомандующим Вооруженными силами России. На эту должность Лавр Георгиевич согласился, лишь получив заверение Временного правительства в полном невмешательстве в его оперативные распоряжения, в назначения высшего командного состава, а также подтверждение права на проведение жесткой линии на фронте и в тылу, признание его ответственности не перед правительством, а «… перед собственной совестью и всем народом».

Но, приняв Верховное командование, Лавр Георгиевич прежде всего занялся политической деятельностью, выдвинув перед Временным правительством ряд новых требований. В частности, он требовал от Временного правительства признать свою вину в унижении, оскорблении, сознательном лишении прав и значимости офицерского состава, передать функцию военного законотворчества в руки Верховного главнокомандующего и, наконец, «… изгнать из армии всякую политику, уничтожить право митингов…», отменить декларацию прав солдата, распустить войсковые комитеты, отозвать комиссаров. Керенскому это не понравилось. Корнилов явно претендовал на роль военного диктатора.

18 августа Л. Г. Корнилова, уже как признанного лидера армии, торжественно встречали в Москве, куда он прибыл для участия в Государственном совещании. А. Ф. Керенский также был участником этого совещания, и не мог не отметить огромную популярность этого генерала в военных кругах. Это становилось опасным. Государственное совещание не решило главных проблем страны и армии, но расширило пропасть недоверия между Корниловым и Керенским.

Между тем сводки, поступавшие с фронтов и из тыла, были чрезвычайно тревожными. 20 августа немцы заняли Ригу. В фронтовых частях русской армии продолжалось брожение. Армия стремительно разлагалась, и каждый упущенный день мог привести к катастрофе. Корнилов убеждался в необходимости установления в стране военной диктатуры и стремительно готовился к этому.

Корниловское выступление намечалось на день празднования полугодовщины революции, то есть 27 августа, когда в Петрограде ожидались демонстрации рабочих. Под предлогом наведения порядка должен был быть разогнан Совет рабочих и солдатских депутатов, а также арестовано Временное правительство. Для осуществления этого плана в столицу заблаговременно направлялись 3-й конный корпус и Кавказская «туземная» дивизия, которую за глаза называли «дикой». В последующем эти соединения должны были составить основу отдельной Петроградской армии, подчиненной непосредственно Ставке. От Временного правительства свои намерения Корнилов замаскировал идеей немедленной «расчистки» Петрограда – удалением из города запасных частей, совершенно разложившихся не столько под влиянием большевистской пропаганды, сколько от «демократической» вседозволенности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});